А потом как отрезало. Да, иногда читал – что-то там. Но что именно, почти сразу же забывал. Наверное, из-за того, что в детские и юношеские годы я перелопатил почти всю классическую литературу, в том числе и приключенческого плана.
А всякие полуграмотные сочинения авторов «новой» волны меня за душу не трогали. Впрочем, как и книги некоторых советских писателей, нареченных партийным официозом классиками.
Книга не принесла желанного успокоения. В голову лезла разная чертовщина, я вздрагивал от малейшего шороха (мыши подлые!), и везде мне чудились змеи.
Я ходил по своему бунгало как по минному полю – глядя себе под ноги и ступая с напряженной осторожностью (чтобы мгновенно отпрыгнуть в сторону, если вдруг откуда-нибудь на меня бросится ползучая тварь). В общем, мне было совсем нехорошо. А тут еще выпить нечего…
Швырнув книгу на пол, я вышел на улицу.
Уже совсем стемнело, на небе посеялись звезды, где-то в деревне занудливо брехал глупый цепной пес, изнывающий от безделья, а в лесу время от времени ухал филин, вылетевший из дупла на ночную охоту. А вокруг ни единого столба с фонарем, ни единой машины, ни одного ресторана, где можно убить время.
В общем, мрак и жуть.
Для цивилизованного городского человека, привыкшего к теплому сортиру и утреннему кофе в постель, только первая неделя в провинциальной глуши кажется истинным раем, непознанным миром, в котором все видится новым, загадочным, интересным. А затем неприглядная реальность деревенского бытия начинает бить сначала по глазам, а потом и по мозгам.
Я знал это и раньше, потому постарался сделать свое пребывание в отшельническом уединении как можно комфортней. И тем не менее, сейчас мне все равно чего-то не хватало.
Наверное, меня развратила Каролина своими привычками к барству, подкрепленными большими финансовыми возможностями. Раньше я был не таким.
Раньше… Когда это было? И было ли вообще? Мне кажется, что еще позавчера я носил форму суворовского училища и бегал на свидание к девицам сомнительного поведения (кадетик, не угостите ли даму папироской?), которые обучили меня некоторым интимным тонкостям личной жизни.
А вчера гулял на офицерском балу, и мне строила глазки дочь генерала… как там ее?… Женись я тогда на ней, гляди, сидел бы сейчас в Москве, в каком-нибудь козырном штабе. И была бы у меня московская прописка, квартира недалеко от центра, двое-трое детишек, полковничья папаха на вешалке, машина заграничная под балконом… и животик с одышкой.
Ан нет, меня потянуло грудью родину защищать. От всяких там внешних врагов. Чтобы штабным крысам было за что ордена и повышения по службе получать.
Сварганил какой-нибудь толстозадый штабник планчик спецоперации, пробил его в верхах – и вперед братва полевая. Или грудь в крестах, или голова в кустах.
А потом вернешься (если вернешься) – и к кассе. А там шиш с маслом. Все верно – патриотизм нельзя оценить. Он дешевый до неприличия. Так же, как и человеческая жизнь.
По крайней мере, так считают зажравшиеся армейские боссы. И политики, которым вообще наплевать на все и вся…
Какого черта! Лезет в голову разная чушь… Ты еще сам себе лекцию прочитай о международном положении. Нет, с этим надо что-то делать. До встречи с черноризцем голова у меня была пуста, как космос перед началом творения Земли. А нынче в голове сплошной бедлам.
Ну, бегало там несколько мыслишек житейского плана – и все. А теперь какие-то воспоминания толпой поперли, сожаления о несбывшихся надеждах и чаяниях, и самое главное – мучительные потуги разгадать смысл событий, которые происходят со мной в последние дни.
Пнув ногой невинный забор – от накатившей на меня злости непонятно на кого, я возвратился в избу. Надо уснуть. Хватит прессовать себя интеллигентскими страданиями. Утро вечера мудрее. Там посмотрим, что дальше будем предпринимать.
Я подошел к своему ложу, снял брюки, рубаху… и вдруг почувствовал, что засыпаю буквально стоя! Что-то ударило мне в голову, будто я принял большую дозу спиртного не внутрь, а мне сразу залили ее в вену – шприцом.
Только теперь я почуял какой-то посторонний запах. Или мне показалось? Не понимая, что со мной происходит, я попытался выйти на улицу, но не сделал даже шага. Ноги неожиданно стали ватными, в глазах все поплыло, и я рухнул на постель, уже будучи в полной отключке…
Мое пробуждение было потрясающим. Я плыл в голубом эфире среди мелких, ослепительно сверкающих кристалликов льда… нет, не льда, а чего-то другого, потому что кристаллики, попадая на кожу, не холодили ее и не таяли, вокруг меня возникали из ничего кусты роз, ландышевые луга, и какие-то совершенно экзотические растения, усыпанные соцветиями немыслимой красоты.
Мне было так хорошо, что не хотелось просыпаться. Я изо всех сил упирался возвращению к действительности, буквально цеплялся за что-то неосязаемое, на котором, как на ковре-самолете, парил в небесах.
Неожиданно рядом возникла Каролина – в соблазнительном неглиже, вся свежая, душистая, будто на сусальной картинке. Она глупо хлопала длинными ресницами, словно кукла Барби, и безмолвно тянула ко мне руки. Ее взгляд молил: «Приди ко мне, любимый, возьми меня. Как я по тебе соскучилась…»
Призыв Каролины подействовал на меня и без слов. Я бросился ей навстречу, жадно обнял… и проснулся. Все еще во власти фантастического сна, я сначала с недоумением посмотрел на окружающую меня обстановку (полная луна светила как раз в окна), затем понял, все-таки, где нахожусь, и вдруг сообразил, что кого-то обнимаю!
Неужели Каролина приехала! Эта мысль еще билась в моей голове, а ноги уже несли меня прочь, подальше от постели, на которой лежала не соблазнительная женщина, а страшная баба-яга, которая под лунным светом была словно бледная поганка.
Я вновь, как совсем недавно, выскочил на улицу в одних трусах, но к озеру уже не побежал, а вцепился в калитку, будто она была плотом, на котором мне приходилось преодолевать стремнину.
Стоп! Нужно успокоиться. Это прежде всего. Похоже, у меня галлюцинации. Не может быть в моем бунгало никакой женщины, ни молодой, ни старой. Не может! Откуда ей взяться, когда я точно помню, что запирал входную дверь? Нет, нет, это исключено.
Значит, бред. Приехали вы, Иво Арсеньев, пора слазить. Похоже, сказываются старые ранения и травмы. У людей моей профессии такое случается.
Нужно утром запрягать Машку и пусть Зосима везет меня в больницу. Душу лечить. И голову. Сейчас много придумали разных лекарств. Гляди, помогут. А если нет…
Тогда запишусь добровольцем в какую-нибудь «горячую» точку. Там меня точно вылечат. Не пулей, так гранатой.
Ночная прохлада немного остудила голову и успокоила сердечный ритм. Я начал думать более обстоятельно и толково.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
