был огнеупорным, в отличии от дерева.
Потом он увидел около полусотни шатров за городом, в центре которых был огромный золотистой крест. Увидев его Талий невольно сжал губы.
После гибели отца Серек взял его на воспитание и тот часто рассказывал историю о том, как из-за церкви его род должен был покинуть родовые земли. И у Талия сложилось мнение, что среди церковников нет хороших людей.
— Нас уже встречают, — указал Зес на небольшой холм впереди.
— Что насчёт нашей пленницы? Она ещё жива? — спросил Талий.
— Да. Я проверял её перед тем как разбудить Вас.
Глава Тьер кивнул.
— Отнеси её к Ярару. И сделай это так, чтобы её видели, как можно меньше людей. Пусть приведёт её в чувство. — Потом, сделав паузу, спросил: — Зес, он же не умеет восстанавливать конечности?
— Я думаю, что никто такого не умеет, — ответил Зес.
Глава 19
Сошедший с корабля отец выглядел напряженным. Он оглядел всех тяжелым взглядом и мне показалось, что он сердится на нас. Только на мгновение я заметил у него улыбку, которая была направлена на Серека.
Ничего удивительного в этом я не увидел. Ведь именно Серек занимался воспитанием Талия после гибели его отца. А на тот момент Талию было всего три года. Поэтому мне казалось, что он воспринимал Серека как отца. В те времена на моего троюродного деда навалилось очень много дел. Ведь помимо воспитания Талия, Серек стал регентом рода. И почти сорок лет он возглавлял род Тьер.
Когда я узнал об этом, дед сильно поднялся в моих глазах. Но больше всего меня поразила его верность роду. Он уступил власть в роду, никак не переча и не вставляя палки.
Как рассказала Эмери, к ним однажды зашёл Серек и будничным тоном сказал:
— Талий, принимай род. Засиделся я тут. — И на следующий день он уехал в свои земли.
В то время родители только-только смогли пройти на уровень магистров. И для них решение Серека было неожиданным. И одновременно неприятным. Как я понял, получение ранга они ставили отправной точкой для того, чтобы начать отдыхать и наслаждаться жизнью. Но решение Серека спутало им все карты. Хотя она признавала, что Серек всё сделал правильно.
С прилётом отец развил бурную деятельность. Уже через пару часов он собрал нас всех. И, судя по его виду, ничего хорошего нас не ждало.
Он обвёл нас взглядом и ударил кулаком по столу.
— Бл@@ь, — было первым его словом, что все услышали, — я думал, что церковники наша головная боль. Но нееет, вам оказалось мало!
— Глава, — поднялся Серек, — я могу всё объяснить.
— Даа? Ну попробуй! Начни свой рассказ с объяснения принятого вами решения убить главу рода Фец с его дочерью. Или может ты, — посмотрел он на Эмери, — расскажешь сколько людей собираешься загубить для того, чтобы проверить правдивость слов гномов?
— Талий… — Эмери попыталась что-то сказать.
— Я настоятельно рекомендую тебе помолчать! — перебил её отец. — Ты чем думала, когда разрешала провести жертвоприношение подростку?! — кричал отец. — Значит так! — выдержав паузу, более спокойно продолжил он. — Слушайте меня внимательно, я повторять не буду! Никаких жертвоприношений мы проводить не будем! С церковниками, пока я сам не поговорю, никакой позиции обозначать не станем.
— А что по поводу Фец? — спросил Серек, когда Талий замолчал.
* * *
— Как думаешь, зачем прибыл Талий? — спросила Анжелика.
— Не переживай, завтра всё закончится, — ответил её отец, — и мы навсегда уберёмся из этой дикой страны. Нам даже повода искать не надо, чтобы разорвать помолвку! — Потом он повернулся в сторону дочери и спросил: — Как твои глаза?
Лицо Анжелики стало сосредоточенным.
— Твои способности в управлении телом растут, — следя за тем, как серый цвет пропадает из её глаз, сказал отец.
— Ничего сложного. Слух, осязание, обоняние, их можно как усилить, так и заглушить. Нужно только сильно захотеть этого. Жаль, что я могу делать так только с собой. Кстати, ты обратил внимание, что вчера рядом с домом крутился граф? — сменила она тему.
— Нет, — удивленно вскинул брови Жак. — Чего он хотел?
— Не знаю, он не подходил ко мне. А следить за ним я побоялась. Порой мне кажется, что у него на затылке глаза. Ты же не забыл, кто он такой?
— Шутишь? — задал риторический вопрос Ка Фец. — Я уже мечтаю увидеть лицо Де Жюссака, когда он услышит это. До сих пор не верится, что Оливье Ля Фер переметнулся на другую сторону.
— На мой взгляд тут собралась компания под стать друг другу. Но выделяется из всех молодой Тьер. И то, что он вспомнил свою прошлую жизнь, говорит нам, что после смерти физического тела, наша душа не умирает.
— Ты только свои выводы при дворе императора не озвучивай, — предостерегающе сказал Ка Фец. — Твои слова быстро дойдут до католиков!
— Думаешь я этого не понимаю. Но только представь, — мечтательно произнесла Анжелика, — космический корабль, летающий по неизведанным просторам вселенной. Аж дух захватывает!
— Дорогая, только не говори, что тебе понравился Ярар! — и не дав ей ответить: — Это совсем непрофессионально.
— Отец, мне скоро пятнадцать, пора бы тебе привыкать, что мне нравятся мальчики, — наиграно надула она губки. — А то в твоей голове этих мыслей до сих пор не появляется.
Жак скривился.
— Мне не приятно, что ты капаешься в моей голове.
— Нет, тебе не нравится, что я думаю о мальчиках, — веселясь ответила она.
Ка Фец не стал комментировать это высказывание.
— Завтра, после того как пообщаемся с Талием, мы выезжаем домой. Я позову служанок, чтобы они собрали твои вещи. Но ты обязательно всё проверь, когда они уйдут из комнаты.
— Хорошо отец, — сказала Анжелика и с улыбкой прыгнула на кровать.
* * *
— Анри, мне не нравится ситуация с Фец.
— Мне тоже. Вчера для меня стало неожиданностью, что у них в доме артефактный обогреватель. Честно сказать, я даже не обращал внимание на то, что у них не идёт дым из трубы. Из-за этого я не смог использовать яд.
— Я не об этом. Возможно отец прав, что мы «заигрались». Ведь со стороны должно казаться ужасным, что я собирался провести ритуал жертвоприношения. И плюс ко всему моё спокойное отношение к тому, что нужно ликвидировать Фец, играет против меня. Как думаешь, они считают меня монстром?
— Если бы он знал, про твои воспоминания о прошлой жизни, то скорее всего относился бы к происходящему также, как и я.
— Нет уж, спасибо! У меня и без этого сложные отношения с родителями. — отмёл я
