вынуждена была бы сидеть с ними за одним столом за завтраком. И что еще? Он иногда звал бы меня в спальню, пропитанную другой?
Чему быть, того не миновать.
Я тысячи раз думала о том, как могло бы случиться по-другому. И тысячи раз убеждалась. Моя гордость не позволила бы вернуться после того, как Давид переспал с Лилит! Он просто предал меня! И… Впервые ли это было? Может, между ними что-то началось еще раньше? Когда я заставала ее в его кабинете?
– Саида.
Поспешно переключаю канал, вздрагивая от голоса Николая.
– Здравствуй. Ты как? Я продукты принес. Одежду.
Киваю в благодарность.
Николай заносит в комнату полные пакеты.
– Я сейчас что-то приготовлю. Вкусное.
– Эй. Подожди.
Подходит слишком близко. Ловит меня, уже наклонившуюся над пакетом с продуктами.
– Опять плакала?
Стирает пальцами с моего лица слезы.
– Саида. Забудь о нем! Он недостоин… Он даже твоего мизинца не достоин, тем более, твоей памяти! Твоей любви!
– Николай…
Делаю шаг назад. Уворачиваюсь от его рук и от болезненной темы.
– Я понимаю, что это еще не скоро. Но мне рожать. Мне нужны документы. Как я рожу, если меня по сути, не существует? И еще… Мне очень нужна работа! Ну хоть какая-нибудь! Удаленная. Я могу переводить. Я знаю языки. Могу… Не знаю, хоть что-то… Мне неловко тебя стеснять. Жить за твой счет. В твоей квартире, пока ты из-за меня вынужден ютиться в общежитии, и…
– Тс… Саида.
Глаза Николая темнеют. Он делает шаг вперед. Поднимает руку к моему лицу, но тут же опускает, сжав в кулак. На виске бешено начинает биться жилка…
– Ты меня не стесняешь. Я ради тебя… Я ради тебя на все готов, Саида. Ты лучшее, что произошло в моей жизни. Я готов заботиться о тебе всегда. О вас заботится. О тебе и ребенке, когда он родится. Всегда, Саида. Я буду считать его своим. И… Я хотел бы, чтобы так и было записано в документах. Ты станешь моей женой?
– Николай.
Обхватываю себя руками.
Я вижу его чувства. С первых дней заметила, как он на меня смотрит. И мне неловко каждый раз, когда Николай задерживается. Потому что мне больно слышать эти его слова. И я надеялась, что он их не произнесет.
– Я понимаю, Саида. Хотя нет. Не понимаю, за что ты его так любишь! Но… Время лечит, а обратной дороги уже нет. Я прошу тебя. Просто. Подумай. Я не стану ни на чем настаивать. Даже если ты согласишься стать моей женой… Черт! Я буду просто самым счастливым мужчиной на свете! Я хочу просто быть рядом. Заботиться о вас с малышом. Я не стану ничего от тебя требовать. Сколько понадобиться, буду ждать! Год. Два. Сколько тебе будет нужно! Просто прошу. Подумай. Подумай, Саида!
Я не успеваю увернуться.
Николай делает резкий шаг вперед.
Сжимает мою талию рукой, резко дергая на себя. Почти накрывает губы своими…
Рука сама взлетает вверх.
Я бью изо всех сил. Так, что комнату взрывает оглушительным звуком пощечины.
– Прости.
Я в ужасе отступаю.
Николай просто потирает покрасневшую щеку.
– Не знаю, что на меня нашло. Решил, что, может, хоть так смогу выбить его из твоей головы. Прости. Ошибся. Документы пока не могут быть готовы. Багиров снова и снова возобновляет расследование, и сейчас рисковать я не хочу. Но к родам мы точно что-то придумаем. С остальным… С остальным пока придется подождать. Слишком высокий риск. Я пойду, Саида. До завтра.
– Но…
Мне неловко перед Николаем. Он все же столько всегда для меня сделал! Не для меня одной! Для нас с малышом…
Но, с другой стороны… Ведь эта ситуация может и повториться!
– Очень спешу, Саида. Дела. Все потом.
Он выходит, а я в растерянности падаю на диван.
Мне хочется одного. Зарыться с головой в подушку и рыдать. А лучше уехать отсюда куда-нибудь подальше. Где даже каналы не будут ловить информацию о мэре столицы.
Забыть. Все верно. Мне нужно его забыть. Навсегда. Просто вырвать из своего сердца!
Только оно, глупое, этого не хочет. Цепляется за Давида, как за единственный источник своей жизни. Своего каждого удара! И я уже знаю, что никогда и ничего не будет. Время не лечит. И не дает забыть. В моей жизни только один мужчина. Давид Багиров. Он навсегда будет единственным. Моим мужем. Моим… Всем. И никогда другой не сможет прикоснуться ко мне! Никогда! Я этого не позволю. Мне кажется, я просто умру, если подобное случится!
Глава 24
Давид
– Давид.
– Мне некогда. Все, что нужно, передавай через управляющего.
– Давид. Так больше не может продолжаться!
Лилит заламывает руки. Опять у нее эти слезы на глазах.
– Ты меня избегаешь. Нет! Даже не избегаешь! Ты просто ведешь себя так, как будто меня не существует! Ты и двух слов мне не сказал за все эти три месяца! А ведь я твоя жена, Давид. А ты… Ты не просто не приходишь в мою спальню! Мы даже не живем под одной крышей! Скажи. Вот зачем все это? Почему я вынуждена жить у родителей, а ты в гостинице? Зачем эта новая постройка дома, если у тебя и так есть прекрасный дом?
– В моей доме одна хозяйка. И это не ты. Другой в нем не будет. Построим дом. Ты поселишься там. Будешь хозяйкой. Все сделаешь по своему вкусу.
– Она мертва! Мертва, Давид! А я здесь. Я рядом! Я живая и ношу твоего ребенка! Как ты можешь до сих пор хранить память о ней? Вы и прожили с ней всего ничего! Ты ее совсем не знал! Это была влюбленность! Помутнение рассудка! Она совсем тебе была чужой! Незнакомкой! А я! Я знаю тебя всю жизнь, как и ты меня! С самого детства!
– Лилит. Ты меня услышала.
– Нет. Стой! Почему ты всегда уходишь! Дай мне договорить!
Со вздохом разворачиваюсь. Приходится остановиться.
Все же, Лилит в положении. И у нее и без того в последнее время истерики, как мне докладывают.
– Почему ты не со мной, Давид? Почему отшатываешься, как от прокаженной, когда я пытаюсь быть рядом? К тебе прикоснуться? Ты ведь даже в больницу меня не пустил! А я сутками! Сутками под дверью твоей палаты дежурила! Несмотря на беременность!
– Надо было оставаться дома.
