«Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа?» Тайнозритель повествует, что смерть и ад отдали мертвых, которые были в них (Откр. XX, 13). Что же за тем? — И смерть, и ад повержены и озеро огненное (Откр. XX, 14).
«И кто не забыл записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» (Откр. XX, 15).
Если первая смерть есть разлучение с временной жизнью посредством разлучения источника жизни от тела, то она справедливо может быть названа смертью телесной. Вторая же смерть есть душевная или разлучение души с Источником ее жизни — Создателем. Смерть телесная делает тело трупом, который начинает сейчас же разлагаться в прах, из которого создано. Нетленное существо, воскресшее из мертвых не способно разлагаться. Чтобы сколько-нибудь понять состояние вечного горения неразлагаемого существа, надобно вникнуть в то явление, которое мы называем горением. Что горит? Газы, получающиеся от разложения при сильном нагревании такого вещества, которое способно разлагаться, например: дерево, керосин. Если же нагревается камень, то он может только накаливаться. Подобно камню, быть может, и воскресшие нетленными тела грешников будут накаливаться вечно, но не сгорят никогда. Накаливание накаливанию рознь. Бывает высшая степень или белокаление, бывает и слабое каление.
Страдает нетленное тело, это понятно; и страдает при своей несгораемости, это тоже ясно, ибо нетленное тело сохраняет чувствительность и впечатлительность, как и тленное; но как может страдать существо духовное, не имеющее ничего телесного? А между тем, озеро огненное приготовлено именно для дьявола и ангелов его, которые бестелесны. Не для телесных тварей оно готовилось, а для духовных. Телесные попадут туда только потому, что дух их ожесточился как у дьявола и ангелов его. В нормальном состоянии дух физический страдать не может, но дух ожесточившийся до твердости ему не свойственной (как, например, видим в конце книги Иова 41, 16) становится, вероятно, восприимчивым к болевым ощущениям, как всякое материализованное существо. У пророка Иезекииля в главе XXVIII есть указание, относимое к будущему мучению дьявола: «Я извлеку из среды тебя огонь, который и пожрет тебя» (Иезек. XXVIII, 18). Весьма многие склонны думать, что вторая смерть будет заключаться исключительно в нравственных муках совести и в муках зависти к тем счастливцам, которые удостоились войти в Царство Небесное, явившееся на обновленной уже земле, на горе святой, в Новом Иерусалиме, небесно-земном граде, видеть который удостоился Тайнозритель. Существует и такое убеждение, что муки от чего бы то ни было происходящие происходят от разлучения с Богом. Так и надобно ожидать, ибо жизнь и ее радости — в Боге. Оставление же Богом создания своего причинит ему страдания и лишения, каких и вообразить невозможно. Сын Божий по естеству человеческому испытал на кресте эту невообразимую муку оставления Отцом, ибо восклицал; «Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил» (Мафт. XXVII, 46).
«И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет» (Откр. XXI, 1). Моря нет — означает, вероятно, отсутствие житейских волнений, порождаемых страхом. «И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (Откр. XXI, 2). Из этих радостных откровений ясно, что наступят совершенно иные условия жизни, и что прежние условия, нам известные по опыту, минуют безвозвратно. Мы живем здесь среди тревог и волнений житейского моря, встаем утром, не зная, дождемся ли вечера. Поминутно терзают нас заботы, опасения, слезы, ожидания великих напастей, которые как бы подстерегают нас на каждом шагу. Самые удовольствия отравляются злом, проникшим всюду, во все явления жизни. Мы сами и мир весь во зле лежит, как в тинном болоте, из которого нет выхода. Эти тягостные условия должны будут измениться для одних — к несравненно лучшему, для других — к несравненно худшему чем теперь, ибо ныне времена подвигов, а там — воздаяний.
И услышал я, говорит Тайнозритель, громкий голос с неба, говорящий: «се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними: они будут Его народом и Сам Бог с ними будет Богом их» (Откр. XXI, 3). Живущий в свете неприступном устанавливает на горе жилище для обитания вместе с людьми. Прежде Он открывался людям как бы призрак в зеркале при гадании, т. е. смутно, еле-еле доступно, крайне туманно и только внутренний голос сердца говорил иногда, что это Он, тут с нами в храме, святых таинствах веры, надежды и любви к Нему в победах над самим собой и борьбе со грехом. Там же, на горе святой, в скинии небесной, один вид которой способен осушить какие угодно слезы и исполнить сердце неизведанной дотоле радостью в созерцании неземных красот, совершенной в своих проявлениях природы рая небесного. Там блаженные счастливцы узрят Бога не в туманных обликах, но лицом к Лицу. Одно созерцание цветов, как было по преданию, при погребении Богоматери, исполняет невыразимой утехой. Звуки глаголов и песнопений небесных до того чудны, отрадны, что о такой гармонии звуков нельзя судить по земным звукам в самом лучшем исполнении, о чем свидетеля имеем св. Апостола Павла, восхищенного однажды в рай.
Что же должно будет испытать благодарное сердце, когда узрит Самого Спасителя и во веки не расстанется с блаженной жаждой насыщаться Его лицезрения! Тогда исполнится предсказанное: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже: ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». (Откровение XXI, 4).
Благовестие об Иисусе Христе
Участие Иисуса Христа, как Единого от Святой Троицы, в творении, и созидание Им нашего спасения
I.
Существо Божие никто постигнуть не может, потому что Бог обитает в свете неприступном. И Дух всеблагой, ибо всюду является Его благость. Он свет истинный, сияющий правдой и милостью. Существо Его всеблаженное, ни в чем не имеющее надобности, ибо все от Него, чрез Него и Им. Упоминание в молитвах об очах, ушах и руках Божиих происходит от неимения на языке человеческом выражений, подходящих к непостижимому Существу Божию. Приходится выражаться о Боге приспособительно к человеческим способам изъяснения, чтобы этим лепетом высказать, что на Него Единого надежды возлагаем, как на Всеблагого Отца.
Итак, человек не может ни понять, ни изобразить Божеского Существа. Зато Сам Бог благоволил изобразить Свое неизобразимое Существо в нашем духе, ибо Свой Образ Творец вложил в человека, вдунув в него дыхание жизни — душевной и духовной (см. «Зап. на кн. Бытия», изд. 1867 г., стр. 36, Митрополита Московского Филарета).
Дух и тело душевное — это два мира: невидимый и видимый. Из двух природ единый человек.
Ангел есть дух, подобный духу человеческому, но не облеченный в душевное тело, а потому, как бесплотный, не так ограничен в своем могуществе, как человек.
Что же такое душа? Тончайший жизненный цемент, связующий то, что неминуемо распалось бы без этой опоры, ибо тело из праха земного само по себе жить не может. Следовательно, душа есть жизнь в организме тела.
Что такое дух? Непостижимое и неведомое проявление мысленного существа, имеющее то же отношение к душе, какое имеет душа к телу.
Итак, средней ступенью перехода от физического к духовному или мысленному существу служит душа, дыхание жизни, дающее движение крови.
У всех животных есть душа, как цемент, связующий тот прах, из которого создано животное. Душа животных при разлучении с телом испаряется, как пар, ибо она не скреплена высшим, могущественным цементом духа, коего у животных нет. Взамен того, у животных изощрены душевные чувства, насколько необходимо для служения человеку, как своему владыке.
В параллель с этим у человека изощрены высшие духовные способности, насколько необходимо для служения своему Творцу и Богу.
Какие же это способности?
Разум, воля, чувство.
Эти три составляют одно, непостижимое, светлое, предназначенное к вечному блаженству существо духа в общении со своим Творцом.
Эти три способности духа ни разделить, ни слить в одно целое нельзя.
Между тем, по чудному, непостижимому единению этих способностей едва успеешь сказать или сделать что-либо, как тотчас же и в слове, и в деле обнаружится дух, единый в трех способностях.
Ясно, что Бог положил досточудный Образ Триипостасного Единства Своего в духе всякого человека, приходящего в мир.
Этот неоцененный дар мы получили от Единородного Сына Божия Господа нашего Иисуса Христа, как открывает Иоанн Богослов, когда говорит о Нем в начале Евангелия, что Он есть Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Иоанн. 1, 9).
Итак, если Образ Божий в духе человеческом проявляет троичность не только не слитую, но и не раздельную, то остается, несомненно, веровать и признавать святейшую истину Божественного Откровения, что Первообраз нашего духа — Несозданный, Святейший и Блаженнейший Дух есть Бог Единый в трех Лицах, славимый и поклоняемый Отец и Сын, и Дух Святой, Троица Единосущная, не слитая в лицах, и нераздельная, как нераздельны в духе человеческом, но и не слиты между собой: разум, воля и чувство.
