Он был неплохо образован, не чуждался творчества (пробовал писать стихи и прозу, был художником-любителем), но не стремился к теоретизированию. Ему был свойственен прагматизм, умение трезво и Здраво оценивать ситуацию. Его отличала напористость и бешеное честолюбие. Он был блестящим офицером, умевшим проявить в нужный момент инициативу и энергию. Его военная карьера была стремительной, все свои звания (кроме первого, лейтенантского, присвоенного по выходе из училища) он получил досрочно и заслуженно. Вместе с тем он не считал зазорным хлопотать о наградах и, исходя из чисто практических соображений, прикидывать, что лучше выбрать: почет получения высшего ордена Испании или повышение по службе, сулящее увеличение жалованья.
Все его хорошие и дурные человеческие качества проявились в его карьере, сначала военной, а затем политической. Совершенно очевидно, что первоначально он не стремился в «большую» политику, его вполне удовлетворяло успешное продвижение по служебной лестнице. В рамках привычного и традиционного он реализовал сеои возможности и устремления. Сила исторических обстоятельств, изменивших ситуацию в Испании, вынудила Франко выйти за пределы обжитой социальной ниши. Лишившись многих благ, приобретенных в ходе успешной карьеры, и оказавшись перед угрозой слома привычного жизненного уклада, привычной системы ценностей, Франко естественно оказался в лагере противников перемен, а со временем и возглавил этот лагерь.
В ходе Гражданской войны 1936–1939 гг. со всей очевидностью проявилось политическое и военное бессилие руководства Второй республики, которое оказалось не в состоянии объединить и мобилизовать имеющиеся в его распоряжении силы. В частности, изначально была отвергнута попытка использовать возможности старой армии. Влиятельные политические группировки республики ревниво наблюдали друг за другом, опасаясь, как бы усилия соперника не привели к реальным военным успехам, а следовательно, к увеличению его влияния. Результатом стало поражение и разгром всех составляющих Народного фронта.
Традиционалисты во главе с Франко, напротив, сумели добиться политического единства, устойчивого положения в тылу, овладения инициативой на фронтах. Они декларировали приверженность простым и понятным основной массе населения (прежде всего испанской провинции) идейным ценностям: родине, католицизму, испанскому образу жизни, прочности семьи. Они сумели сплотить весьма разнородные течения консервативной направленности. Это было трудной задачей, поскольку цели правых группировок были разными. Франкисты победили в силу консолидации, а не благодаря подавляющему военному превосходству, которого они, вопреки расхожему мнению, не имели. Единственное их превосходство заключалось в более грамотном военном руководстве и целеустремленности. Итало-германские поставки имели определенное значение, но вряд ли большее, чем аналогичные мероприятия СССР и других государств, которые поддерживали республиканцев.
После завершения войны победителям предстояло создать государство, основанное на тех принципах, которые казались им единственно верными. Авторитарным лидером страны, ее вождем (каудильо), ответственным перед Богом и историей, стал генералиссимус дон Франсиско Франко Бэамонде. В этом бросающееся в глаза сходство франкизма с гитлеровским нацизмом и фашизмом Муссолини. Однако более внимательное сравнение позволяет выделить существенные различий в том положении, которое занимали три авторитарных лидера в структуре своих государств, В Испании Франко — глава государства, занял пост вождя политического объединения, находящегося у власти, «по совместительству», в то время как в Германии и Италии лидеры партий фашистского толка встали над государством. В этих странах партийная идеология активно внедрялась в массовое сознание и становилась официальной идейной основой государственной и частной жизни.
В Испании было иначе. Франко пришел к власти внепарламентским, насильственным путем, опираясь на военную силу. Он гораздо меньше своих коллег-диктаторов нуждался при общении с населением в услугах партии-посредника. Это обеспечило его независимость от идеологии фашистской партии Испании — Фаланги. Такая независимость позволила избежать замены традиционной для страны идейно-религиозной платформы — католицизма — партийными догмами. А это существенно расширяло общественную базу режима за счет поддержки со стороны католической церкви и огромной массы верующих-католиков.
Иной выглядела роль, которую играла Фаланга в структуре общества и государства. Она никогда не была не только единственной, но и единой политической силой. Она не была единственной, потому что на протяжении своего существования режим опирался на армию, церковь, систему вертикальных синдикатов и Фалангу.
Не была Фаланга и единой силой, поскольку Франко, отчасти искусственно, свел в ее рядах представителей различных политических течений консервативного толка: фашистов, монархистов, представителей католических организаций и даже правых республиканцев. В таких условиях единство Фаланги сохранялось прежде всего под давлением личного авторитета каудильо.
Не была Фаланга и единственной политической опорой франкистского государства. Франко сумел занять такое положение, при котором «он авторитарен — по своим представлениям об Испании, а также по декларируемому им учению о законности. Он приемлет организованные группы — Фалангу, церковь, армию, профсоюзы — но ни одна из них не рассматривается в качестве исключительной опоры»…
Испании очень повезло в том, что победителем в противостоянии с радикальными искателями социальной справедливости оказался убежденный консерватор, равно отвергавший идеи революции как слева, так и справа. Благодаря этому разгром поклонников левацких утопий не превратился в триумф правого экстремизма. Подчиненные Франко штурмовики в опереточной форме из синих рубашек и красных беретов не получили свободы рук, сопоставимой с той, которой располагали их европейские единомышленники в коричневом и черном. Террор победителей не стал прерогативой масс, а остался функцией государства, где традиционная консервативная элита и ее идеология оказались сильнее декоративных штурмовиков с их фашистской доктриной. К счастью для страны, она досталась не пламенным борцам типа Пассионарии и X.-А. Примо де Риверы, а суховатому, педантичному Франко и его исполнительным, дисциплинированным генералам.
Самой надежной опорой франкистского режима в момент его утверждения была армия. Тем интереснее отметить, что франкизм отличало отсутствие амбициозно-агрессивной внешней политики, приведшей к краху германский и итальянский режимы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
