«Любой коллекционер знаком с ренессансными подделками античных бронзовых статуэток (а может быть, многие из них — оригиналы, если учесть новую хронологию? — Авт.). Некоторые из них сделаны с таким мастерством, что еще и по сей день красуются в витринах античных залов.
Были скульпторы, которые буквально специализировались на такого рода подделках. Один из них даже заработал прозвище Антико, то есть античный. Интересно, что ранняя слава Микеланджело в какой-то степени зиждилась на подделке…» Молодой и еще неизвестный Микеланджело создал статуэтку купидона, а некий Бальдассаре дель Миланезе предложил перепродать ее как «античный подлинник». Сделка удалась, и статуэтка приобрела большую известность. Подлог вскоре раскрылся, но Микеланджело в Рим «прибыл уже знаменитостью — скульптором, сумевшим подняться до мастерства древних ваятелей. Именно в этот период юноша получил первые большие заказы…». Одной из основных причин поездки А. Дюрера в Венецию в 1505 году было желание добиться того, чтобы венецианский сенат запретил итальянским художникам подделывать его гравюры. «Сенат принял в этом вопросе странное на взгляд человека нашего времени постановление; он не запретил подделку, но воспрепятствовал тому, чтобы фальсификаторы ставили монограмму Дюрера на своих гравюрах…»
«Новую эру в коллекционировании открыли в конце XIX века американцы… Они стали скупать все, что попадало под руку, платя бешеные деньги. Этим они сразу взвинтили цены на произведения искусства». Мы не будем здесь останавливаться на широко известных и массовых подделках произведений живописи. Лишь один пример: «Остроумный француз назвал Коро автором 3000 картин, 10 000 из которых проданы в Америку. Но правда оказалась еще сенсационнее шутки… Рене Хьюг насчитал в одной Европе около 30 000 работ Коро… Доктор Жюссом обладал коллекцией из 2414 произведений и автографов выдающегося французского художника. Увы, все до одного были фальшивыми… Только лишь в США было ввезено 9428 картин Рембрандта, 113 254 рисунка Ватто…»
Существует еще и так называемая «бросовая фальсификация» — буквально промышленность подделок самого низкого сорта. Рихард Кац рассказывал, как при нем феллах у подножия пирамид выкопал «настоящую» древнеегипетскую статуэтку. При внимательном рассмотрении на статуэтке оказалось клеймо: «Сделано в Пфорцгейме». Этот городок славился как процветающий центр имитаций. Мы говорили выше только о фальсификатах, разоблачение которых вызвало большой шум, но при этом следует помнить, что постоянно и незаметно работает армия безвестных и самоотверженных тружеников на ниве подлогов, не претендующих на большие заказы и незаметно внедряющих в жизнь свою продукцию.
В 1864 году де Ноливо привез из Флоренции «древний» бюст Джироламо Бенивьени, друга Савонаролы: бюст был продан с аукциона за бешеные деньги и попал в Лувр. По поводу скульптуры были уже написаны десятки искусствоведческих статей и научных исследований, когда в 1867 году появились данные, согласно которым автором бюста оказался скульптор Джованни Бастиниани. Разразился грандиозный скандал. Особенно были возмущены специалисты-профессионалы. Известный скульптор Эжен Луи Лекен публично заявил: «Я готов до конца дней своих месить глину тому, кто сумеет доказать, что он — автор „Бенивьени“». Директор Императорских музеев де Ньеверкер неосторожно пообещал: «Я плачу пятнадцать тысяч франков тому, кто создаст парный к „Бенивьени“ бюст». Лекен опубликовал серьезную научную статью, достоверно и научно доказав (исходя из хорошо ему известных особенностей старинной и новой техники скульптуры), что бюст «безусловно очень древний». Наконец, на сцене появился автор — скромный Бастиниани. К великому смущению знатоков, скульптура была перенесена в Музей декоративного искусства.
В наше время наиболее знаменитой подделкой явилось создание в первые годы после Второй мировой войны немецким реставратором Мальскатом фресок в церкви Святой Марии в Любеке. Факт этот еще примечателен тем, что фальсификатором выступил официальный реставратор. История такова. В результате бомбардировок в годы войны часть штукатурки в церкви обрушилась и открылась старая роспись, для реставрации которой и был приглашен Мальскат. Как потом выяснилось, от подлинных старых росписей мало что осталось. Чтобы не потерять выгодный контракт, Мальскат (с ведома других специалистов!) предпринял грандиозный подлог, выдав его за подлинную роспись XIII века. Не утруждая себя восстановлением уцелевших остатков фресок, он заново расписал стены! В 1951 году Любек отмечал 700-летие церкви Святой Марии. «Спаситель национального сокровища» был в центре внимания и щедро вознагражден. Но спасителем художественных ценностей был признан не Мальскат, а его работодатель Фей. Тогда оскорбленный Мальскат решил мстить и выступил с разоблачением. Этот скандал вряд ли имеет себе равных: он был назван по всей Европе «величайшей аферой XX века». Специалисты, видные ученые, реставраторы, сотрудники ведомства по охране памятников, не хотели верить (!) Мальскату, заявляя, что он страдает манией величия. Только спустя длительное время Мальскату удалось добиться назначения специальной комиссии. Скандал начал широко разрастаться. Комиссия обнаружила и другие шедевры «реставрационной» деятельности фирмы Фея. В частности, полностью подложными оказались «реставрационные» росписи капеллы госпиталя Святого Духа и церкви Святой Екатерины. Между прочим, выяснилось, что Мальскат даже не сбивал старую штукатурку — он писал по ней же! — не утруждая себя излишней работой.
Методы обнаружения подлогов покоятся в основном на крайнем субъективизме экспертов: и историки, и археологи часто ссылаются на таинственное «чувство подлинности». «Какое-то особое чувство (внутренний голос? — Авт.) подсказывает, что перед вами безусловный подлинник, или же предостерегает: „Берегись, тут что-то нечисто!“… Безусловно, доверяться этому инстинкту нельзя…» Методы, используемые сегодня, опираются на традиционную хронологию, а потому необходимо крайне осторожно пользоваться традиционными критериями проверки подлинности.
Большинство древних памятников дошло до нас в «зашифрованном» виде; почти все надписи записаны с употреблением разнообразных сокращений и условных обозначений, понятных только тем, кто жил в ту отдаленную эпоху. Их дешифровка выполняется сегодня в рамках предполагающейся уже известной традиционной хронологии и истории, а потому не может служить независимым подтверждением этой хронологии. Произвол в расшифровке, по сути, безграничен. Например, изображения молотов, пил, колес и т. п. на греко-римских надгробиях одними историками рассматриваются как указания на профессии погребенных ремесленников, а другими — как указания на могилы христианских мучеников и на орудия их казни. Существенно различаются и точки зрения на расшифровку часто встречающихся букв. Например, «M» = месяц, тысяча, миля, воин, память, мученик. А если предположить, что данная латинская надпись — средневековая, то число возможных вариантов еще более увеличивается.
Глава 6
Петрарка и возрождение античности
В этой главе мы попытаемся воссоздать ту своеобразную атмосферу, в которой эпоха гуманизма будто бы «возрождала» античность, а на самом деле создавала ее. В части I мы привели яркий пример «литературной» деятельности знаменитого гуманиста Поджо Браччолини. Здесь же вкратце расскажем о не менее известном гуманисте Петрарке.
В 1974 году исполнилось 600 лет со дня смерти Франческо Петрарки (1304–1374) — великого писателя эпохи Возрождения, который, по определению еще одного средневекового гуманиста — Леонардо Бруни, «был первым, кто… смог понять и вывести на свет древнее изящество стиля, дотоле утраченного и забытого». Личность Петрарки представляется сегодня во многом неясной, окруженной легендами, из-под которых едва проступает действительность (а ведь это события XIV века!). Иногда не совсем понятна подлинная датировка некоторых текстов, приписываемых Петрарке. Не возникли ли они в XVI веке?
Будучи уже известным поэтом, Петрарка вступил во второй этап своей жизни — период странствий. Якобы в 1333 году он совершил путешествие по Франции, Фландрии, Германии. Путешествуя по Европе, Петрарка устанавливал личные контакты с учеными, обследовал монастырские библиотеки в поисках забытых рукописей античных авторов и изучал памятники былого величия Рима. Он становится одним из первых и самых ярых пропагандистов античных авторов (отстоящих от него, по нашей хронологии, лет на сто).
Нам говорят, что в 1337 году Петрарка впервые посетил Вечный город. Считается, что он побывал именно в итальянском Риме. Возможно, так и было, поскольку именно в XIV веке н. э. этот город, вероятно, и был основан. «Рим показался мне еще более великим, — писал он, — чем я предполагал, особенно великими показались мне его развалины». Он смотрел на город восторженными глазами поэта, и потому не следует предъявлять строгих требований современного дознания к его показаниям. Рим и вообще города Италии XIV века встретили Петрарку хаосом легенд, из которых поэт отбирал те, которые ему казались достоверными, впервые формируя уже некую унифицированную легенду. Любопытно хотя бы кратко соприкоснуться с этими «средневековыми анахронизмами», отбрасываемыми сегодня как нелепые (и часто на основе текстов, приписываемых Петрарке).
