В одном из разговоров с Власовым Фрейтаг-Лорингхофен поднял принципиальный вопрос: допустимо ли вообще, с моральной точки зрения, учитывая насильнические методы национал' социалистов, - помогать Гитлеру выиграть войну против Советского Союза.
- Вы говорите, "выиграть войну". Неверна ваша предпосылка, отсюда неверен и вывод. Германская победа в России невозможна, и стала она практически невозможной после отказа, в первые месяцы 1941 года, пойти на союз с русскими свободолюбивыми силами. Еще сегодня, вероятно, возможна победа над Сталиным русского освободительного движения. С немецкой или с иной поддержкой. Я говорю сперва "с немецкой" не потому, что я люблю немцев, а потому, что немцы пока единственные, кто борется со Сталиным. Через два года картина может сильно измениться.
Фрейтаг-Лорингхофен возразил:
- А что если из этой борьбы победителями выйдут немецкие и русские нацисты? Власов:
- Ну, ни я, ни мои сотрудники - не национал-социалисты. Это вы, вероятно, заметили. А если Гитлер думает обойтись нашими подхалимами, которые пресмыкаются перед ним и на всё согласны, то это - его дело. В один прекрасный день и его марионеточные правительства перестанут плясать под его дудку! Просто, такое положение не может долго продлиться. Важно вот что: Гитлер боится завтрашней национальной России, а проигрывает войну против Советской России уже сегодня... У меня же теперь лишь одна забота, чтобы Освободительное Движение не пошло ко дну во время крушения Германии.
Потом он добавил:
- Это будет возможно, если найдутся германские офицеры, с которыми мы решимся на этот последний отчаянный шаг для спасения свободы всех европейских народов, включая народы Советского Союза. Между тем, в январе 1944 года рухнул Северный фронт. После тяжелых боев, командованию группы армий "Север" удалось отвести войска на линию Нарва-Чудское озеро-Псков-Опочка - Полоцк. Гитлер снял фельдмаршала фон Кюхлера и заменил его генералом Моделем.
Отважные финны под командованием фельдмаршала Маннергейма вынуждены были просить перемирия.
На Среднем и Южном фронтах Красная армия продвинулась с декабря 1943 года по апрель 1944 года почти до Буга и до Карпат. Она стояла у границ балтийских государств, Польши, Галиции, Венгрии и Румынии.
Но германская армия еще занимала русскую территорию, равную по площади Баварии, Саксонии, Вюртемберг-Бадену и Гессену, с 12 миллионами населения запуганных, отчаявшихся и ловящих проблески надежды людей.
В то время как мы, с одной стороны, ломали себе головы над возможностями спасти, в этой запутанной ситуации весны 1944 года, что еще можно было, с другой стороны, нам приходилось всё чаще защищать Дабендорф от подозрений и прямых обвинений СД. Один упрек, повторявшийся непрестанно, гласил:
"В газетах Власова 'Заря' и 'Доброволец' слишком мало места отводится борьбе против еврейства. В статьях на эту тему, - если они вообще публикуются, - нет силы убеждения. Причина: главный редактор - Зыков по-видимому, еврей. Вообще здесь приходится думать о саботаже".
Зыков и его помощник Ковальчук подали Гроте и мне жалобу, так как немецкий редактор Борман, до той поры обнаруживавший большие такт и находчивость в своем незавидном положении между молотом (нацистскими требованиями) и наковальней (русскими стремлениями), не видел больше никакого выхода.
Но ни Гроте, ни я на этот раз также не могли найти выхода. И наконец сам же Борман предложил: попросить у соответствующих инстанций соображения, изложенные в меморандуме под заголовком "Особое отношение восточных добровольцев к еврейскому вопросу". Министерство пропаганды, Восточное министерство и СД должны были сперва основательно поспорить между собой по этому вопросу, сойтись на чем-либо или перессориться, и сообщить свое заключение. Это была блестящая идея: таким путем мы могли, по крайней мере, выиграть время. Мяч, брошенный соперничавшим ведомствам, застрял, к нашей радости, в сетке пререканий.
В этой связи, мне кажется, следует коротко остановиться на отношении Власова к еврейскому вопросу. Тем более, что после войны ему делались упреки, а ответить на них он уже не мог.
Власов редко упоминал о влиянии еврейских интеллигентов-революционеров на события в России, начиная с 1917 года. С другой стороны, он всегда повторял: "Сталин - не еврей! Палачи из ЧК и ГПУ Дзержинский и Ежов были не евреи! Берия, как и Хрущев, свирепствовавший на Украине, - не евреи. Наша борьба направлена против бесчеловечности Сталина и его палачей, безразлично какой они национальности".
Власов не стеснялся крайне резко осуждать "расовый бред" национал-социалистов и часто говорил: "Вы ведете бесчестную войну против евреев, против безоружных мужчин, женщин и невинных детей".
Власову чужда была ненависть. Его критика немцев была резкой. Кое над чем он подсмеивался, многое осуждал, но он всегда готов был понять и простить. Ему был чужд антисемитизм. Он считал, что среди евреев есть хорошие и плохие люди, как среди русских и среди немцев. Он говорил: "В целом же я убежден, что евреи, как один из древнейших культурных народов, обладают чрезвычайными способностями. С их интеллигентностью, деловитостью и широчайшими связями, они могут быть ценными согражданами. Я бы хотел, чтобы у нас было много Зыковых! Русский народный организм достаточно здоров, а процент еврейского населения так мал, что нашей стране не могло бы повредить, даже если бы все евреи, как это утверждают национал-социалисты, обладали только отрицательными: качествами. Но кто так говорит, - порет чушь. Когда национал-социалисты утверждают, что евреи виновны в нужде, в которую попал немецкий народ после 1918 года, я хотел бы спросить: разве не большинство народа, не сами немцы ответственны, в первую очередь, за свою судьбу? Почему же вы дали меньшинству забрать такую власть? Ведь это же ваша собственная вина. Если бы вы были достаточно умны и так же держались друг за друга, как евреи, тогда всё было бы в порядке. Но когда национал-социалисты заявляют, что германский народ страдал от евреев, - о чем я судить не могу, - мне вспоминается старая русская пословица: 'что русскому здорово, то немцу смерть!'"
Эти взгляды Власова, как мне известно, разделяли Малышкин, Трухин и вообще большинство в его штабе. Конечно, не все его сотрудники думали так же.
Другая серьезная атака СД по так называемому еврейскому вопросу была направлена, главным образом, против немецкого руководителя учебной части в Дабендорфе барона фон дер Роппа. Его обвиняли, будто он с кафедры заявил русским курсантам, что еврейский вопрос есть в национал-социалистической программе, но к русским он не имеет отношения; Сталин - абсолютный диктатор, и евреи не оказывают на него никакого влияния.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
