Люк отошел к колыбели и любовно посмотрел на сына.
– Как Том?
– Том совершенно счастлив. Я поручил его Джанет на целый день. У них работал телефон, и я позвонил твоему Эдгару Гоуэру. Он и его жена собираются навестить тебя послезавтра. Я позвонил Лин, она немедленно выехала; есть и хорошая новость: анализы Элис в порядке, ничего страшного не обнаружено. Итак, солнышко, тебе абсолютно не о чем тревожиться! Есть и еще одна хорошая новость. Возвращаются мои родители. Я позвонил им по такому случаю в Оксфорд, а они, оказывается, прошлой ночью вернулись домой! Они шлют тебе свою любовь и свои поздравления, и горят желанием увидеть своего нового внука!
Джосс улыбнулась. У ее ног, рассыпанные по полу, лежали фотокопии, соскользнувшие с ее колен.
– Значит, хорошие новости, отличный муж, да еще чашка чая в придачу.
– Именно так! – Он сел у окна. – И еще! Джимбо передает тебе коробку шоколада!
Джанет привезла Тома, пока Люк ездил на станцию встречать Лин. Склонившись над колыбелькой, она внимательно оглядела спящего младенца с таким же бесстрастным видом, с каким готовила пищу.
– Маловат, как мне кажется, но очень хорошенький, – объявила она. – Отличная работа!
Она выпрямилась и отвернулась от ребенка – осмотр был закончен.
– Все было слишком драматично, даже для Белхеддона, не правда ли? Родить в такую грозу, да еще ночью!
– Пожалуй, – Джосс достала ребенка из корзинки. – Сегодня два раза была акушерка, да еще и Саймон. Так что за мной строго следят!
Она взглянула на Джанет.
– Вы и Рой жили здесь, когда Эдгар Гоуэр был местным священником, да?
Джанет кивнула.
– Да, когда мы купили здесь ферму, он был здешним священником уже много лет.
– Какое впечатление он на вас производил?
Сев в кресло, Джосс расстегнула блузку и приложила ребенка к груди. Джанет отвернулась, но Том, как зачарованный, ковыряя пальчиком в своем маленьком ухе, перегнулся через ее колено, сгорая от любопытства.
– Это человек, состоящий из огня и стали – он был так не похож на милого кроткого Джеймса Вуда. Иди сюда, Том. – Она посадила мальчика к себе на колени. – Люк звонил ему от нас. Он хотел приехать сюда немедленно, говорил очень взволнованно. – Она бросила быстрый взгляд на Джосс, но ее лицо было закрыто упавшими на лоб прядями волос. Молодая женщина смотрела на ребенка, которого держала на руках. – Джосс. – Джанет помолчала. – Послушайте, я знаю, что мы все делаем драму из историй об этом доме. Кто-то делает. Это, – она сомневалась, говорить ли дальше, – это смешно, как мне думается. Драма, привидения! Все любят хорошие истории о призраках. Но это нельзя воспринимать слишком всерьез. Эдгар был немного… – она помолчала, подыскивая подходящее слово, – суеверным. Мистиком. Мне так думается, мистиком. Некоторые говорили, что он вообще на этом повернут. Некоторые члены консистории вообще сомневались в нем, и дело здесь не только в консервативности прихода, а в том, что он и Лаура постоянно заводили друг друга. Вы же понимаете, что здесь не происходило ничего необычного. Просто несколько страшных трагедий. Лаура не могла смириться с мыслью а том, что они были случайными. Ей надо было верить, что за этим кроется нечто большее. Во многих семьях все идет не так, а потом вдруг все меняется к лучшему… или наоборот. – Сидя на коленях у Джанет, Том запустил пальцы в ее жемчужные бусы и, засыпая, закрыл глаза. – Бедный усталый ягненок. У него есть теперь новый братик и мое обещание получить котенка, когда того можно будет отлучить от его мамаши. Вы не возражаете?
Джосс наконец подняла голову и посмотрела в глаза Джанет.
– Конечно, нет. Нам нужна кошка. Должно быть, это будет очень мило.
– И вы не станете больше волноваться?
– Нет, если кот окажется черным. – Джосс через силу улыбнулась.
Джанет отрицательно покачала головой.
– Нет, они все пятнистые, но очень милые.
Она встала, бережно держа на руках спящего Тома.
– Что мне с ним делать?
– Вы можете положить его в кроватку? Там, за дверью, налево.
Джосс вздохнула, когда Джанет с Томом вышли. Было ли все так, как сказала Джанет? Это плод больного воображения? Суеверный мужчина и истеричная женщина в душном доме: оторванные от мира, скучающие, одинокие.
Она вскинула голову, услышав сверху внезапный шум. Мыши, играющие в аттике… или дети?
Мертвые дети.
Поколения маленьких мальчиков. Их крики и смех до сих пор отдаются эхом под стропилами дома.
– Лин! – Джосс раскинула руки и крепко обняла сестру. – Я так виновата перед тобой. Прости меня за машину.
Лин улыбнулась.
– Все забыто. Ты была просто в жутком стрессе. – Оглядевшись, она поставила чемодан на пол. – Так где этот новенький маленький Грант?
– Наверху. Они оба спят. О, Лин, я не знаю, как бы мы справились тут без тебя!
– Ты и не справишься. Это просто, как правда. – Лин посмотрела на Джосс, прежде чем выйти. – Так ты собираешься показать мне племянника?
Они несколько минут постояли у колыбели, глядя на спящего малыша. Лин протянула ладонь и осторожно коснулась маленьких ручек. Лицо ее смягчилось.
– Он – чудо. Ты не спросила меня о маме. – Она продолжала внимательно рассматривать младенца.
– Люк все мне рассказал. Злокачественной опухоли нет.
– Ты могла бы позвонить ей сама! – Лин наконец подняла голову. – Могла бы сказать ей о ребенке!
– Лин, я не могла этого сделать! – уязвленная Джосс повысила голос, и дитя в колыбели зашевелилось. – Из-за грозы вышел из строя телефон. Люк должен был сказать тебе об этом. Именно поэтому мы и остались здесь одни, милостивый Господь!
Джосс замолчала, потому что Нэд издал недовольный вопль, и она, наклонившись, достала его из колыбели.
– Ладно, я прошу меня простить. Конечно, ты не могла позвонить. Дай, я тоже с ним поговорю. – Лин протянула руки. – Но позвони, как только сможешь, Джосс. Это будет так много для нее значить. Помни, ведь это ее внук. – В голосе Лин прозвучал вызов.
Джосс нахмурилась. Внук Лауры. Сын Белхеддона.
– Конечно, я позвоню.
Не успел Нэд захныкать, как Джосс мгновенно проснулась. Мгновение она полежала в темноте, глядя в окно. В небе серебристо сияла полная луна, и в саду было светло, как днем. В тишине она услышала, как ухает филин, потом снова тихо пискнул Нэд. Осторожно, стараясь не разбудить Люка, Джосс села, свесила ноги с кровати и потянулась за теплым халатом. В спальне было холодно. Очень холодно. Дрожа, она огляделась. Здесь ли он, не прячется ли в тени железный человек Тома? Человек без сердца. Чуждый пришелец. Дьявол Белхеддона.
Джосс тихо прокралась к колыбельке, залитой лунным светом, и склонилась над ней. Личико Нэда, повернутое в сторону от яркого света, выражало полную готовность приступить к трапезе. Он сразу заметил мать, и она увидела, как из-под пеленок появился маленький кулачок, которым малыш принялся беспомощно махать в воздухе. Она стояла и смотрела на младенца, охваченная такой любовью и нежностью, что некоторое время не могла пошевелиться. Потом, взяв себя в руки, достала ребенка из колыбели, поцеловала его и подошла к креслу у окна. Прежде чем сесть, Джосс немного постояла, поглядывая в сад. Средняя створка окна была приоткрыта. Она тихонько толкнула створку и, ощутив дуновение ветерка, с удивлением почувствовала, что уличный воздух был гораздо теплее воздуха в спальне. На короткую секунду благотворная прелесть ночи очаровала ее. Но требовательный крик младенца вернул Джосс к действительности. Сдвинув с плеча ночную рубашку, она дала сыну грудь, продолжая вглядываться вдаль, туда, где было озеро. По траве пробежала тень облака. Джосс нахмурилась. Как тиха ночь. Она постояла еще некоторое время, убаюканная ритмичными сосательными движениями сына и тихим посапыванием мужа на кровати за ее спиной. Устав, она, наконец, села. Джосс приготовилась дать мальчику вторую грудь, когда в саду запел соловей. Словно в каком-то трансе, она снова выглянула в окно. Чарующие своей чистотой ноты лились, как ей показалось, из леса за церковью. Трели заполнили комнату. На берегу озера в лунном свете играли двое детей. Она оцепенела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
