— Мауруннус, — обратился вельможа к слуге, — скоро прибудут другие джентльмены. Приведешь их сюда.
Гаррик растирал запястья. Веревка была мягкой и не натерла кожу, но пальцы онемели, и теперь кровь возвращалась в них. Стража с холодным любопытством рассматривала его, готовая, впрочем, в любую минуту обезвредить пленника, если господину будет угрожать опасность с его стороны.
— Лорд Валдрон прибыл минуту назад, господин, — объявил мажордом. Он кивнул на другую дверь покоев. — Я попросил его подождать в кладовой, ибо не был уверен, что вы захотите, чтобы он дожидался в главном зале. Могу я…
— Пусть Сестра заберет этого человека! — прорычал Ройяс, и это было первой настоящей эмоцией, которую он проявил. — Он что, волшебник? Курьер, должно быть, встретился с ним по пути сюда.
Мауруннус ждал с выражением вежливого интереса на лице, руки его оставались сложенными. Он молчал.
Ройяс раздраженно замотал головой.
— Подожди немного, а потом выпроводи его, — велел он. — Я хочу потолковать с гостем один на один.
Слуга поклонился и вышел, делая такие маленькие шажки, как будто скользил по полу.
— Оставьте нас, — обратился Ройяс к стражникам, что привели Гаррика в покои. О напряжении свидетельствовало лишь легкое подергивание уголков рта.
— И закройте двери, вы, идиоты! — рявкнул он им вслед. Один из стражников прикрыл за собой дверь, но не закрыл ее как следует.
— Ну, мастер Гаррик, — на лице Ройяса обозначилась улыбка, не имевшая ничего общего с настоящей. — Вы, небось, удивлены, зачем это я доставил вас сюда?
— Полагаю, собираетесь использовать меня в качестве пешки в вашем противостоянии королю Валенсу.
И дерзко улыбнулся в лицо озадаченному вельможе.
Гаррик и прежде встречал людей, подобных Ройясу, в общине и среди торговцев и их телохранителей на Овечьей Ярмарке. Они держались нагло и уверенно, наседая на любого, пока кто-нибудь не давал им хорошего тумака. Гаррик рано начал понимать, что лучше себя чувствуешь после драки, чем когда сдашься.
Что было справедливо для деревушки Барка, то подходило и для здешней обстановки. Ройяс мог легко расправиться с Гарриком, но в этом случае Гаррика пришлось бы похоронить на территории древнего дворца. Гаррику ничего не оставалось, кроме как раболепствовать. А терять было что — включая самоуважение.
— Я не предатель! — резко бросил Ройяс. Он считал, что имеет дело с невежественным крестьянином, и представить себе не мог, что пастух окажется таким искушенным и сообразительным. Но ведь нет большой разницы — пасти овец или управлять людьми.
Медальон короля Каруса приятно согревал грудь Гаррика. Кэшел тоже догадался бы, что происходит — в точности, как сейчас Гаррик. Но Гарику помогал весь опыт короля Каруса, потому юноша прекрасно понимал, как можно поставить на место высокомерного вельможу.
Он приподнял одну бровь, словно изумляясь при виде неразумного малыша, не желающего признавать очевидное.
— Послушай, сынок… — начал было Ройяс.
— Если собираетесь еще раз назвать меня сынком, советую вам вернуть ваших лакеев, — голос Гаррика звучал так, что пламя свечи задрожало. Затем он продолжил, уже тише: — Если не собираетесь, тогда можете обращаться со мной, как с наследником трона, и опираться на меня в своих планах. В этом случае мы легче найдем общий язык.
Он и сам понятия не имел, что из произнесенного принадлежало Гаррику ор-Рейзе, а что — королю Карусу, который так и залился довольным смехом. Пусть стражи унесли меч Гаррика, но сейчас он стоял, уперев кулаки в бока, выставив локти и усмехаясь в лицо потрясенному вельможе.
Ройяс отличался крепким телосложением, но был все же меньше Гаррика, да и возраст давал себя знать. Лицо его исказилось от гнева, но тут до него дошло, что крестьянин-то сказал, пожалуй, больше, чем прозвучало в его словах.
Он осторожно заговорил:
— Мы оба немного устали, мастер Гаррик. Мои подданные и я сам преданы королю Валенсу. Совершенно очевидно, что Валенс неспособен ответить на угрозу со стороны королевы, так что приходится нам самим позаботиться о спасении королевства. И самого Валенса, между прочим.
— Продолжайте, — вступил в разговор Гаррик. Видимо, Ройяс станет рассказывать ему о соглашении заговорщиков и попросит держать язык за зубами. Но ведь, если Мауруннус перевернул песочные часы, значит, времени у них в обрез.
Ройяс состроил разочарованную гримасу. Он был сбит с толку и выглядел не намного счастливее молодого барашка, которого опрокинул его же товарищ.
Гаррик улыбнулся. Разумеется, большинство таких барашков будет зарезано в течение первых лет жизни. Но об этом знают только пастухи.
Ройяс наверняка решил, что Гаррик смеется над ним, но проглотил гнев.
— Королева высылает своих подчиненных, чтоб занять важные позиции в городе. Городские ворота, таможню в порту. Службу канцлера, наконец. Всегда найдутся желающие работать на монстра, лишь бы платили.
Гаррик прокашлялся. Карус отреагировал на последнее утверждение столь яростно, что юноше пришлось перевести дух.
— Но она ведь не может купить поддержку всех без исключения, — быстро возразил он. В сознании всплыла мысль, вряд ли его собственная. — Или заставить свободных людей поддерживать себя.
— Никто ее и не поддерживает! — заявил Ройяс. — Она же демон, если говорить по правде, волшебница и даже более того! Толпа забросала камнями ее подданных, но от этого только хуже. Началась резня без всякой причины, грабят и убивают всех, кто выглядит хоть сколько-нибудь зажиточным.
Кто-то тихонько поскребся в дверь. Гаррик поднял руку и заговорил:
— А как насчет моих друзей? Их нужно немедленно доставить ко мне.
Ройяс нахмурился.
— Я даже не знаю, нашли ли их. Мы беспокоились, прежде всего, о вас.
— Когда найдете моих друзей Лиэйн и Теноктрис, с ними следует обращаться как со знатными дамами, ибо они суть таковы. Вы джентльмен, лорд Ройяс, поэтому я уверен: вы не станете использовать их для оказания давления на меня, дабы заставить участвовать в ваших планах. Но, поскольку некоторые из ваших заговорщиков могут оказаться неблагородными, пожалуйста, доведите до их сведения, что, случись подобное, в гневе я смертельно опасен. И вряд ли даже дюжина стражей сумеют удержать меня от расправы.
Ройяс неловко усмехнулся.
— У меня не в обычае брать в заложники крестьян, молодой человек, — промолвил он. — Может, на Хафте другие обычаи…
Гаррик громко рассмеялся, почувствовав облегчение. Он даже не думал, что напряжение было столь сильным.
— Да нет, лорд Ройяс, — проговорил он. — Все верно. Крестьяне на Хафте точно так же способны переоценивать себя, как и знатные люди на Орнифоле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
