Неожиданно Рэнди распрямился, скинув ее руку.
– Господи, если хоть кто-нибудь будет так издеваться над Кэри, я убью его.
Клэр кивнула.
– Я знаю, но ведь ты был только…
– Я пообещал оставаться рядом с ним по другую сторону перил, – прервал ее Рэнди. – Он наконец собрал всю свою храбрость и сделал шаг, а потом я удрал от него. Дразня. Я просто хотел посмотреть, как он будет идти один. – Он сделал строгое лицо. – Или, возможно, я хотел помучить его.
– Или ты просто был пятнадцатилетним мальчиком. – Она хотела утешить Рэнди. Спасти его.
– И тогда, – сказал Рэнди. – Я клянусь, что не знаю, как это произошло. – Он развел руки, открыв ладони, прежде чем снова сжать их в кулаки. – Должно быть, как раз там, под снегом, был лед. Похоже, что-то затянуло его под металлический поручень, на покрытую льдом платформу. На нем были надеты варежки, и он не мог крепко ухватиться за перила. На его лице было такое жуткое выражение страха и ужаса. А потом он исчез. Кричал ли он, я не помню. Может быть, потому что я сам громко закричал. – Рэнди опять откинулся на скамью. Его лицо было очень бледным.
– Мне так жаль. – Клэр сняла туфли и забралась на мягкое сиденье скамьи с ногами, прикрыв их юбкой. – Но это было так давно. Очень давно. Ты не можешь помнить…
– Нет, я, конечно, все помню. – Он отказался от попытки успокоить его. – В любом случае, конец этой истории ты знаешь. Марго попыталась догнать его и упала сама, и мне пришлось нести ее без сознания и всю в крови домой. Конечно, я соврал матери и отчиму о том, что произошло, а Марго была не в состоянии говорить. До тех пор, пока ей не стало лучше, я жил в страхе, что она расскажет им правду, но она не сделала этого. Я даже не уверен, помнила ли она, что произошло. Когда мы стали старше, я хотел спросить ее, почему она держит все это в секрете, но к тому времени она стала очень странной. Я не знаю, произошли бы у нее все эти психические отклонения, если ей не пришлось перенести такого потрясения. – Он вздохнул. – Мне бы хотелось думать, что они возникли бы неизбежно, но я сомневаюсь. Полагаю, единственное, что нужно воспринять как должно, это то, что я той ночью убил и своего брата, и свою сестру.
«Какая тяжкая ноша, и он несет ее всю жизнь, – подумала Клэр. – Какую ужасную вину он чувствует».
– Однако ты и сам был только ребенком, – сказала он. – Дети не думают о последствиях своих поступков. И они не осознают опасности. Или смертельного исхода. Если бы ты знал, что твой брат в опасности, ты бы сделал все возможное, чтобы предотвратить это.
Рэнди посмотрел на нее.
– Ты знаешь, я ведь так и не рассказал Льюэн правду о том, что произошло той ночью?
Тогда почему же ты рассказал мне? И почему именно сегодня? – спросила она.
– Потому что я знал, что ты не убежишь. Ты слишком быстро стараешься определить, что из себя представляют люди, но не пытаешься скрыться от них, неважно, насколько они неприятны. – Он покачал головой. – Я всегда думал, что Льюэн нужна была только самая незначительная зацепка, чтобы хлопнуть дверью. Я бы никогда не смог рассказать ей то, что рассказал сейчас тебе.
Клэр положила подбородок на колени.
– Я рада, что ты смог, – сказала она. Счет сравнялся. Каждый из них поделился с другим чем-то очень личным. Причиняющим боль. Ей захотелось обнять его, сделать так, чтобы он чувствовал себя так же, как она чувствовала за неделю до этого, когда он держал ее в объятиях в музее. Защищенной, согретой и понятой. Она положила ему на плечо руку и закрыла глаза.
Ангелочки. Разве не называли Ванессу «ангелом» с ее золотыми кудрями и невинной улыбкой, с ровными мелкими зубками? Разве не так ласково называла ее Мелли?
– О чем ты думаешь? – спросил Рэнди через несколько минут спокойствия.
– О Ванессе. Не знаю, почему. Может, потому что в твоих словах было что-то… и о нас.
– Что именно?
Она покачала головой.
– Я не знаю. Может быть, слово «ангелочки». Моя мама называла Ванессу «ангелом». У нее были такие золотые, блестящие, легкие волосы. – По неизвестной причине мысль об этой светловолосой девочке стала раздражать ее. – Неважно, – сказала она. – Я не хочу вспоминать.
– Я думаю, тебе нужно вспомнить.
– Я сомневаюсь, что есть что-то, заслуживающее воспоминаний.
– А я думаю, что некоторые чересчур сопротивляются этому. – Он повернул голову, чтобы подарить ей улыбку. – Ты сама сейчас как десятилетняя девочка, – сказал он. – С поджатыми ногами, обнимающая свои коленки.
Она немного поколебалась, прежде чем заговорить.
– Именно столько мне и было лет тогда. Летом, когда Ванесса уехала. Она почувствовала, что мелкими шажками приближается к чему-то. К чему, пока не могла понять. – Я знаю, что именно в этом возрасте я тогда была. А больше ничего не помню.
– Порядок, – сказал Рэнди. – Тебе десять лет. Что ты помнишь из десятилетнего возраста?
Она пожала плечами, не способная отличить этот возраст от какого-либо другого.
– Ничего, – сказала она.
– Ну, в каком классе ты была?
– Догадываюсь, что в пятом.
– И кто же был у вас учителем в пятом классе?
– Умм… – Она попыталась вспомнить, но ей ничего не приходило в голову. – Я не помню своих учителей начальной школы.
– А сколько лет было Ванессе, когда тебе было десять?
– Восемь.
– И почему же твой отец забрал с собой именно ее, а не тебя?
Она снова пожала плечами, на этот раз с чувством некоторого неудобства. Ей не хотелось об этом думать.
– Похоже, ты немного завидовала ей, а? Так же, как я ревновал к Марго и Чарльзу? Ванесса была красивой, у нее были такие прекрасные волосы.
– Я не завидовала ей. – А может быть, и завидовала. Не помню.
– Ты, вероятно, была рада, когда она уехала?
– Нет, нет.
– Конечно, нет, Рэнди, – передразнил он ее. – Как ты мог вообразить, что такая плохая мысль могла возникнуть в такой правильной головке, как моя? – Он взъерошил ей волосы.
– Ну, даже если я и завидовала ей, – сказала она, – это нормально в детском возрасте. Так же, как ты завидовал своим брату и сестре. Совершенно нормально. Все, что я знаю, что по какой-то причине мой отец взял с собой Ванессу в штат Вашингтон, и я больше никогда их не видела.
– «Позволь мне называть тебя любимой», – начал напевать Рэнди, – я…
– Прекрати! – Она оттолкнула его от себя и почувствовала, как к лицу прилил жар.
– Прости. – С лица Рэнди сбежала улыбка. Его пальцы окаменели под ее ладонью, пока он держал ее руку. – Прости меня.
Она позволила взять себя за руку.
– Мелли сказала мне, что очень скоро я снова увижу Ванессу и папу, – сказала она тихо. – Она всегда говорила это. Когда бы я ни спросила, она всегда отвечала: «Очень скоро, дорогая».
