по делам надо, – говорю я, ища в ящиках стола нужные мне вещи. В глаза Яне не смотрю. Боюсь выдать себя. Да, и она легко меня раскусит.
– Олег, – вдруг произносит она. – Все в порядке? Ты пугаешь меня.
Кладу в сумку то, что мне сейчас очень пригодится, и иду к Яне. Обнимаю ее, целую в макушку.
– Все будет хорошо, – говорю уверенно. – Я с тобой. И я не дам в обиду ни тебя, ни Никиту. А сейчас иди отдохни. Пойдем.
И я веду ее в спальню. Помогаю лечь на кровать.
– А ты? – приподнимается она. – Не уходи, Олег. Я волнуюсь.
Чувствует.
– Я скоро вернусь, – пытаюсь успокоить ее. – Отдохни пока. Я приеду и поговорим.
Глажу ее по волосам, пока она не успокаивается. И ухожу.
Я еду к интернату, где сейчас находится Никита. Яна мне рассказала про свое неудачное посещение.
Паркуюсь и понимаю, что еще какие-то минуты и я бы опоздал. Потому что в дверях появляется Дмитрий с Никитой.
Дмитрий крепко держит руку Никиты и я вижу, что сын дергает руку. Пытается освободиться. В ответ Дмитрий что-то явно зло говорит ему. И тоже дергает его уже на себя.
Но Никита не прекращает и до меня даже доносятся его крики.
Тогда Дмитрий подхватывает его и так и несет к машине. Как только они появляются за воротами, я выхожу из автомобиля и быстро иду к ним.
– Садись, щенок, – зло рычит Дмитрий. – Не рыпайся. Весь в уродов пошел. Но ничего, я тобой займусь.
– Руки убери от него и без глупостей, – тихо говорю я и в бок Дмитрия упирается дуло пистолета.
Он замирает. Переводит взгляд на мою руку с оружием и сглатывает.
– Ты чего? Олег? – блеет он. – Брось.
– Отойди, – говорю я и тяну его за плечо от машины. – На колени!
И пинаю его под колено. Он сгибает ноги и падает на землю. Я скотчем быстро заматываю ему руки сзади и ноги. Достаю из кармана телефон и ключи от машины.
– Олег, не глупи, – он произносит уже более уверенным тоном. – Мало проблем тебе.
– Все мои проблемы от тебя, гнида. Сиди тихо тут. Понял?
Слегка пинаю его. Кивает. Но я не хочу рисковать, поэтому заклеиваю ему и рот скотчем.
Подхожу к Никите. Он вжался в кресло. Плачет. Все это время он тихо сидел. Боится, конечно.
– Иди ко мне, – беру его на руки, прижимаю к себе и бегу к своей машине.
Никита обнимает меня своими ручонками и я слышу, как бьется его сердечко. Он все также молчит. И меня это беспокоит. Это как будто и Никита. Но сейчас главное – уехать, спрятать его.
Поэтому быстро сажаю его в машину и буквально рву с места. Я уже знаю, куда отвезу его.
Тетя Света встречает нас уже с открытой дверью. Наверное, увидела в окно.
– Ну, здравствуй, Никитка, – гладит сына по голове. – Помнишь меня?
Никита молча кивает.
Я беру его на руки и несу в комнату. Закрываю дверь. Тетя Света все прекрасно понимает и оставляет нас одних.
– Никита, – говорю я, глядя ему в глаза, – все хорошо будет. Веришь мне? Скажи что-нибудь? У тебя болит что-то? – ощупываю его.
Мотает головой.
И этот взгляд. Бьет сильнее ножа. Проникает в самое сердце. Все сжимается внутри от него. Еле держу себя в руках.
– Никит, мама и я с тобой. Мы никому тебя не отдадим. Веришь мне?
Так и хочется добавить «сынок», но боюсь. Боюсь причинить ему еще больше боли.
Но тут Никита кидается мне на шею. Прижимается крепко-крепко. Утыкается лицом в плечо.
– Веришь? – опять спрашиваю я.
– Верю, пап, – вдруг произносит он и сердце останавливается. Все внутри замирает. И мир вокруг застилает туман.
Я ничего не вижу. Только чувствую. Чувствую это маленькое тельце в своих руках.
Неужели послышалось? Спросить? А вдруг послышалось?
– Папа, – разносит в пух и прах мои сомнения сын.
Я целую его в висок.
– Что? Что ты сказал? – губы еле шевелятся.
Никита отрывается от меня и пристально смотрит в глаза.
– Ты мой папа, – не спрашивает, а говорит как есть. – Папа!
Опять прижимается.
Слышу всхлипы. Он плачет?
Беру его подмышки и смотрю в лицо. Да, слезы катятся по щекам.
– Сынок, не плачь, – произношу я, наконец, слово, которое так мечтал когда-нибудь сказать ему. Своему сыну. Сынок.
Никита в ответ опять бросается мне на шею. Не отпускает, как будто боится потерять меня. Лишиться отца.
Мы так и сидим какое-то время. Пока Никита не ослабляет хватку и не отпускает меня. Устраивается поудобнее на коленях.
– А где мама? – спрашивает, обнимая меня за шею.
– Мама потом приедет. Ты пока с тетей Светой поживешь. Хорошо? Я буду приезжать к тебе. Обещаю.
– Пап, не уходи, – просит он.
– Мне надо кое-что решить, сынок. И я приеду, и ты с мамой по телефону поговоришь. Хорошо? Тебе же нравится тетя Света?
Кивает.
– Сынок, – прижимаю его к себе.
– Пап, шепчет он мне в грудь, – я всегда знал, что ты мой папа.
Отстраняюсь, внимательно смотрю ему в глаза.
– Как? Почему?
– Не знаю, – пожимает плечами. – Думал так. Ты как папа. Как настоящий папа. Ты же папа?
Киваю с улыбкой.
– А ты знал? – задает он вопрос, которого я боялся.
– Узнал недавно, – говорю честно. – Все думал, когда же сказать тебе.
– А я сам догадался, – улыбается Никита и у меня становится легче на душе. У сына точно нет обид на нас с Яной. Ничто не омрачит наше счастье. – Я так люблю тебя, пап, – шепчет он. – И маму люблю. Ты же не уедешь больше?
Опять смотрит в глаза. Уже серьезно. Без улыбки.
– Нет, сынок, –
