ее прочь, могла лишь думать о Кириле.
* * *
Фелан стоял менее чем в пяти футах от Балладина, но ублюдок его не видел. Фелан позаботился об этом, силой скрыв себя так, что когда Балладин посмотрел на стену, видел лишь серый камень. Самым трудным было оставаться неподвижным, когда забирали Кирила. В тот момент Фелан поклялся убить Шайру за предательство. Он чуть не ушел, чтобы попытаться добраться до Кирила, но что-то удержало его. И хорошо, что он остался, потому что узнал, как Балладин обманул всех. Эта тварь только подозревал, что Тёмным солдатом, который вел Шайру был Кирил, и рассчитывал на беспокойство Кирила по поводу того, обманет ли Шайра его или нет.
Возлюбленная Фелана, Эйсли, однажды была вынуждена совершать ужасные поступки, будучи Драу. То же самое происходило с Шайрой, за исключением того, что ее ожидала ужасная судьба.
Фелан бросил взгляд вниз по лестнице в подземелье. Он дал слово Кирилу уйти, если его схватят, и сообщить другим Королям Драконов, что произошло. Кирила все время будут охранять, и поскольку Фелан не мог попасть в камеру, чтобы поговорить с Кирилом, единственный выбор — найти других Королей Драконов. Фелан перевел взгляд на Шайру, когда ее наполовину волокли, наполовину вели по коридору. Что бы ее ни ожидало, ничего хорошего не будет, если судить по самодовольному огоньку во взгляде Балладина. Теперь нужно было спасать не только Ри. Кирил и Шайра в огромной опасности.
Фелан последовал за охранниками, желая точно знать, где держат Шайру, прежде чем вернуться к проходу. Он шагнул через проход обратно в сад Блэквудов и остановился как вкопанный, столкнувшись лицом к лицу с Константином, Рисом и Узаэль.
Глава 30
Кирил позволил ярости нарастать, пока она не стала такой же дикой и неконтролируемой, какой были Серебряные Ульрика, когда убивали Людей. Предательство Шайры ранило глубже, чем все, что Кирилу доводилось испытывать. Он доверил ей не только свою жизнь, но и жизнь Ри. И хотя Шайра не знала о Фелане, ее предательство затронуло и его. По крайней мере, Фелан смог выбраться из крепости Балладина и вернуться в Шотландию. Это было слабым утешением, но все лучше, чем ничего.
— Подожди, пока Балладин не доберется до тебя, Дракон, — усмехнулся Тёмный Фейри с презрением на лице, когда приковал его к стене темницы.
Кирил спокойно посмотрел на него, полностью скрывая ярость.
— Наслаждайся властью, Тёмный, потому что это не навечно.
Солдат посмотрел на своего товарища, и оба рассмеялись, прежде чем выйти. Звук захлопывающейся двери эхом разнесся по безмолвному, жуткому подземелью.
Кирил глубоко вздохнул и натянул цепи. Он не смог их порвать. Затем попытался перекинуться, что разнесло бы вдребезги все, что осмелилось попытаться удержать Короля. Но не смог. Как он и предполагал, цепи заколдованы, чтобы удерживать Короля Драконов всеми способами. Такие же цепи удерживали Келлана — за исключением того, что Келлан освободился с помощью своей пары. У Кирила не было пары. Его внутренности скрутило от предательства Шайры. Как он мог так ошибаться? Ее двуличие дало преимущество Тёмному Фейри.
Кирил сжал кулаки. Когда он освободится — а он обязательно освободится — выследит Шайру. Он схватит ее за горло, но не отпустит, как в прошлый раз, и не прекратит давить. Подумать только, он почувствовал жалость к ней, соблазнился ее печальными рассказами о том, как с ней обращалась семья. Кирил никогда не думал, что его можно так одурачить.
Ульрик, вероятно, тоже так думал. И его тоже обманули.
Кирил не знал, что именно напомнило ему о брате Короле Драконов, но никак не мог прекратить сравнивать себя с ним. Гнев, охвативший его, был велик, как и потребность в возмездии. И это чувство охватило его всего через несколько минут. Как бы он себя чувствовал через тысячи лет? Ответ прост: намного, намного хуже. Они должны были поддержать Ульрика, чтобы помочь справиться с гневом, а не отправлять одного в мир, который он презирал всеми фибрами существа.
Дверь в камеру медленно открылась, и фигура обрела очертания, ступив внутрь. Кирил моргнул, неуверенный, не обманывают ли его глаза.
— Давненько не виделись, — сказал Ульрик, оглядывая его с ног до головы.
Кирил попытался сделать шаг, но звон цепей, за которым последовал рывок, когда он натянул путы до предела, остановил. Он посмотрел поверх джинсов, черной рубашки на пуговицах и ботинок на хорошо знакомые ему золотистые глаза и длинные черные волосы, которые свободно свисали.
— Ульрик? Это действительно ты?
— О да. Из всех Королей Драконов я ожидал увидеть здесь кого угодно, но только не тебя. Риса, да, потому что он всегда был опрометчивым, но не ты.
Кирил не потрудился ответить, поскольку сказать было нечего.
— Странно, — продолжал Ульрик, — как женщины, независимо от того, к какому виду принадлежат, умеют обманывать. Я думаю, это их сущность, такая же, как дыхание.
Кирил вынужден был согласиться с ним.
— Как много ты услышал?
— Достаточно. Однако мне интересно, как много услышал ты?
— Что прости? — Слова Ульрика застали его врасплох. Кирил попытался вспомнить, что произошло, когда Балладин наткнулся на них. Он вроде бы ничего не упустил.
Ульрик беспечно пожал плечами.
— Это не мое дело. Я больше не один из вас.
— Ты всегда был одним из нас.
— Да неужели? — Он тихо и… холодно усмехнулся. — Так вот почему Кон шпионил за мной все эти годы? И поэтому мне так рады в Дреаган? И вот почему мои братья так часто навещают меня?
Кирил потупил взор, чувствуя себя ничтожеством, как слизняк.
— За эти годы мы причинили много зла.
— Всегда был дипломатом, да, Кирил? Иногда я думаю, что тебе следовало бы быть лидером Королей.
Он покачал головой.
— У меня хватает проблем с тем, чтобы быть Королем для моих драконов. Я никогда не хотел неприятностей Кона.
— Лучшие лидеры те, кто не хочет занимать эту должность.
Кирил склонил голову набок. Он слишком хорошо помнил, что лишь один мужчина мог победить Кона и забрать корону — Ульрик. Но он не хотел быть Королем Королей, и отверг эту идею, отойдя в сторону, чтобы позволить Кону властвовать.
— Ты сравнялся с Коном по силе и властолюбию, — отметил Кирил. — Ты не хотел этой власти.
Ульрик улыбнулся, хотя улыбка не коснулась золотистых глаз.
— Ошибка, которую я теперь осознаю.
— Зачем пришел? Я не верю, чтобы помочь мне.
— И правильно, — ответил он будничным тоном. — Я не смог бы освободить тебя, даже если бы захотел.
— А ты и не хочешь.
— Когда кто-нибудь из вас помогал
