Все с облегчением выпили, и только академик С.Л. Тихвинский громко сказал:
— Боже, до чего же мы докатились — уже детей маленьких подставлять начали.
* * *
В первых числах января 1985 года мы, три переговорщика — Карпов, Квицинский и я — сидели у себя в 727 комнате на 7 этаже высотного здания МИД и готовили материалы к встрече Громыко с Шульцем. Было ясно, что в Женеве Громыко пойдет на уступки, что прерванные переговоры там скоро возобновятся и на них снова будут обсуждаться и стратегические вооружения, и ракеты средней дальности.
Карпов был в расстроенных чувствах:
— Ну, что я скажу другу Рауни,[96] — рассуждал он, — ведь прямо как в том анекдоте: Сидят два гусара в русском провинциальном городке — делать нечего, пойти некуда, всё, что можно, уже выпито. В общем, скука. И тут один из них, совсем одуревший от выпитого, предлагает: Давай на спор, я тарелку дерьма съем.
Другой говорит: Не съешь! Поспорим на 100 рублей.
Денщик приносит тарелку дерьма. Первый гусар берет ложку... и съедает дерьмо. Делать нечего. Второй гусар достает из кармана 100 рублей и отдает их первому. Но денег жалко, и он говорит: Подумаешь, за 100 рублей и я бы съел.
Другой хорохорится: Не съешь!
Опять поспорили на 100 рублей. Денщик приносит новую тарелку дерьма. Теперь второй гусар берет ложку и съедает. Первый гусар достает из кармана ту же 100 — рублевку и возвращает ее. Потом оба смотрят друг на друга и изумлением и говорят: Послушай, а за что же мы с тобой дерьмо ели?»
Так и мы с Рауни, — грустно заключил Карпов.
— Нет, Виктор Павлович, — язвительный, с блеском в глазах закричал Квицинский. — Рауни скажет тебе — гляди, моя тарелка чистая. Это ты спьяну обе тарелки сожрал, да еще за бесплатно. Вот они — денежки, у меня в кармане лежат!
Посмеялись — над собой посмеялись — и стали готовиться к встрече министров в Женеве.
* * *
Однако на стокгольмском фронте все оставалось без перемен. 29 декабря состоялась Коллегия МИД, которая заслушала отчет делегации. В нем не было ничего нового. Но, говоря о перспективах, я сказал, что Конференция «вступает в фазу более углубленных практических переговоров».
«Разумеется, та острая политическая борьба, которая с первого же дня началась на Конференции по проблемам европейской безопасности, будет продолжаться и в будущем, хотя, очевидно, примет несколько иной вид и формы. Об этом говорит и поступающая информация о том, что США и их союзники прорабатывают возможность выдвижения на следующей сессии документа или документов, содержащих конкретные предложения по отдельным вопросам, которые направили бы дискуссию в русло, отвечающее их интересам.
Делегация к такой борьбе в целом вооружена достаточно. Патроны мы берегли. Цифры, параметры и многие технические детали, предусмотренные директивами, нами еще не назывались. Да и нужды в этом не было, так как натовцы хотя и надеялись повернуть Конференцию в сторону военно— технических мер, сами, как показала дискуссия в группах, к конкретным переговорам еще не готовы. Однако и в нашу позицию можно было бы внести некоторые уточнения, развернуть некоторые внесенные нами предложения как политического, так и военного характера. Это позволило бы социалистическим странам и дальше удерживать инициативу на Конференции».
До сих пор Андрей Андреевич сидел с отсутствующим видом, глядя в сторону поверх картины Щербакова, изображающей среднерусский пейзаж. Позади него в противоположенную сторону — куда— то в окно — так же равнодушно взирал из своего деревянного барельефа Ленин. Однако, услышав про перспективы, Громыко повернулся и кратко бросил:
— Дела в Стокгольме идут плохо — у Вашингтона нет желания договариваться. Он явно не хочет, чтобы эта Конференция стала ступенькой к возвращению разрядки. Да и о каком желании можно говорить, когда США ставят перед собой задачу милитаризации космоса и раскручивают маховик гонки вооружений. Вдумайтесь только в их образ мыслей: о неприменении силы пробормотать нечто невразумительное и вовсю развернуть собственные предложения о военных мерах. Нас такой подход не устраивает. Должен быть полновесный документ о неприменении силы, а договор это будет или какой иной документ — это уже другое дело.
В общем, просвета в Стокгольме нет. А взять и просто отступить от нашей принципиальной линии мы не можем. Лучше не иметь никакого соглашения, чем раскрывать хотя бы часть своей территории или иметь документ, наносящий ущерб безопасности страны.
Однако несколько дней спустя Громыко смилостивился и разрешил выйти в ЦК с запиской, которая позволяла бы делегации «развернуть некоторые внесенные нами предложения как политического, так и военного характера». Но он тут же предупредил:
— Только не спешите, Гриневский, сразу выкладывать все новые предложения на стол переговоров. Есть такая болезнь у наших переговорщиков: чуть что получат — сразу американцам несут, а потом снова в Москву с протянутой рукой едут — дайте еще хоть что—нибудь для развития динамики переговорного процесса. А Вы наоборот действуйте — выдавайте в час по чайной ложке — и ждите. Наберитесь терпения. Пусть они вам на встречу идут. Это и будет настоящей динамикой переговоров.
Я заверил министра, что на предстоящей сессии делегация внесет лишь договор о неприменении силы и в качестве приманки, чтобы показать нашу готовность обсуждать также военные меры доверия, представит еще и документ об ограничении военной деятельности государств, который для стран НАТО неприемлем. Но вот «нейтралам» это может понравиться. Громыко согласился.
ГЛАВА 7
ЛАНЧ — ЭТО ТОЖЕ РАБОТА
Стокгольм был далек от политических бурь, потрясавших Москву и Вашингтон, хотя и до него докатывались их волны. Он жил своей тихой провинциальной жизнью, и для стороннего наблюдателя переговоры в шведской столице, очевидно, представляли курьезную картину.
Каждый день утром 35 делегаций собирались в стеклянном здании Культурхюсета и, сопровождаемые мелодией в стиле раннего Моцарта, как дисциплинированные зрители, рассаживались в партере. Председатель объявлял заседание открытым, и все терпеливо слушали четыре пять выступлений, содержание которых было хорошо известно, так как раз заявленные позиции не менялись много месяцев. Потом те же послы, но в разных комбинациях, отправлялись ланчевать по стокгольмским ресторанам, где обменивались последними слухами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
