по руке.
– Последняя цена, три красненьких!
– Тридцать четыре!
Снова с большим одушевлением ударили по рукам.
– Тридцать три!
Мужик снял свою шапку, перекрестился и произнес:
– Господи благослови!
Татарская семья
Затем взял барышника за руку и, собрав все свои силы, энергично ударил по ней:
– Ну пусть будет по-твоему!
Барышник тоже снял шапку, взял повод лошади в полу своей шубы и таким образом передал лошадь покупателю. И торговая сделка закончилась. Вообще на Конной площади происходит страшная сутолока. Конское ржание, крик барышников, наконец, самые сделки цыган, чухон, татар и русских, нередко сопровождающих свою речь «крепким подтверждением», – все это представляет довольно пеструю и живую картину. На Конной площади продают и старых заезженных лошадей, негодных более для работы. Этих росинантов покупают татары на убой. На Конной площади заметите и главного татарского конебойца. Это высокий представительный старик, белый, как лунь, в белой барашковой шапке поверх татарского кафтана – шуба нараспашку. В руках длинный посох, на который он важно опирается. У него четыре лавки, в которых покупают конину все столичные «халатники».
– Что вы платите за лошадь для убоя?
– Платим пятнадцать, десять и даже пять рублей!
– Как у вас дешево! А у нас на скотопригонном дворе платят за быка сто – сто пятнадцать рублей.
– Зато у нас конина продается по три, по пять копеек за фунт.
– Сколько сегодня купили лошадей?
– Тридцать. Вот скоро их уведут, – сказал конебоец, указывая палкою на группу лошадей.
Тридцать отобранных кляч уныло стояли, повесив головы. Казалось, если они тронутся с места, загремят своими костями. Подъезжает какой-то чухонец на малорослой лошаденке с потертыми до крови боками и с оттопыренными ребрами. Не слезая с саней, чухонец начинает торговаться с татарином.
– Князь, купи рысака!
– Продай!
– Много ли дашь?
– Три рубли.
– Мне за нее шесть давали…
– Давали, да видно, денежки не считали! – бойко ответил татарин.
Чухонец поехал дальше. В это время привели рослую сивую хромую лошадь. Некогда это был «буцефал», а теперь от него остался только один скелет, из больной ноги сочилась кровь. Татары окружили лошадь, осмотрели больную ногу и начали говорить между собою по-татарски. По-видимому, происходило нечто вроде консилиума.
– На убой! – решил один из татар.
– Как цена?
– Пятнадцать рублей.
– Пять рублей.
– Шесть рублей!
Один за другим татары начали набивать цену.
С приподнятой больной ногой бедное животное своим печальным видом невольно вызывало к себе участие. Увидя большое стечение народа около хромой лошади, подошел к ней и главный татарский конебоец. Смотря на лошадь и опершись на свой посох, он громко и отчетливо произнес:
– Шесть с полтиной! Никто – больше?
И лошадь осталась за ним.
Часам к четырем пополудни торг лошадьми мало-помалу прекратился, и барышники стали разъезжаться. Лениво переступая ногами, тронулись и лошади, назначенные на убой. Привязанные друг к дружке за хвосты, клячи тащились «гусем». Народ стоял по сторонам, изредка делая свои замечания насчет заморенных кляч.
– Живые скелеты!
– Кожа да кости!
– Ну, трогайтесь, на отдых! – крикнул татарин, хлестнув кнутом отставшую лошадь.
Купленных лошадей погнали на конебойни. Татарская конебойня представляет довольно большой сарай: пол вымощен асфальтом, в одну сторону имеется уклон, на конце которого устроено отверстие величиною в квадратный аршин. Кровь, стекая по полу в эту дыру, льется сейчас же в огромный и глубокий люк, который выкопан внизу под бойней. Когда войдете в сарай, вам бросается в глаза картина смерти. Асфальтовый пол облит кровью, которая заполнила собою все трещины. По стенам устроены балки с крючками, на которых взвешены туши мяса, требуха, печень, легкие и наконец лошадиная голова с ободранной шкурой, так что темно-синие глаза совсем выдаются из глазных впадин, и вам кажется, что эти глаза с удивлением смотрят на печальную картину бойни. Тут же висят длинные напилки, которыми татарские бойцы натачивают ножи, прежде чем приступить к убою лошади. Для каждого коня нож оттачивается особо. Широкий нож имеет 1/2 аршина длины.
По татарскому обычаю всякое животное, будь то хоть курица, режут со связанными ногами. Кроме того, убиваемое животное поворачивают таким образом, чтобы оно лежало «горлом на полдень», т. е. кверху. Несколько татар крепко прижимают голову лошади к земле. Татарин-боец берет приготовленный нож и становится на колени в изголовье лошади. Прежде чем приступить к действию, он читает несколько раз молитву и затем твердой рукой перерезывает лошади горло, наподобие того, как пильщик пилит дерево.
На бойне ежегодно убивается 1500 лошадей. Лошадиные шкуры «выветриваются» на чердаке бойни, и затем их продают кимрякам. На дворе татарской конебойни разбросаны целые лошадиные скелеты, около которых вертятся стаи собак. Деревья, окружающие бойню, усеяны бесчисленным множеством ворон, слетевшихся сюда на кровавую пирушку. Кое-где лежат лошадиные ноги, а возле – куча подков. В верхнем помещении конебойни, на чердаке, висят конские кожи.
В то время как западные европейцы обычно отказываются употреблять конину, тюркские и монгольские кочевники и их нынешние оседлые потомки любят это мясо. Русские крестьяне презирали конину, которую считали “безбожной мерзостью”. В 1785 году тюркские татары-ногайцы, кочующие по степям к северу от Черного моря, сочли конину “своим лучшим выбором, поскольку они считают, что быки и овцы безвкусны”. Мясо жеребенка для них было большим деликатесом, голова отдавалась самым влиятельным лицам. Ногайские татары предпочитали конину, особенно зимой; кишки наполняли лошадиными ребрышками, мясом и жиром, а затем коптили. Только мужчины готовили и ели мелко нарезанную конину, жир и кишки в бульоне (турай). Кусочки мяса доставали пальцами из кастрюли и отжимали перед употреблением. В 1804 году западномонгольские калмыцкие кочевники, кочующие вблизи Каспийского моря, относились к конине как к превосходящей все другие виды мяса. В Поволжье мишарские татары на протяжении нескольких столетий очень ценили ее в своей кухне.
Сегодня в татарской культуре употребление конины не является распространенной практикой. Обычно используются говядина и баранина.
Татары имеют 4 мясные лавки. При входе в татарскую мясную лавку вы заметите над дверями прибитую вывеску, на которой нарисован конь вместо нашего быка. На вывеске надпись: «Торговля мясом из татарской общественной конебойни». Этот порядок установлен городскою думою.
Вот прейскурант кониного мяса:
Отборная вырезка конины для бифштекса стоит 8—10 копеек за фунт. Татары имеют даже свою кухмистерскую, где обед приготовляется из «маханины», т. е. конины.
В самых модных кухмистерских и ресторанах Петербурга прислуга состоит из татар. Имеется даже «татарский ресторан», в стенах которого происходят товарищеские попойки золотой молодежи и прочей фешенебельной публики. Являясь
