– Ты отказалась… – тихо начал Эль, – из-за меня?
Он смотрел на меня с обычным непроницаемым лицом. Но сейчас мне это было до звезды.
– Да причем здесь ты? Там вообще не до тебя было. А потом я подумала, что и хорошо. Не стоит доверять женщине, которую слушаются страховолки и которые запросто могут устроить магический пожар. А если бы я тут исчезла, и туда не попала? – я повернулась к Лео. – А что, попала бы?
Эльиньо подскочил с места и большущими шагами покинул кабинет, грохнув напоследок дверью.
– Ты и так попала, – заметил маг, глядя вслед королю. – Куда уж дальше?
– Он обиделся, да? – дошло до меня, когда я нашла в себе силы выплыть из горя.
– Я бы так не сказал, – Лео опустил взгляд, словно прислушивался к себе. – Это как если у тебя одновременно разлетелись на кусочки голова и сердце.
– Я тебя умоляю! У него же корона до неба, она черепную коробку придавливает. Как там что-то может разлететься? – хмыкнула я, и горечь растеклась по языку.
– Ты действительно ничего к нему не чувствуешь? – с непонятным выражением, о значении которого я старалась не задумываться, спросил маг.
– Какая разница, чувствую я к нему что-то или нет? Он же король! А я всего лишь фаворитка. И то неполноценная.
– Ты слышала наш разговор? – уточнил Лео.
Спокойно. Без обвинений.
И я призналась:
– Да.
Так же спокойно. Без угрызений совести и вины.
– И ты сделала выводы, – констатировал он, и я кивнула. – Они неверны.
Я подняла бровь:
– Что именно я могла понять не так? На самом деле мне не предписывалась роль бесправной любовницы при законной жене?
– На самом деле у него никогда не возникала потребность удерживать кого-то. И я даже представить не мог, что она может возникнуть.
– Не преувеличивай, – отмахнулась я. – Он просто не привык к отказам. Не нужно путать отдавленное самолюбие с великими чувствами.
– Альёна, мне очень жаль, но я не могу спутать его чувства. Я их испытываю.
Я поморщилась:
– Мне бы не хотелось касаться этого вопроса. Но, Лео: даже если ты что-то испытываешь, и это не желание получить ту же игрушку, что и соседний мальчик в песочнице, совсем не следует, что то же самое испытывает Эльиньо.
– Альёна, – прищурив глаза, обратился ко мне он. – Я испытываю именно то, что испытывает Эльиньо. Это магическая привязка.
– То есть? – я склонила голову на бок.
– То есть каждый королевский отпрыск в возрасте семи-десяти лет, когда сила уже достаточно проявляется, магически связывается с самым сильным магом из ровесников. Это единственный способ обеспечить безраздельную преданность принцу и его защиту.
– Ты хочешь сказать, что если человек понимает, что испытывает другой, он будет ему предан? – поразилась я наивности рассуждений.
– Нет, ты всё еще не поняла. Я чувствую ВСЁ, всё, что испытывает Его Величество: страх, голод, злость, радость, боль, желание… Страсть, – он смотрел мне прямо в глаза, и мне стало очень, очень неловко.
– То есть ты спишь в дальних покоях, потому что… – стало доходить до меня.
– Потому что если с Его Величеством что-то случится, у меня будет шанс его спасти. А если что-то случится со мной, скорее всего, погибнем мы оба. Его боль, испуг, гнев предупредят меня. У него такой способности нет.
Я даже не стала спрашивать, почему. Потому что какой монарх захочет портить себе жизнь чужой болью, голодом, страстью?..
– А если его сразу убьют? – уточнила я.
– Тогда и я буду сразу мертв. Я не переживу Его Величество ни на мгновение.
Вот и ответ, почему Верховные маги не возражают против молодой смены. Потому что некому возражать.
– Но ведь это же жестоко… У тебя же не было выбора?
– Альёна, жизнь монарха важнее чьих-то неудобств. К тому же Верховный маг – это огромная власть и возможности. Ничто не дается бесплатно. И за всё в этой жизни мы получаем воздаяние.
– Значит, Эльиньо заслужил то, что получил, – развела я руками.
– И я впервые в жизни ему завидую, – Лео поднялся и тоже пошел в сторону выхода.
Реальность №2. День девятый. Признательный
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Еще вчера я думала, что сильнее перегрузить мою нервную систему невозможно. Но нет. Как же я ошиблась! Шестеренки извилин судорожно дергались в поисках, за что бы зацепиться, но пробуксовывали.
Я покинула королевский кабинет. Его стены были немым напоминанием об услышанных откровениях. В свою не свою комнату не хотелось. Я сомневалась, что встречу там кого-то из своих товарищей по спальне, но рисковать не хотела. Карма – как ружье с обратной отдачей: чем дальше летит пуля, тем сильнее бьет в плечо. Вчера я услышала, что не хотела. Нечаянно. Сегодня Эль услышал. Тоже не специально.
Ноги сами собой вынесли меня в сад, по дорожке, вглубь, дальше, дальше, пока я не оказалась в той отгородочке (или такой же отгородочке), как и вчера. Или не вчера? Когда мы здесь (или не здесь, но в очень похожем месте) столкнулись с Лео? Позавчера? Да, наверное. Но каждый день в моем личном календаре шел за месяц, поэтому немудрено, если я что-то путаю.
Я села на скамеечку и стянула с ног туфельки. Все-таки колодка до Лабутенов не дотягивает. Уперлась ладонями на скамейку сзади, откинулась, вытянула ноги, пошевелила пальцами. Свобода!
Какое сладкое слово.
Как часто мы к ней рвемся.
И как нередко о ней жалеем.
И подняла лицо теплому летнему солнцу.
Наверное, потому не сразу заметила, что мое уединение было нарушено.
Его Величество тоже не ожидал здесь кого-то увидеть. Судя по мелькнувшей на лице реакции.
Я села и стала нащупывать ногами обувь.
– Извините, Ваше Величество, – я попыталась встать, частично попав в носки туфель и безжалостно сминая задники. – Я сейчас уйду.
– Сиди, – отреагировал он. И неожиданно добавил: – Посиди со мной. Пожалуйста.
Ой.
Ой-ой.
– Да, конечно, – я натянула подол вперед, чтобы не позориться босыми пальцами.
Но, похоже, Эльиньо эта часть реальности не волновала.
Он отломал цветущую ветку, поднес к лицу, поводил над ней носом, а потом протянул мне.
– Надеюсь, этот жест не несет в себе никакого ритуального смысла? – осторожно спросила я.
Паранойя – болезнь заразная.
– Я настолько тебе противен, что ты боишься оказаться связанной со мной ритуалом? – усмехнулся Эль, и его обычно высокомерно-красивое лицо исказилось росчерком усмешки.
– Вообще-то меня больше напрягает, что то же самое раньше проделал Лео, – пояснила я.
Лицо короля словно пошло рябью от эмоций, я поняла, что «пояснятель» из меня так себе. Поэтому сначала забрала ветку, чтобы он еще не надумал что-нибудь, вроде того, что я готова связать себя ритуалами с Верховным магом.
– Ты мне не противен. Совсем. С чего ты взял? – спросила я.
– Ты хотела отсюда… – он явно подбирал слово. – …Вернуться в свой мир.
– Ваше Ве… – взгляд обиженного ребенка обжег меня, и я поправилась: – Эль, ты пытаешься сравнивать несравнимое и делать на этом основании выводы. Как спрашивать у человека, что ему больше нравится: белое или гладкое? То, что ты мне нравишься, не мешает мне осознавать, насколько твой мир отличается от моего. Мне здесь сложно.
Я боялась поднять взгляд собеседника.
Но всё же решилась.
– Я нечаянно подслушала ваш вчерашний разговор с таем Леонарду, – призналась я.
Не дождавшись ответа, я всё же стрельнула глазами в сторону короля. Он смотрел на меня.
Я набрала полные легкие воздуха. Раз уж мы добрались до выяснения отношений, то нужно выяснять до конца.
– Лео… нарду, – поправилась я под недружественным взглядом монарха, – прав. Меня не устроит жизнь любовницы-приживалки. Я не из тех женщин, кто готов пожертвовать собой ради любимого мужчины, – произнесла я, глядя в глаза. – В моем мире у меня было мало времени на то, чтобы задумываться о семье и детях. Вся моя жизнь была подчинена работе. Как твоя. И времени и сил на чувства у меня там не было. Но здесь, рядом с тобой, я начинаю воспринимать мир по-другому. И могу сказать однозначно: я не смогу быть рядом с тобой и видеть, как ты держишь на руках своих детей. Но не моих. Прости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
