— Не богохульствуй, Микеланджело, — нахмурилась Тереза.
— Кто богохульствует? Я молюсь. Пошли, Хэрольд. Не будет же он сидеть там вечно, даже если заказал двойной дайкири.
Огромная стеклянная витрина кафе «Ле Пти Моэ» выходила прямо на улицу. Альбани, рядом с которым стоял Хэрольд, внимательно разглядывал ее через мощный бинокль, спрятавшись в тени другого бара на противоположной стороне улицы.
— Это он, — сказал Альбани. — Посмотри сам.
Хэрольд взял бинокль и увидел длинноносый профиль Луэйна, склонившегося над бокалом ярко-красного напитка.
— Хорошо, что ты прихватил винтовку, — сказал Хэрольд. — Я пристрелю его через витрину.
— И не думай. Она пуленепробиваемая. Лучше посмотри налево. Боковая дверь кафе открыта. Обойдешь квартал и зайдешь с другой стороны. И окажешься у него за спиной. Самая лучшая позиция — возле почтового ящика. Тебе надо будет выстрелить ему в спину через открытую дверь. Револьвер вытащишь в самый последний момент. Нам не нужны зеваки, которые все испортят. Понял?
— Понял, — ответил Хэрольд.
— Тогда иди и прихлопни его.
Некоторое время Хэрольд стоял абсолютно неподвижно, и Альбани подумал было, что на парня напал столбняк. Только этого ему не хватало: новичок, который боится поединка. Черт, надо было все-таки потребовать деньги вперед.
Но тут Хэрольд быстро кивнул и выскользнул в дверь. Наводчик смотрел ему вслед, и в его душе появилось какое-то непонятное чувство. С этим парнем будет все в порядке.
Луэйн никак не мог понять, какого черта он заказал двойной клубничный дайкири со льдом. Может, потому, что бокал с напитком выглядел таким большим и ярким, что даже такой тупой Наводчик, как Альбани, заметил бы его. Он сделал глоток. Как всегда, слишком сладко. Луэйн моргнул, когда в ухе, где был спрятан миниатюрный приемник, что-то затрещало. Это был Сузер, который занял наблюдательный пост на крыше.
— Я их вижу, — сообщил он. — Альбани и Эрдман. Они стоят в дверях бара напротив. Обсуждают план действий.
— Скорее бы уж, — еле слышно произнес Луэйн в закрепленный на шее ларингофон. — У меня от этого пойла уже разболелась голова.
— Эрдман вышел, — проинформировал Сузер. — Он обходит квартал, как я и предполагал. Ты готов?
Луэйн кивнул, но вспомнил, что Сузер не может видеть его через пять этажей стали и бетона.
— Да, готов.
— Зеркало нормально?
— Все отлично.
Сузер заранее повесил перед Луэйном телескопическое зеркало. Благодаря ему Луэйн мог видеть улицу, по которой пойдет Хэрольд. В руке он держал небольшой передатчик, замаскированный под пачку сигарет, который приведет в действие дробовик, установленный Сузером в прорези почтового ящика. Луэйну оставалось лишь нажать на кнопку, как только Хэрольд появится в зеркале. Выстрел из двух стволов на расстоянии десяти футов довершит дело.
Отличный план. К тому же им просто повезло, что Альбани на него купился. Луэйн очень надеялся, что возле почтового ящика никого не окажется, когда Хэрольд получит двойной заряд дроби. Дяде Эзре пришлось немало попотеть, чтобы все уладить, когда во время одной из предыдущих Охот Луэйн бросил в свою жертву ручную гранату в переполненном универмаге, убив при этом нескольких покупателей. По иронии судьбы это случилось у отдела, где торговали бронежилетами.
— Он поворачивает за угол, — сообщил Сузер. — Внимание, он в десяти футах от почтового ящика, он…
— Что? — воскликнул Луэйн. — Что случилось?
— Он остановился.
— Что значит остановился? Он не мог остановиться. Что там такое происходит?
— Он с кем-то разговаривает. О боже!
— В чем дело? С кем он там разговаривает?
— С этим проклятым Гордоном Филакисом!
Глава 35
В Охотничьем Мире имелось семь телевизионных каналов. По шести из них по спутниковой связи транслировались передачи из Соединенных Штатов. А седьмой, полностью отданный круглосуточному освещению охотничьих событий, назывался «Охотничье шоу», и вел его всем известный Гордон Филакис.
У Филакиса было смуглое квадратное лицо с массивной нижней челюстью и коротко подстриженные волосы. Его речь всегда лилась непрерывным потоком. Он всегда находил, о чем говорить, даже в тех случаях, когда говорить было не о чем, что так часто случалось в прямом эфире.
— Привет, друзья, Гордон Филакис со своей передачей «Охотничье шоу» приветствует вас из самого сердца Столицы Убийств, доброй старой Эсмеральды в солнечном Карибском море. Итак, друзья, вы смотрите прямую трансляцию местного телевидения про Убийства, после которой последует выпуск международных новостей. Трансляцию нашей программы некоторые правительства пытались запретить в своих странах, полагая, что вас, друзья, следует оберегать от показа настоящего, реального Убийства в жизни и что вам достаточно фальшивых детективов, которые до сих пор продолжают снимать наши киностудии. Однако вы им этого не позволили, и я снимаю перед вами шляпу. Когда они пытались нас запретить, вы покупали видеокассеты с нашими программами из-под полы, потому что прекрасно знали, что в сценах насилия нет ничего страшного, если их участники — взрослые люди.
Итак, леди и джентльмены, наша съемочная группа сейчас находится на улицах Эсмеральды, чтобы взять для вас несколько интервью у Охотников, которые в настоящий момент принимают участие в Охоте, и донести до вас все страхи и ужасы прекрасного мира насилия.
Простите, сэр, я вижу у вас значок Охотника. В руке у вас «смит-энд-вессон», не так ли?
— Что? Да. Простите, но я…
— Сколько Охот на вашем счету, мистер…
— Эрдман. Хэрольд Эрдман. Эта первая.
— Охотник-новичок! Как вам это нравится, друзья? Откуда ты, Хэрольд?
— Послушайте, — перебил его Хэрольд, — в другой раз я с удовольствием поговорил бы с вами, но сейчас…
Филакис понимающе улыбнулся.
— Нервничаешь, или, как мы тут говорим, «охотничья тошнота» напала?
— Дело совсем не в этом.
— Ну так расскажи, в чем дело. Мы все простые люди и все поймем. Может, у тебя свидание с какой-нибудь смазливой куколкой?
— Ладно, если уж вам так интересно, я как раз собираюсь кое-кого убить.
— Да ты охотишься! Надо было сразу сказать. Не волнуйся, прихлопнешь свою Жертву как-нибудь в другой раз. Ты ведь не сердишься на нас, Хэрольд, не правда ли?
Хэрольд хмуро улыбнулся.
— Может, оно и к лучшему. Знаете, что-то мне сегодняшний план совсем не нравится.
Филакис торжествующе кивнул.
— Охотничий инстинкт. Он всегда присутствует у хороших Охотников. Кто твой Наводчик, Хэрольд?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
