Когда мы добрались до замка, начался страшный ливень, отчего Керован казался лишь бледной тенью среди других теней. Мне было страшно жаль, что стояла такая темнота и я не могла рассмотреть его получше. Да и пока лил дождь, здесь нельзя было разжечь даже костра. Но мне нужно было слышать его голос, и я заставила его рассказать о своём путешествии, о его встрече со Всадниками-Оборотнями.
Изменение формы тела вообще-то не было чем-то для меня новым. Мы, люди Долин, ещё с детства слушали странные легенды и судачили об остатках былых знаний. Но всё равно никто не верил в истинность этих историй. Впервые в жизни я услышала рассказ, который основывался на настоящих фактах.
— Должно быть, они мастера в создании иллюзий, — рискнула высказать я предположение после того, как Керован поведал мне о жеребце, который встал на дыбы позади стола их повелителя, и о снежном коте, зарычавшем рядом с ним. Создание иллюзий было основным оружием, которое Прежние использовали против людей.
— Я так не думаю. Хотя они и были вооружены и облачены в доспехи, главная их сила заключается в перемене формы тела. Даже если это и была иллюзия, то очень мощная, ни о чём подобном я никогда не слыхивал.
— Как ты думаешь, они присоединятся к Долинам?
— Не знаю. Если и присоединятся, то лишь, заключив какую-либо сделку. Они понимают, что эта война не может не затронуть Пустыню и, возможно, они боятся, что сражения развернутся в такой близи от них. Им чрезвычайно не понравился мой рассказ о фасах — созданиях, живущих под землёй.
Да, Имгри — хороший военный стратег, он умело создаёт свою армию. Я думаю, верны и его сведения, добытые у пленных, что набеги на Долины совершаются не просто так. Они ищут то, чего мы сами и не знаем.
— Какое-то Могущество, — я кивнула, соглашаясь. — И оно принадлежит тёмным силам, поскольку именно такова сущность этих захватчиков, — я почувствовала, как моя верхняя губа напряглась, словно собираясь оскалить зубы и зарычать, как кошка.
Кошки! Когда начался дождь, их не было поблизости. Неверное, мелькнула мысль, они воспользовались каким-то другим прибежищем.
— Могущество Тьмы, — задумчиво произнёс Керован.
— Может ли такое Могущество ощущать, что его ищут, и потому в предвидении этого собрать своих слуг — вроде этих фасов?
— С какой целью? Любая Сила Тьмы отнесётся к этим Гончим Ализона, как мы в Долинах относимся к преступникам, — подчеркнула я. — Вскоре захватчики обнаружат, что, взывая к запретным силам, они окажутся в таком подчинении, что им и не снилось…
— Снилось… — точно эхо, повторил вслед за мной Керован. — Да, сон…
— Какой ещё сон?
Я почувствовала, что он имеет в виду что-то очень важное для себя. Я хотела знать, мне нужно было знать как можно больше о нём, его жизни, мыслях, даже снах. И эта потребность неудержимо росла во мне. Мне пришлось приложить всё своё старание, чтобы не потерять над собой контроль и задушить это желание, пока я не взорвалась мириадами вопросов, от которых он тогда вновь обернётся ко мне спиной, ещё более далёкий, чем прежде. И пока Керован не откроет передо мной врата в свою внутреннюю крепость, пытаться проникнуть насильно через них я не решалась.
— Просто сон, — теперь стало абсолютно ясно, что он твёрдо решил не сообщать мне об этой довольно существенной части его жизни. Керован быстро, словно чтобы поскорее избавиться от всякого упоминания об этом сне, стал расспрашивать о моём путешествии.
Мне снова ужасно захотелось, чтобы было хоть чуть-чуть светло — видеть его лицо, что оно выражает.
Разговаривать в такой темноте — значит быть слепым. Мы поговорили об Элис и Джервоне, во мне ещё не угасло видение их бегства от фасов. Однако мне очень хотелось спросить у своего лорда, заметил ли он, какими тесными узами связаны они друг с другом, и, даже если им не позволят остаться в Долинах, гармония между ними абсолютно не будет нарушена. Но только спрашивать об этом, подсказывала мне интуиция, сейчас нельзя было.
Поэтому я просто рассказала о своём бегстве из ловушки в темноте с помощью странного заклятия, заключённого в шаре с грифоном. Поговорили ещё о кошках. Затем я показала Керовану кольцо — единственное, что сохранилось в комнате с драгоценностями, которые мне всё-таки удалось увидеть, прежде чем я позволила самому времени захватить свою добычу.
И в тот момент браслет на его руке ярко вспыхнул, и мы оба поняли, что находка моя содержит в себе какое-то Могущество. Я всё же была уверена, что это лишь тень прежнего заклинания, потому что тепло от него не превосходило жара, исходившего ранее от шара с грифоном, хотя оно и сидело на пальце как влитое.
И тут я наконец решилась и, протянув руку, обняла его. К моей великой радости пальцы его крепко сжали мои, он не отталкивал меня.
— Только одной дорогой ты можешь выбраться из Пустыни, — резко сказал он и сжал мне руку до боли. Но последнее, что я бы сделала тогда, так это попыталась освободиться. — Я встретился с теми, к кому меня послал Имгри, а большего он от меня и не требовал. Теперь мы можем поскакать на восток…
Я не пыталась спорить с ним. Однако хорошо понимала, так же хорошо, как будто кто-то кричал в унылом тёмном зале, что мы никогда не вернёмся назад. Пустыня пометила нас обоих своими отметинами — и никуда нам от неё не сбежать, не скрыться. У меня не осталось в Долинах ничего, за чем стоило бы вернуться. Может, и здесь мне снится сон, и мне только кажется, что этот сон реален…
Мы устроились на ночь, но отдельно… Как всегда. Я немного всхлипнула в тишине и темноте, когда во мне угасли последние остатки надежды. Керован уснул очень быстро. Я слышала его ровное дыхание, и мне так захотелось увидеть его лицо, последить, какой спит… Не знаю, почему, просто я была не в силах подавить это желание, как будто таким образом мне удастся отвратить от него все беды и напасти, встать между ним и его ужасными снами.
Грифон на груди сиял мягким светом, когда я вновь уселась и обхватила колени пальцами, задумавшись о вещах, причинявших мне невыносимые страдания, во мне медленно нарастало отчаяние. И вот тут я увидела блеск… засветившихся в темноте глаз…
Рука сама собой потянулась к рукояти ножа, который дал мне мой господин. И всё-таки, почти сразу же я догадалась, кто пришёл сюда в этой тишине. Испугавшись, что, разговаривая вслух, мы можем разбудить моего лорда, я попыталась привести свои мысли в порядок, чтобы вести мысленную беседу.
«Что происходит?»
«Ничего не происходит, — раздался быстрый ответ, и мне показалось, что я узнала мысленную речь кота. — Что ты носишь на пальце, чужеземка?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
