свою жизнь в обстоятельства до тех пор, пока они не начинают жить собственной жизнью и множиться, перерастая «воодушевителя» в итоге. Дети обгоняют мать, мужчин перерастают их творения, и уже невозможно удержать то, что было создано величайшим напряжением сил. Сначала это страсть, затем обязанность, затем невыносимый груз, как вампир, высасывающий жизнь из своего создателя. Середина жизни – миг наибольшего развертывания, когда человек со всеми своими силами, со всей своей волей находится в гуще дел. Однако именно тогда рождается вечер, начинается вторая половина жизни. Увлечение меняет маску и отныне начинает называться обязанностью, воля неумолимо превращается в принуждение, а повороты пути, которые прежде вызывали удивление и приводили к открытиям, становятся привычными. Вино перебродило и начинает отстаиваться. Если все идет хорошо, человек проявляет склонность к консерватизму. Вместо того, чтобы смотреть вперед, непроизвольно оглядываются назад и начинают постигать, как и почему жизнь до сих пор развивалась именно так. Ведутся поиски истинных мотиваций и делаются открытия. Критический анализ своего «Я» и своей судьбы позволяет человеку познать своеобразие личности. Но это познание не обходится без последствий. Оно достается человеку ценой сильного потрясения.
Поскольку цели второй половины жизни отличаются от целей начальных, постольку возникает, в результате застревания на юношеской установке, расщепление воли. Сознание стремится вперед, подчиняясь в известной мере своей деятельности; бессознательное же задерживается на месте, ибо сила и воля уже исчерпали возможности к расширению. Само по себе это отсутствие единства воли создает неудовлетворенность, а раз такое состояние не осознается, его проецируют, как правило, на супруга. Тем самым возникает критическая атмосфера, необходимая предпосылка осознания. Как правило, это состояние возникает у супругов не одновременно. С такой полнотой даже самый совершенный брак не может устранить различия с тем, чтобы состояния супругов были все время одинаковыми. Обычно, кто-то один находит себя в браке раньше. Один, опираясь на позитивное отношение к родителям, сможет без особого труда приспособиться к супругу, другой же, напротив, может задержаться в развитии за счет глубокой и неосознаваемой связи с родителями. Поэтому он позже полностью приспосабливается к браку, а с учетом того, какой ценой далось ему приспособление, крепче держится за брак.
Разница в темпе, с одной стороны, и духовный охват личности, с другой стороны, – вот те факторы, которые порождают типичные трудности, полностью проявляющие себя в кризисах. Надо уточнить, пожалуй, что под «духовным охватом личности» я имею в виду вовсе не особое богатство или щедрость натуры. Этого я не хочу сказать ни в коем случае. Я вкладываю сюда, скорее, представление об известной сложности духовной природы; можно уподобить мое понимание сравнению камня со многими гранями и простого куба. Некоторые многосторонние, как правило, проблематичные натуры обладают более или менее трудно совместимыми унаследованными психическими свойствами. Приспособление к таким натурам или их приспособление к натурам более простым всегда затруднено. Такие люди с диссоциированным, если угодно, характером часто наделены способностью надолго отщеплять несовместимые черты нрава и представать в образе простых натур – а в других случаях их «многосторонность» и «яркость» как раз выступают притягательной силой. В таких запутанных, как лабиринт, натурах можно легко заблудиться и потеряться, то есть другой человек находит такую полноту возможностей переживания, что его личные интересы оказываются полностью поглощенными; это не всегда бывает приятно, ибо мало кому нравится нащупывать возможные окольные дороги и тропинки. Иногда обнаруживается такое обилие возможностей переживания, что более простая личность попросту втискивается в пределы личности более сложной. Это явление встречается повсеместно: женщина, духовно пребывающая в своем муже, или мужчина, эмоционально полностью зависимый от своей жены. Можно обозначить такое отношение как проблему содержащего и содержимого.
Содержимый фактически целиком поглощен браком. Он нераздельно обращен к другому, вне брака у такого человека не существует ни значимых обязательств, ни привязывающих интересов. Неприятной стороной такого «идеального» состояния является тревожная, беспокоящая зависимость от другой, отчасти необозримой, а потому не заслуживающей доверия и не вполне надежной личности. Преимуществом же является собственная цельность – для душевного равновесия этот фактор просто неоценим!
Содержащий, который в силу своего частично диссоциированного склада характера может испытывать потребность соединиться с другим в цельной и нераздельной любви, в своем стремлении будет превзойден (поскольку немало затрудняется в этом) натурой более простой. Он постоянно ищет в другом тонкости и сложности, которые могли бы послужить продолжением и отражением его собственных граней, и тем нарушает простоту другого. Так как простота в обычных условиях имеет преимущество перед сложностью, то ему приходится очень скоро прекратить попытки побудить простую натуру к тонким и проблематичным реакциям. Также другой, который в согласии с простотой своей натуры ищет у него простых ответов, доставит ему немало хлопот, ибо уже в силу ожидания простых ответов он упорядочивает сложности содержащего (для обозначения такого упорядочения существует технический термин «констелляция»[100]). Первому волей или неволей приходится отступить перед убедительной силой простоты. Духовное (в целом это почти всегда осознанный процесс) означает для человека такое напряжение, что он при всех обстоятельствах предпочитает простое решение, даже пусть оно в данном случае оказывается неверным. А если простой ответ хотя бы частично верен, содержащий невольно подпадает под влияние простоты. Простая натура воздействует на более сложную, как чересчур тесная комната, где для сложной натуры слишком мало пространства. Напротив, более сложная натура дает более простой слишком много просторных комнат, так что эта последняя никогда толком не знает, где она, собственно, находится. Так совершенно естественным путем выходит, что более сложная натура содержит более простую. Первая не может раствориться в последней, она ее окружает и поэтому не может окружить себя. Однако вследствие того, что более сложная натура испытывает бо́льшую потребность быть окруженной, она ощущает себя вне брака и всегда поэтому исполняет проблематичную, скажем так, роль. Чем больше владения простоты, тем более вытесняемым ощущает себя содержащий. Своим упорством простота сильно давит, и чем сильнее она вытесняет, тем в меньшей степени содержащий способен отвечать тем же. Поэтому содержащий всегда в той или иной мере начинает, как говорится, посматривать в окно. Когда же он достигает середины жизни, в нем просыпается стремление к тому единению и нераздельности, каковые ему, в силу диссоциированной натуры, особенно необходимы; тогда наблюдается обыденное явление, перемещение в сознание наличествующего конфликта. Он осознает, что ищет дополнение, ищет принадлежности и нераздельности, которых ему все время не хватало. Для содержимого это событие означает в первую очередь подтверждение болезненно воспринимаемой неуверенности; он обнаруживает, что в комнатах, которые вроде бы принадлежали ему, живут и другие, нежеланные гости. Надежда на определенность улетучивается, и это
