Все было продумано и на бумаге выглядело безупречно. Однако Фабель все еще колебался, давать ли «добро» на проведение операции. С одной стороны, даже если Максвейн не Сын Свена, от него можно ожидать всякого, и боязно подвергать Анну такому риску. А если он убийца, то совать ему в лапы Анну и вовсе преступление. Какая-нибудь нелепая случайность может все повернуть так, что и десять сотрудников прикрытия не сумеют ей помочь. С другой стороны, если Максвейн расколет Анну или заметит слежку, можно налететь на обвинение в незаконном преследовании. И придется отбиваться в суде…
Фабель так углубился в свои мысли, что вздрогнул от телефонного звонка. Хольгер Браунер сообщил, что Клугманн был действительно убит из украинского пистолета.
– Советская милиция имела на вооружении пистолет «Макаров». Став независимой, Украина закупила оборудование в Чехии и начала производить собственное оружие. «Форт-12» – оружие украинской полиции и службы безопасности. В армии его не используют. Продажа гражданскому населению запрещена.
– Спасибо, Хольгер.
Фабель повесил трубку. Затем позвонил Вернеру Мейеру. Тот не отвечал. Куда он мог пропасть с Ханзи Краусом?
В половине восьмого Фабель вышел из управления. Из машины он позвонил Сюзанне. Она уже поужинала, но согласилась встретиться с ним в ресторане на Мильхштрассе. Фабель врубил музыку и решительно выключил свой сотовый телефон. Баста! Пропади она пропадом, эта работа! Сегодня вечером он свободен как птица. Сегодня он гуляет. До самого утра.
Пятница, 20 июня, 12.00. Управление полиции, Гамбург
Секретарь Норберта Айтеля соединил Фабеля со своим шефом только после того, как гаупткомиссар пригрозил явиться с полицейской командой и арестовать всех, кто чинит препятствие следствию.
Самому Норберту Айтелю Фабель сказал, что хочет поговорить об Ангелике Блюм. С ним и его отцом.
– О да, ужасная, ужасная история. Но при чем тут мой отец? Он не был с ней знаком.
– Лучше обсудить это при встрече. Сегодня в два тридцать вас устроит?
– Хорошо, подъезжайте. Вот только отца вам не гарантирую. У него свои дела и планы…
– Ничего страшного, герр Айтель. Мы пошлем за вашим отцом машину и поговорим с ним отдельно, в управлении полиции. Хотя и не хотелось бы причинять ему такое беспокойство…
– Ладно, я постараюсь его вызвать, – ледяным тоном произнес Норберт Айтель и бросил трубку.
Фабель собрал в своем кабинете Анну, Пауля, Вернера и Марию. Все были возбуждены находкой украинского пистолета и рассказом Ханзи Крауса.
– Пистолет нам подкинули нарочно, – сказала Мария. – Чтобы мы подумали на украинцев. Только Ханзи Краус подпортил им праздник.
– Они нас за дураков принимают? – сказал Фабель. – Рассчитывали, что мы купимся на иностранное оружие?
– И запросто купились бы, – резонно возразил Вернер Мейер. – Не случись там этот бродяга, мы бы не знали, что убийцы говорили на чистом немецком языке. И могли решить, что Клугманна убили украинцы, а свое оружие оставили там демонстративно – пусть все знают, как украинцы поступают с разоблаченными тайными агентами! – После паузы он добавил: – Кстати, шеф, вчера с Ханзи Краусом вышла странная история. Я быстренько составил протокол, и он его подмахнул. Затем я показал ему кое-какие снимки из наших архивов – он никого не опознал. Я помнил, что вы велели его подкормить, поэтому повел его в нашу столовую. Мы с ним сели чин-чинарем, он начал уплетать за обе щеки… И вдруг его как подменили. Бросил вилку, куда-то заторопился. Я его и так и этак успокаивал, но он подхватился, и мне ничего не оставалось, кроме как проводить его на улицу…
– А, не берите в голову, – сказал Фабель. – Главное, протокол он подписал. А что так вдруг удрал, вполне понятно, – я сразу заметил, что у него срочная потребность уколоться. Поэтому ему и еда не пошла… – Фабель повернулся к Марии: – Вы собрали информацию об Айтелях?
Мария положила перед гаупткомиссаром тонкую папку и доложила:
– Копаться в жизни Айтеля-старшего не очень-то приятно. В папке изложено подробно, но вкратце все выглядит так. Вольфганг Айтель, семьдесят девять лет. Родился в Пассау. До 1942 года в гитлерюгенде, затем поступил на службу в СС. Когда в 1945 году его арестовали союзники, был уже в чине гауптштурмфюрера.
В папке, открытой Фабелем, лежала черно-белая фотография надменного юноши на вид чуть старше двадцати лет. Он явно пыжился выглядеть старше и солиднее. На нем была форма СС.
– Странно, – сказал Фабель, – у него на воротнике вместо обычных эсэсовских молний какие-то белые львы на задних лапах. Что это значит?
– Ничего особенного. Просто он служил в Четырнадцатой дивизии СС, которая более известна под именем Галицийской. Печально известна.
– Погодите, ведь в Галицию входила Западная Украина!
– Да, Четырнадцатая дивизия лютовала именно в этих краях, и в ней было много украинцев, которые приняли фашистов за освободителей их родины от Сталина.
– Опять всплыла Украина, – покачал головой Фабель. – Правда, теперь это уж решительно не имеет отношения к нашему следствию… Продолжайте, Мария.
– Перед самым концом войны Айтель драпанул в Австрию и сдался союзникам – чтобы русские не повесили. Четыре года отсидел в тюрьме. В 1956-м создал в Мюнхене фирму «Айтель импортинг» и к середине шестидесятых стал мультимиллионером. Его последняя жена родом из Гамбурга, куда он в 1972 году переместил штаб-квартиру своей компании. Он помог сыну основать «Айтель паблишинг груп» и десять лет назад передал под его начало «Айтель импортинг», чтобы полностью сосредоточиться на политической карьере. Еще в 1979 году создал партийку «Германия для немцев». До падения Берлинской стены эта организация прозябала в безвестности. Сейчас, на фоне экономической нестабильности, дела у крайне правых пошли веселее. Но все равно айтелевская «Германия для немцев» влачит довольно жалкое существование на обочине большой политики.
– Хорошо, – сказал Фабель, – а что насчет сына?
– Норберт Айтель – издатель бульварной прессы, с амбициями. Учился в Гамбурге и Гейдельберге. При финансовой поддержке отца превратил «Шау маль!» в издание с огромным тиражом. Теперь сам крепко стоит на ногах. «Айтель паблишинг груп» активно поглощает другие компании, проявляет интерес ко всем видам средств массовой информации, в том числе и к Интернету…
– Поэтому им нужны специалисты типа Максвейна, – ввернул Вернер Мейер.
– «Айтель паблишинг груп» принадлежат многие бульварные издания в Нидерландах, Польше и Чешской Республике. Дочерние фирмы занимаются покупкой и продажей недвижимости. В политическом отношении Норберт Айтель – крайне правый. Хотя подчеркнуто дистанцируется от партии отца и отрицает, что его собственные взгляды близки к позиции неонацистов. Политическая платформа Норберта – резкое сокращение иммиграции, ограничение прав и свобод, ужесточение полицейских функций государства. Вполне кондовая правоэкстремистская платформа. Женат на Марте фон Берг.
– Родственница гамбургского сенатора Юргена фон Берга? Или его дочь? – спросил Фабель.
– Не в курсе, шеф. Одно время он называл себя Норберт фон Берг Айтель. Некоторые продвинутые либералы включают фамилию жены в свою, подчеркивая полное равенство полов. В случае Айтеля взаимный обмен фамилиями выглядел комично. Во-первых, он никакой не либерал. Во-вторых, уж очень выпирает, что ему хочется покрасоваться аристократической приставкой. Словом, он от этого быстро отказался. До брака у него была репутация распутника. Не знаю, стал ли он паинькой, однако делает все, чтобы поддерживать имидж добропорядочного супруга.
Фабель потер подбородок.
– Хорошая семейка! – Он посмотрел на часы и прибавил: – Ладно, самое время навестить этот гадючник.
Пятница, 20 июня, 14.30. Нойштадт, Гамбург
Компания «Айтель паблишинг груп» занимала пятиэтажную коробку из стекла и бетона в самом сердце нойштадтского делового центра. Фабель, знаток и любитель архитектуры, терпеть не мог подобных нудных, чисто функциональных зданий. На встречу он прихватил Вернера Мейера и Марию Клее – «чтобы превосходить Айтелей хотя бы числом». Серьезных козырей на руках у него не было. Просто подпирала необходимость прощупать почву.
Протомившись в приемной на пятом этаже минут десять, они наконец оказались в кабинете главы компании. Норберт Айтель улыбался им вежливо, хотя давал понять, что у него есть более важные дела и гости из полиции только мешают. Его отец, высокий крепкий старик, внешне не имел ничего общего с худым юнцом в эсэсовской форме на черно-белой фотографии. За овальным столом для переговоров рядом с Айтелем-старшим сидел мужчина лет сорока, который представился как глава юридической службы компании Вилфрид Ваалькес.
