Как только Рори, извинившись, отправился по своим делам, Лахлан без предисловий спросил:
– Где мой брат?
Губы Аргайла насмешливо искривились.
– Полагаю, там же, где находился последние два месяца.
– Но… Сегодня день моей свадьбы.
Аргайл поднял бокал, посмотрел сквозь него на свет и пригубил кларет.
– Верно.
«Кровь Господня! Я убью его, если он попытается обмануть меня и не выполнит свою часть сделки». Подумав об этом, Лахлан принялся внимательно изучать лицо человека, сидевшего напротив. Хоть Аргайл тоже был горцем, по его виду вряд ли можно было об этом догадаться: он одевался, как жители равнин, имел отточенные манеры, и носил рубашку из тонкого шелка. При этом он все же не являлся изнеженным придворным, как лорд Мюррей: граф не взобрался бы так высоко, если бы не обладал отменной силой духа и остротой ума.
Быстро сообразив, Лахлан снова обратился к Аргайлу:
– Ты слышал, что сказала Флора: она согласилась на брак со мной по доброй воле. Я выполнил свою часть сделки, и у тебя нет оснований играть со мной в игры.
Гость удивленно поднял бровь:
– Ты мне угрожаешь?
– Понимай как хочешь. Теперь дело за тобой: моего брата должны освободить сегодня же, как ты и обещал.
Несмотря на то что Лахлан был намного крупнее, похоже было, что Аргайл ничуть его не опасается: из-за полы дублета он, не спеша, достал свиток пергамента и протянул хозяину замка.
Уже издали узнав королевскую печать, Лахлан замер: Аргайл держал в руках свободу Джона.
– У меня предписание освободить твоего брата, и после того, как состоится церемония, ты его получишь.
Лахлан почувствовал, будто с его плеч свалился тяжкий груз.
– А остальная часть сделки?
– Это потребует некоторого времени. Король должен быть уверен в твоем содействии до того, как решит, что делать с твоей потерей.
Лахлан кивнул. На самом деле он достаточно долго проявлял терпение и к тому же не был уверен в справедливости короля. Как только они с Флорой обвенчаются, он попросит помощи у Рори и силой отвоюет замок, а потом…
Потом Аргайл уладит это дело с королем.
Все это время граф внимательно наблюдал за своим собеседником, и постепенно глаза его начали блестеть. Расчет оправдывался.
– Должен сказать, что ты меня поразил, друг мой. Я не думал, что ты на это способен.
Услышав голос кузена, Флора замерла у двери.
– Моя маленькая кузина оказывала сопротивление браку с любым мужчиной, но ты сумел ее убедить. Как тебе это удалось?
– Не твое дело, – последовал лаконичный ответ. – Насилия не было – это все, что тебе требуется знать.
– Ей известно о нашей сделке?
О какой сделке? Флора замерла.
– Пока нет, но, как только мой брат будет в безопасности, она все узнает.
– А ты уверен, что это разумно? Малышку разгневает то, что ею манипулируют. Может быть, лучше не посвящать ее в подробности?
Кровь отхлынула от лица Флоры, сердце ее болезненно затрепетало.
– Она меня любит и поймет.
Аргайл рассмеялся:
– По-моему, ты излишне самоуверен. Что ж, поступай как знаешь.
Услышав скрип отодвигаемого стула и шаги, Флора скользнула за угол, чтобы избежать встречи с кузеном. Она не могла вздохнуть, как ни пыталась втянуть в грудь воздух.
Но может быть, ей не стоит спешить с подозрениями и существует объяснение всему, что она услышала? Если так, то сейчас это объяснение было ей нужнее всего.
Руки Флоры дрожали, когда она прятала в складках юбки сложенную в несколько раз записку. «Должно же быть объяснение», – непрерывно повторяла она про себя, хотя и без особой убежденности.
Войдя в комнату, она плотно закрыла за собой дверь.
– Флора, ты?
Должно быть, Лахлан увидел выражение ее лица, потому что его голос вдруг сорвался. Резкие черты, ослепительно синие глаза и мягкая волна темных волос – он выглядел таким сильным, таким мужественным!
С болью в душе Флора отметила, что Лахлан уже одет для церемонии бракосочетания. На нем были свежая льняная рубашка и плед, придерживаемый на плече крупной брошью, как и подобает вождю. На поясе его сверкал украшенный драгоценными камнями кинжал, которого Флора никогда прежде не видела.
– Что-то не так? – На этот раз голос Лахлана звучал не слишком уверенно.
– О чем ты говорил с моим кузеном?
На лице горца не дрогнул ни один мускул.
– С графом?
– Да. Что за сделку вы обсуждали?
Лахлан напрягся.
– Так ты все слышала…
– Скажи мне, может быть, я неверно поняла. Скажи, что наш брак не имеет никакого отношения к сделке и вы не договорились о нем с Аргайлом.
Лахлан молчал.
– Скажи же хоть что-нибудь!
Но он так и не произнес ни единого слова. В горле Флоры образовался комок.
– Что ты сделал?
Лахлан шагнул к ней, но Флора метнулась в сторону.
– Не прикасайся ко мне. Мне не требуется твое утешение, мне нужна правда.
Лахлан провел ладонью по волосам.
– Черт побери, Флора, это вовсе не то, что ты думаешь. Не спеши приходить к необоснованным выводам раньше, чем услышишь мои объяснения.
– Именно этого я и хочу больше всего. Итак…
– Ты слышала только часть разговора, притом не самую важную. Аргайл не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.
Флора молчала, и Лахлан, выдержав паузу, продолжил:
– Несколько месяцев назад король велел мне предстать перед Тайным советом в Эдинбурге, и это грозило тем, что в мое отсутствие Гектор попытается напасть на замок. Поэтому я послал ко двору короля моего брата, однако король, вместо того чтобы прислушаться к его доводам, бросил Джона в тюрьму.
Тут Флора не выдержала:
– В тюрьму? Но ты сказал, что Джон…
– Я опасался твоей реакции, но теперь ты знаешь, почему я обратился за помощью к твоему кузену. Его влияние на короля поможет освободить брата, но Гектор согласился помочь, только если я помешаю твоему побегу с Мюрреем и сам женюсь на тебе.
Его слова звенели в ушах Флоры, бесконечно повторяясь; голова ее начала кружиться.
– Так, значит, я оказалась пешкой в вашей игре с моим кузеном, разменной монетой и не более того… Вместе с ним вы разработали план: похищение, ухаживание и все такое… – Флоре трудно было говорить, потому что грудь ее сжимали тиски боли. – Почему в таком случае ты просто не принудил меня – это было бы намного гуманнее.
Лахлан смотрел на нее так, будто не мог поверить, что она столь низкого мнения о нем.
– Рори никогда не одобрил бы насилия, да и Аргайлу небезразлична твоя судьба, и он не хотел, чтобы твои чувства пострадали.
– Небезразлична? Судьба? Ты, конечно, шутишь. Никто из вас не думал обо мне. Я стала всего лишь средством для достижения ваших целей. Аргайл хотел избавиться от лишних забот, а тебе понадобилось его влияние. То, что твоя жена богата, тоже оказалось кстати.
