– Какие дела?
– Я… э-э-э… чисто случайно включила утром телевизор, пока доедала бублик, и застала этот дурацкий кадр – блондинку с Рорком. Любой мог понять, что это параша.
– Тогда какого черта ты об этом заговариваешь?
– Извини.
– Нет, – заговорила Ева после паузы. – Нет смысла нападать на тебя за это. Просто сейчас не время и не место. И мы не будем об этом говорить, потому что это не имеет отношения к делу. Ясно?
– Ясно.
– Я не могу думать об этом сейчас, – добавила Ева после еще одной мучительной паузы. – Это не должно мешать расследованию.
– Ладно, я скажу еще только одно, после чего закрываем тему. Параша.
– Ты это уже говорила, но все равно спасибо. Так почему миссис Страффо именно сегодня сама повела ребенка в школу? Почему не нянька?
– У таких, как они, нянек не бывает. У них рангом повыше: au pair.[6] Хороший вопрос.
Ева остановила машину перед домом.
– Вот давай и зададим этот вопрос.
Пришлось пробиваться через швейцара, пытавшегося их не пустить.
– Миссис Страффо перевела пентхаус на режим полной защиты. Она не хочет, чтобы ее тревожили.
– Приятель, я не знаю, какие рождественские подарки ты получаешь от Страффо, но сейчас как раз настал подходящий момент спросить себя, стоят ли они того, чтобы из-за них тебя отволокли в полицейское управление и задержали за воспрепятствование правосудию. Вот жетон. Прочитай, что тут написано. Можешь поплакать. А теперь отойди, если не хочешь пару часов просидеть в обезьяннике.
– Я всего лишь делаю свою работу.
– Надо же, какое совпадение! Мы тоже. – Ева прошла мимо него, потом остановилась и повернулась к нему: – Видел их няньку этим утром?
– Кору? Она вышла из дома около девяти. По делам. Сказала, что миссис Страффо плохо себя чувствует, что она задействовала защитный режим. Она еще не вернулась.
– Как насчет миссис Страффо? Когда она вернулась этим утром?
– Около половины девятого, может, чуть позже. Выглядела неважно.
– Она была пешком или на машине?
– Пешком. Проводила дочку в школу. Тут ходьбы-то десять минут. Они спешили. Девочка сказала, что, если не поспешить, она опоздает.
– А разве не Кора обычно водит девочку в школу и приводит домой? – удивилась Пибоди.
– По большей части она, это точно. Но иногда – кто-нибудь из родителей. Такое тоже бывает.
Поднимаясь в пентхаус, Ева старалась сориентироваться по времени. Уходит из школы, возвращается домой пешком. Это занимает у нее добрую четверть часа. Значит, не спешит. Поднимается наверх, отсылает няньку с поручениями. Запирается.
Ей нужно побыть одной.
У дверей пентхауса Ева нажала на кнопку звонка. Огонек охранной системы замигал, включился компьютер.
«Просим нас извинить. Семья Страффо включила режим полной защиты от внешних контактов. Вы можете оставить свое имя и контактный телефон, мы обязательно свяжемся с вами в удобное время».
Ева поднесла к сканеру свой жетон.
– Мы из полиции. Приказываю отменить режим защиты и сообщить миссис Страффо, что она должна открыть дверь.
«Прошу подождать минуту, ваше удостоверение проверяется. Удостоверение подтверждено. Прошу подождать».
Еву так и подмывало грохнуть по двери кулаком, но тут она открылась. Швейцар оказался прав. Аллика Страффо выглядела неважно.
Роскошная шелковая пижама не могла ни скрыть, ни смягчить ее бледности и запавших глаз.
– Простите, это не может подождать? Я больна.
– Вам хватило сил отвести вашу дочь в школу этим утром. Там что-то случилось? Почему вам стало плохо? А может быть, вы неважно себя чувствуете, потому что ваш муж согласился защищать вашего любовника?
– Он мне не любовник. Он был ошибкой. Прошу вас, оставьте меня в покое.
– Нет, этого не будет. – Ева положила руку на косяк, прежде чем Аллика успела закрыть дверь. – Вы исправили эту ошибку сегодня утром?
– Я устала. – В глазах у Аллики появились слезы и полились по щекам. – Я просто больна, мне плохо. Я хочу, чтобы всего этого не было. Чтобы все забылось.
– И поэтому вы помогли Уильямсу нырнуть в третий раз?
– Что? О чем вы говорите? Ну хорошо, входите. Просто заходите. Я на ногах не держусь, у меня нет сил с вами спорить.
Она отвернулась от двери, ушла в гостиную, села на один из диванов и уронила голову на руки.
– Господи, какой же я была дурой! Зачем я только подпустила его к себе? Зачем позволила к себе прикоснуться? И сколько теперь я должна за это заплатить?
– Он что, требовал от вас денег?
– Денег? – Аллика вскинула голову. – Нет-нет. Он сказал, что позвонит Оливеру, заставит Оливера защищать себя. Какой же он мужчина после этого? И у него были в спальне эти ампулы? Как мне теперь убедиться, что он не испробовал их на мне? Мне дурно.
– И вы задали ему все эти вопросы сегодня утром?
– Нет. Я собиралась. Я пыталась отговорить Оливера, чтобы он не представлял его интересы, но Оливер был настроен решительно. Мне надо было знать, что Рид ему сказал, я хотела убедить Рида, чтобы он взял другого адвоката.
Ева села.
– Давайте поговорим под запись, чтобы права всех заинтересованных лиц были защищены. Я зачитаю вам ваши права.
– Но…
– Вы замужем за адвокатом. Вы должны знать, как это работает. Включить запись. – Ева прочитала формулу, не сводя глаз с лица Аллики. – Вам понятны ваши права и обязанности?
– Да, конечно.
– Вы отвели вашу дочь в школу этим утром. Были там около семи тридцати.
– Да, я подумала, если я сама ее отведу и Рид будет на месте… Я увидела его фамилию на экране, в списке прибывших. Поэтому я проводила Рэйлин в драмкружок, а сама вернулась. Я думала, в этот ранний час он, наверное, в фитнес-центре. Но его там не было, и я решила заглянуть в бассейн. Я их услышала, когда вошла в раздевалку.
– Кого вы услышали?
– Рида и директрису Моузбли. Они ругались, кричали друг на друга. Она ему говорила, что ему конец, что ноги его больше не будет в школе. Что, если он сам не уволится, она позаботится, чтобы его уволили.
– И почему это вас так расстроило?
– У них был неприятный разговор, но не это меня расстроило. Я уж было повернулась, чтобы уйти. Не хотела, чтобы они меня там застали. Но потом… Потом он сказал: «Только попробуй, Арнетта». Сказал так, будто это его позабавило. Мне даже показалось, он засмеялся. – Аллику передернуло. – Никогда не слышала, чтобы он так разговаривал. Так жестоко, так мерзко. Со мной он всегда был так ласков, так любезен. Даже когда я сказала ему, что совершила ошибку. Он проявил понимание. Но сегодня…
– Что еще вы слышали?
Аллика облизнула пересохшие губы.
– Он сказал ей, что пойдет ко дну не один. Надави на него, и он надавит в ответ. И как, по ее мнению, совет директоров воспримет новость о том, что она его трахала… Он именно так и выразился. Она его трахала – одного из школьных учителей – в этом самом бассейне. На священной школьной территории. И у себя в кабинете. Мне стало тошно, когда я это услышала. Он начал описывать в деталях, что именно они делали вместе. Я не могла этого вынести.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
