Однако не успев «залечить раны», судно снова попало в жестокий ураган. Буря длилась не более получаса. После этого капитан, посчитав, что корабль «Милены» подвергся нападению бандитов, воспользовавшихся экзотическим камуфляжем, связался с портом отправления и Бомбеем. Он хотел по рации сообщить о случившемся. И был удивлен, когда тамошние радисты после долгого молчания чуть не в один голос начали кричать: «Так вы нашлись? Вы живы? Где вы? Вас не было на связи пять месяцев!» Сухогруз «Милена» следовал своим курсом, никуда не заходил, не дрейфовал на одном месте. Для экипажа было огромным потрясением даже не то, что судовладельцы им не поверили и подали на капитана в суд, а дата на береговых календарях — конец октября! Груз на «Милене» — цейлонский чай — потерял в качестве ровно настолько, как если бы он находился в трюме пять месяцев. Покойник бесследно исчез — его так и не успели положить в холодильник из-за шторма. Однако все его изъятые вещи остались в сейфе. На берегу следователи провели экспертизу. Вот выводы экспертизы: «1) представленная на экспертизу ткань от брюк старинного покроя является мешковиной, изготовленной в 16 или 17 веке и сохранившейся благодаря пропитавшим ее смолистым веществам; к тому же периоду могут быть отнесены и другие предметы: нож, жилет и пояс в виде широкого шарфа, наименее сохранившийся из всего представленного на экспертизу; 2) следы на фальшборте сухогруза оставлены острыми загнутыми предметами металлического происхождения, однако мелкие частицы этого металла показывают, что выплавлен он по технологии, не применявшейся уже не менее полутора столетий».
Другое необычное явление произошло 7 июня 1992 года в Санкт-Петербурге. К одной из платформ Финляндского вокзала прибыл поезд из... 1952 года. Когда поезд подошел к перрону, у работников службы движения и оказавшихся поблизости пассажиров изумлению не было предела. Удивление у скучавших пассажиров вызвали деревянные вагоны довоенного образца, которые были украшены красными флажками, пионерской символикой, портретами Ленина и Сталина. А во главе прибывшего состава был старенький паровоз серии «ИС», отдувавшийся клубами пара. Проводницы открыли двери — из них высыпали пионеры в белых рубашках, с красными галстуками. Они не шумели, лишь с широко раскрытыми глазами взирали на красивые электропоезда и пассажиров, одетых непривычно. Шикарные легковые авто проносились рядом по Безымянному переулку. Детей поразило более всего новое здание вокзала — с размашистым арочным перекрытием, высоким шпилем, увенчанным пятиконечной звездой и огромной надписью на фронтоне «Санкт-Петербург». Это всё пугало детей и их провожатых, наводило на мрачные размышления: в какой России они вдруг очутились? В дореволюционной, капиталистической, хотя с ней, кажется, было навсегда покончено в 1917-м году, или в какой-то иной — неведомой и труднодоступной их пониманию? «Где мы, пожалуйста, объясните? Что происходит?» — обращались дети к вожатым. А те, удивленные ничуть не меньше, были не в состоянии дать вразумительный ответ. Они сами боялись поверить в явь переживаемых событий.
Наконец, все построились на перроне в общую колонну, но было неясно: а куда же идти? Решили по совету начальника поезда Нины Владимировны Поздеевой обратиться к администрации вокзала за разъяснениями. И вот небольшая группа воспитателей направилась к импозантному административному зданию. Отсутствовали долго; дети тем временем не шумели, с тревожным любопытством посматривали вокруг. Минут через сорок «делегаты» вернулись. По их подавленному виду ребята поняли — случилось нечто из ряда вон выходящее. Действительно, некоторые вожатые плакали, а бледная Нина Владимировна едва держалась на ногах. Перед строем пионеров поручили выступить старшей пионервожатой, студентке университета, обладающей к тому же звонким голосом. Она говорила дрожащим голосом, как могла:
— Ребята, все, что вы сейчас видите перед собой, это не наша с вами страна и не наше с вами время. Мы стали заложниками какого-то ужасного, необъяснимого явления природы, сыгравшего с нами злую шутку. Из Советского социалистического государства, из нашего правильного и законного 1952 года, мы неведомым образом переметнулись на 40 лет вперед — в отдаленный и совершенно непонятный нам 1992-й год. Как нам объяснили, много событий за это время произошло в нашей стране, события произошли трагические и невероятные. И хотя эта страна по-прежнему называется Россией, мы с вами очутились в совершенно чуждой стране. Произошла ужасная метаморфоза, смысл которой я сейчас объяснить вам не могу. Этот природный катаклизм, происшедший с нами, мы должны пережить мужественно, с твердой верой, что очень скоро мы опять вернемся в наше дорогое социалистическое государство. А сейчас тихо и спокойно вы войдете в свои вагоны и будете ждать наших дальнейших указаний...
Потрясенные ребята тихо вернулись в вагоны и заняли свои места. У всех было жгучее желание побыстрее вернуться туда, где их ждут мамы и папы, где строится социализм, где еще живет дорогой и любимый товарищ Сталин. А тем временем Нина Владимировна говорила своим подчиненным: «Это ж надо такому случиться: коммунистическая партия на полулегальном положении, президентское правление, парламент, многопартийная система, банки, олигархи, предприниматели и... безработица. Возможно ль такое в нашей стране? Кошмарный сон какой-то. Неужели он никогда не кончится, и мы навсегда останемся в этом непонятном и совершенно чуждом нам мире?»
Поезд, — вслух размышлял озадаченный учитель физики, — возможно, попал в некую аномальную зону, где иное пространство и время. На один и тот же вопрос, без устали задаваемый всеми, отвечал твердо: «Выбраться из этой сумасшедшей зоны мы сможем — непременно и очень скоро». Так оно и случилось.
Поезд-призрак, украшенный портретами Ленина и Сталина, нежданно объявился 9 июня 1952 года. В 14 часов он стоял на третьем запасном пути станции Каннельярви, чем ошеломил всех людей, находившихся на станции. Советские граждане не могли поверить своим глазам... К поезду тотчас заспешила дежурная по станции Ольга Михайловна Петрова в сопровождении станционных рабочих. А юные пассажиры, в высшей степени обрадованные завершением своих мытарств, подталкивая друг друга, спрыгивали с высоких ступеней вагонов и вновь приземлялись в 1952-м году. Участники этой загадочной истории еще не знали, что с ними, следуя специальному поручению Сталина, очень быстро разберется Лаврентий Павлович Берия. Все документы о поезде и его пассажирах были засекречены до 1991 года…
Ум — это ветер, приносящий к нам запахи плотного мира. Если ум направлен на нечто грязное, непристойное, то вы чувствуете отвращение от мерзкого запаха; если ваш ум поворачивается к благоухающим вещам — вы счастливы
Еще один подобный случай произошел с одним из поездов метрополитена в Москве весной 1999 года. На отрезке пути между станциями «Измайловский парк» и «Первомайская» поезд метро частично идет по наземной части — вдоль опушки Измайловского парка. 14 мая в седьмом часу вечера поезд, выехав из подземного тоннеля, приближался к станции. Со слов свидетеля Александра Ушакова, неожиданно свет за окнами померк. Вагон содрогнулся. Александр вцепился в поручень, приготовившись к падению. Но вот тьма... исчезла. За окном снова засветило солнце. Пассажиры облегченно вздохнули. Однако, рассказывает очевидец, когда пассажиры посмотрели в сторону леса, не поверили своим глазам. Вместо привычной идиллической картинки с людьми, гуляющими по лесу, их взору предстали мятущиеся взмыленные лошади с всадниками, чьи лица были полны напряжения. Земля была буквально перепахана от разрывов снарядов. Стоял невообразимый грохот.
Когда пассажиры присмотрелись, оказалось, что вдоль опушки и в глубине леса носились люди в... солдатских шинелях времен гражданской войны. Быть может, поезд сошел с рельсов, и это предсмертная галлюцинация, — подумал Александр с отчаянием. Да нет же, другие пассажиры тоже прильнули к окнам, наблюдая за поразительным зрелищем. А тем временем состав затормозил и остановился. Двери раскрылись. Один из пассажиров, до того дремавший, неожиданно вскочил с сиденья и выпрыгнул наружу. Ему очень не хотелось, очевидно, проехать свою станцию. Пассажир не то испарился за дверью, не то провалился сквозь землю. В динамике прозвучало, как всегда: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция...» И когда двери уже смыкались, в одну из них, как раз напротив Александра, ввалился со страшным ржанием и хрипом гнедой жеребец. У него были подкошены передние копыта — видимо, конь был подстрелен... Хотя дверь была полузакрыта, состав тронулся. А бедная лошадь билась в конвульсиях. При въезде поезда в тоннель конь ударился крупом о железнодорожную стену и вывалился наружу… В следующий миг двери сомкнулись окончательно: состав продолжал свой путь как ни в чем не бывало… Ужасная, омерзительная сцена заняла, со слов Александра, всего минуты две-три. Но для тех пассажиров, кто был в вагоне, она растянулась в вечность. Люди испытали сильнейшее потрясение, некоторые даже потеряли сознание…
