Гэт отвлекся от заманчивых перспектив победы над Брэком. В любом случае, ему не очень-то нравилось драться. Но если потребуется заткнуть кое-кому излишне болтливый рот – тогда берегись, Брэк!
– Я очень доволен тем, что ты делаешь, Гэт. Я да-же горжусь этим. О Боги!
– Что делаю, сир?
– Помогаешь больным и старикам. С чего это ты вдруг занялся этим?
Гэт почувствовал, как по лицу его разливается жар. Он уже было решил, что свалял дурака. Другие мальчишки смеялись над ним – Гэт едва избежал нескольких драк из-за этого… К тому же, когда прошло несколько дней, «добрые дела» превратились в скучнейшую рутину, но он, конечно, не бросал их, чтобы парни не подумали, будто это из-за их идиотских дразнилок… Но если отцу нравится, то он не оставит дела!
А теперь пришло время отвечать на вопрос, и это оказалось непросто. На самом деле Гэт думал, что помогать людям – штука полезная, ибо отец тоже иногда занимался этим, – к тому же благотворительность была единственным из приличествующих королю занятий.
– Ну, мама ведь не может сейчас этим заниматься, пока Холи такой маленький…
– Хм. И все, да?.. Что ж, ладно, оставим это. Король еще раз почесал затылок, словно беседа с сыном оказалась сложнее, чем он подозревал.
– Но знаешь, с этим у тебя может возникнуть одна проблема, Гэт. Сложно объяснить. Ты когда-нибудь слышал о…
– Да, сир.
– Гэт!
– Это такие секретные слова, которые знают только волшебники. И если ты уговоришь волшебника сказать тебе такое слово, то и сам станешь волшебником.
– Неплохо! – заметил отец странным голосом. – И кто же сказал тебе…
– Ребята, – неопределенно ответил Гэт. Мальчишки и девчонки, собираясь компаниями, часто говорят о каких-то «своих» вещах. Особенно часто – о волшебстве.
Гэт ждал следующего вопроса отца, но когда тот заговорил, никакого вопроса не было:
– Гэт, я собираюсь открыть тебе одну тайну. Даже не одну, а много. И я знаю, что ты никому не проговоришься, если я попрошу. Так ведь?
Гэт покачал головой. И уж точно не проговорится этой трещотке Кейди! Одного он не мог понять – почему отец так улыбается, когда расстроен – или он только собирается расстроиться? Почему-то это казалось не правильным, хотя Гэт не мог понять ни отчего, ни откуда он это знает.
Снова на него накатила эта путаница.
– Я и вправду волшебник, Гэт. Когда того захочу. Ты удивлен?
– Нет, сир. Я, кажется, всегда считал тебя волшебником, про себя. Отец рассмеялся.
– Ну, молодец, Гэт! Хорошо, это длинная история. Моя мать родилась далеко отсюда, в местечке под названием Сис…
– И что за предвидение? – спросил Гэт, охваченный трепетом.
– О, так ты уже слышал эту историю?
– Нет, сир.
Последовала недоуменная пауза, после чего отец спросил:
– Тогда почему ты спрашиваешь, какого рода предвидение было у твоей бабушки?
– Я хотел, чтобы ты рассказал мне побольше… – В Гэте росла ужасная убежденность, что через несколько минут он отчего-то заплачет, а слезы вовсе не к лицу парню, которому уже тринадцать с половиной.
– Я тебе еще ничего не успел рассказать, Гэт.
– Извини, папа. Я правда стараюсь.
– Стараешься что?
– Не перебивать. Он правда был налетчиком? Убивал людей, сжигал города и… В чем дело, папа? Отец выглядел ужасно серьезным – расстроился.
– Не знаю, Гэт. Вроде как ты постоянно меня опережаешь.
Гэт всхлипнул, чувствуя, как в горле заворочался комок.
– С этого самого утра, кажется.
– Тебе нездоровится?
– О, это просто старый Триппи!
– Тебя что-то мучает?
– Но честно, пап, я и не думал, что старик обнимет меня, и я почти и не расслышал толком, о чем он там бормотал, и… она устроит ужасную сцену!
– Наверное, надо позвать маму… Гэт, что ты сейчас сказал?
Он уже знал, что вот-вот заплачет, и решил, что будет лучше побыстрее отделаться от дурацких слез. Вскочив, он метнулся к отцовскому креслу и пал в объятия, вот разве что папа не успел протянуть ему навстречу руки, но вскоре они сомкнулись за спиной…
Он плакал или заплачет, и отец обнимал, или обнимет, или обнимает его… Он почувствовал, нет, еще только почувствует себя лучше, когда выплачет все слезы – и они пойдут к маме, и он рассказал им о Триппи, и о том, что он прошептал Гэту, и конечно же они поймут, что старик умирал, умрет, умирает…
Он так запутался!
8
Инос решительно вошла в комнату и захлопнула за собою дверь. Торф в очаге прогорел, оставив лишь горстку мерцавшей золы; комната успела остыть. Часть свечей погасла, остальные тоже медленно расплывались в восковые лужицы.
Рэп полулежал в одном из больших кресел, подсунув под голову подушку, – в призрачном колыхании свечей его фигура казалась длинной, под стать етуну. Подняв на нее усталый взгляд, он разлепил губы:
– Ну что?
– Спит, – ответила королева. – Он плакал чуть не до умопомрачения, но я думаю, с ним все будет в порядке.
Рэп застонал от жалости.
– Нам не многое под силу, – добавила она. – Разве что обнять его покрепче, любить и продолжать улыбаться.
Рэп вновь обратил свой несчастный взор на золу в отверстии очага.
– Да, пожалуй.
Инос присела на подлокотник его кресла. Она никогда еще не видела, чтобы Рэп предавался отчаянью, и не собиралась позволить ему этого сейчас.
– Я знаю, он уже вырос, – продолжала она, – но ему всего тринадцать. Когда такая беда сваливается на голову тринадцатилетнему мальчишке, мать должна утешить его.
Рэп помолчал, после чего в недоумении глянул на жену:
– Я знаю.
– Вот и хорошо. Я думала, может быть, ты чувствуешь себя забытым и никому не нужным.
Но это вовсе не вызвало того негодующего протеста, на который она рассчитывала. Рэп просто сказал «нет» и снова впал в молчание.
Инос рискнула снова:
– У тебя есть королевство, которым надо управлять. Ты не в состоянии укачивать детишек дни и ночи напролет. Если кто и виноват, так это я, потому что именно я должна следить за детьми, пока ты в отъезде.
– Ничьей вины тут нет, сказал Рэп погасшему очагу.
Инос задумчиво взъерошила ему волосы. Очевидно, здесь кроется что-то другое, более неприятное. Что-то произошло еще во время зимних Празднеств, когда родился Холи. С тех самых пор Рэпа что-то гложет.
– Это получилось нечаянно, – сказала она. – Я уверена, Гэт не стремился всеми правдами и не правдами узнать Слово Силы. Говорит, что ничего даже не подозревал, и я ему верю. Он не мог знать, что у старого Триппи было Слово. Да и откуда? Триппи вообще никогда не проявлял магических способностей, насколько мне известно. К тому же малая толика волшебства и не бросилась бы в глаза, если учесть род его занятий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
