Богов охраняли верные нуары: Хоттаку и Шеньшун — северного ученого, Громобой и Илам — южную гостью.
— Ты обещал передать мне саженец своей знаменитой лилии, мудрый Повелитель Драконов, — наконец напомнила богиня.
— Я помню, мудрая Чернушка. Росток — в корзине моего стража. Шеньшун, где она?
— На берегу, в затопленной траве, повелитель. Как ты и велел ее хранить.
— Ты назвал меня мудрой, Повелитель Драконов? — Гостья и удивилась, и порадовалась. — Мне казалось, на празднике я самая молодая из всех!
— Мудрость измеряется не возрастом, Чернушка. Вспомни, именно ты подала замечательную идею про желудочную ткань. Никто из многократно более старших сородичей о такой возможности не догадался.
— Просто мне не нравится зависеть от кого-то, — ответила богиня. — У меня никогда не получится самой перерезать стебли. Нужно брать раба и приказывать ему. А вдруг с нуаром что-то случится? Для меня страшнее всего оказаться бессильной. Желудочной же тканью я всегда смогу управлять сама.
— Выходит, ты тоже все и всегда намерена делать самостоятельно?
— Россказни Двухвоста вспоминаешь, мудрейший? Нет, я не боюсь бунта созданий. Вероятность отравиться наевшимся тухлятины кабаном в нашем мире намного выше. Но мы ведь не отказываемся из-за этого от еды? Перестав доверять слугам, мы опять скатимся в Эпоху Дикости. Будем прятаться в норах и выглядывать наружу лишь ради еды и питья. Полет на твоей лилии сам по себе куда опаснее, нежели риск того, что именно в небе взбунтуется именно тот нуар, которого ты взял с собой. Кстати, мудрый Повелитель Драконов, а что это за бунт, который так радует Двухвоста и его сторонников? Что случилось с твоими рабами, ты можешь рассказать?
— Ты просто не поверишь! В моем гнездовье рожденная Древом сбежала с одним из смертных… Но только не это главное. Интересно другое. Мы с Зеленцом поставили несколько опытов над этими зверушками и получили однозначный результат. Беглые двуногие настолько стремятся быть рядом, что гибель предпочитают расставанию! Поверь, мы очень старались разгадать этот феномен, но никаких правдоподобных объяснений не нашли. Однако это именно так. Сохранить близость со смертным для служанки оказалось важнее, чем следовать моим желаниям. Это не было бунтом. В этом кроется что-то другое.
— Все смертные находятся в состоянии праздника Плетения постоянно, мудрейший. Может, выявленный феномен связан с этой особенностью их физиологии?
— У дельфинов та же физиология, что и у смертных, но ведь у них подобных случаев не замечено! Род Океанов довольно долго пытался превратить китов в слухачей и памятников и отлично изучил эту породу.
— Наверное, есть что-то еще… — предположила она.
— Наверное, есть, — согласился Дракон. — Но что? Ты умна и находчива, предложи хоть какое-то объяснение. Вот, мы здесь с тобой, рядом. Представь себе: ты и я. Только ты и я. Что такое должно нас связать, чтобы мы предпочли смерть расставанию?
— Только ты и я?
Чернушка зашипела, двинулась с места, спускаясь к воде, проплыла вверх по течению до собеседника, выбралась на берег, оказавшись совсем рядом. Повелитель Драконов невольно сжал тело в кольца, не в силах сдержать отвращение. Богиня выдержала лишь на миг дольше и отвернула, быстро забралась на высокий вяз и уже оттуда ответила:
— Это невозможно. Нам их никогда не понять.
— Шеньшун, покажи стражам богини, где спрятана корзина с саженцами, — подвел под разговором черту повелитель. — Я надеюсь, Чернушка, когда ты станешь ее растить, ты поделишься со мной своими идеями и догадками. Мне нравится твое умение ясно мыслить.
— Мы зря обсуждаем это после праздника Плетения, Повелитель Драконов, — рассудила богиня. — Если для смертных плетение случается каждый день, то они каждый день ощущают себя, как перед праздником! Чтобы попытаться понять их, нужно встретиться перед праздником, а не после него!
— Ты умна, — в который раз признал Дракон, поднял голову… и невольно содрогнулся от столь интимной близости чуждого сородича. — Это безумие, Чернушка! Мы собираемся ставить опыты над собой, чтобы понять звероподобных тварей! Это ужас, до чего нас порой доводит наше неутолимое любопытство… Не держи зла.
Он бросился в воду, стремительно пересек Храмовую реку, подозвал дракона и тут же взмыл к облакам. Хоттаку, тихо ругаясь, не медля поплыл следом, но одолеть полноводный поток оказалось для него не так-то просто. И потому он смог броситься в погоню за повелителем лишь тогда, когда тот уже скрылся на севере, за чередой Пологих гор.
Шеньшун и вовсе застрял еще на половину дня. Ведь ему нужно было передать стражам южной исследовательницы драгоценные ростки.
Глава двадцать третья
Наверное, кому-то это показалось бы дуростью, но, несмотря на постоянную жару и только-только начинающееся лето, Сахун заготавливал дрова. Таскал волоком на сложенном в несколько слоев лапнике крупные и средние бревна, кромсал их топором на куски и сваливал под скалой со стороны бора, перекладывая крученым, пахнущим смолой валежником. В первую очередь смертный, конечно же, предпочитал брать сухостоины — однако и от поломанных за зиму снегом сосенок не отказывался, и от пожухлых берез, и даже от толстых ивовых ветвей, посвящая своим стараниям все дни напролет.
Минувшая зима очень доходчиво объяснила беглецам, что в морозы дров много не бывает, и что добывать их по снегу, проваливаясь по пояс на каждом шагу, не так-то просто. Ближний лес юноша уже хорошо подвычистил, и возле дома, коли понадобится, хвороста уже не набрать.
Опять же, в отличие от рыбы или мяса — дрова не портятся, их не грызут бурундуки и не таскают росомахи, к ним не приваживаются медведи и каралаки. Они от лежания в сухом месте только лучше становятся. Так почему не заняться полезным делом, пока есть на это время?
Тем более, что Волерика ходила уже с трудом, и Сахун хорошо знал, что очень скоро случится. И знал, что их малышу понадобится нескончаемое количество мха и травы, покрывальца, шкурки — и много, много внимания. Этого он в женском крыле гнездовья насмотрелся когда-то вдосталь.
— Эге-ге-гей, смертные! — услышал юный охотник громкий крик.
Сахун бросил очередную волокушу у поленницы и, на ходу выдергивая из-за спины копье, выскочил к реке. Там, у самой воды, стоял знакомый нуар и махал рукой:
— Это я, Шеньшун! Я пришел с добром!
— Чего тебе тут нужно? — Сахун, не опуская копья, стрельнул глазами вправо и влево вдоль русла.
— Повелитель беспокоится, что, если он появится неожиданно, то напрасно вас испугает. Парализовать вас приказами он тоже не хочет. И мне запретил. Ведь он желает только добра. Если сперва схватить смертного, а потом предложить ему помощь, это может вызвать некоторое недоверие. Как думаешь?
