«Никакого контроля сознания не существует»
Если под воздействием организации первоначальная личность человека заменяется иной, «групповой» — эту трансформацию связывают с применением в группе контроля сознания. Эта «групповая личность» как бы подчиняет себе все предыдущие особенности и таланты человека. Наиболее явный признак присутствия у человека «групповой личности» — своеобразный блеск в его глазах, которым отличаются большинство адептов подобных организаций. Самый верный способ проверить, с кем вы имеете дело — с индивидуальной или групповой личностью — поговорить с человеком. Порой «детские вопросы» — что, зачем, почему — позволяют безошибочно оценить мышление и реально свободную волю человека.
«Все, что происходит, является контролем сознания»
Ход мысли здесь следующий: контроль сознания существует повсюду — например, в психотерапии, рекламе, образовании и в армии — поэтому без него не обойтись. Когда мы допускаем подобные обобщения, любые различия утрачиваются. Деструктивным контролем сознания может пользоваться практически любой социальный институт и организация, а также любой человек. И все же влияние социальных институтов и организаций лучше оценивать в каждой конкретной ситуации. Некоторые из них вполне позитивны; другие — более или менее безопасны; третьи — пагубны. Хотя процессы влияния существуют во всех областях человеческой деятельности, контроль сознания в сектах и культах — это особый феномен, однозначно относящийся к деструктивному полюсу.
«Почему я должен что-то делать? Он говорит, что счастлив!»
Принимать за чистую монету убеждение попавшего под деструктивное влияние группы человека в том, что он «счастлив», — значит принимать желаемое за действительное. Часто в таких группах счастье переоценивается как жертва или страдание. Людей учат подавлять отрицательные мысли и эмоции. Они натренированы говорить о своем участии в группе только положительно.
«Он — взрослый. Мы не имеем никакого права вмешиваться»
Сопротивляться вмешательству в жизнь взрослых родственников или друзей — нормальное явление. В самом деле, закон утверждает, что, как только люди достигают совершеннолетия, они сами отвечают за свои действия. Однако применение контроля сознания ослабляет способность человека к принятию зрелых решений. Тот факт, что человек достиг совершеннолетия, еще не означает, что он действует с присущей взрослому человеку ответственностью, находясь под влиянием деструктивной организации.
«Он имеет право верить, во что хочет»
Осуществляемые в такой группе манипуляции психикой, сознанием человека создают впечатление, что люди якобы следуют своей свободной воле, но это — лишь иллюзия выбора. Благодаря групповому давлению и примененным технологиям психосоциального воздействия у человека изменяется его система верований. Его «свободный выбор» определяет его новая «свободная вера».
«Он слишком умен, чтобы присоединиться к культу»
Группы, применяющие контроль сознания, процветают в той степени, в какой они могут вербовать интеллектуальных, динамичных людей. Чем более творческим сознанием обладает человек, тем в большей мере оно поддается манипулированию. Действительно, у способных людей иногда возникают куда более изощренные фантазии относительно группы и ее доктрины, нежели у самого ее лидера. Способный последователь обычно истолковывает систему верований группы по-своему, руководствуясь собственными индивидуальными фантазиями.
«Должно быть, он слаб или ищет легких ответов, ему нужен кто-то, кто бы руководил его действиями»
Люди часто стараются придраться к тем, кто переживает трагедию, обвиняя жертву. Возложение вины на кого-либо дает людям ложное ощущение контроля над собственной жизнью, дистанцирует их от жертвы. Однако представление о том, что люди сознательно присоединяются к деструктивным группам, является неверным. Большинство людей поддаются вербовке в момент, когда они наиболее уязвимы и не понимают, какие силы привлекаются подобной организацией для осуществления своих намерений.
«Ему лучше быть там, где он есть»
Иногда семья, друзья и даже психологи и психотерапевты склонны думать, что человеку лучше оставаться в группе, нежели возвращаться туда, где он был до вербовки. Заманчиво было бы согласиться с этим, особенно если человек прекратил злоупотреблять алкоголем или наркотиками, перестал подвергаться физическому или сексуальному насилию, хотя некоторые деструктивные организации практикуют именно это. Эта организация может временно облегчить переживание травмирующих воспоминаний, но не способствует устранению проблем. Напротив, законную помощь она подменяет преступными методами контроля сознания. Деструктивный контроль сознания сам по себе является формой психологического насилия.
«Он уйдет сам, когда будет готов»
Эта точка зрения основывается на предположении, что у члена деструктивной организации есть возможность свободного выбора, что он может уйти по собственной воле. Ничего подобного! Один из жизненно важных этапов подхода стратегического взаимодействия заключается в насаждении страхов, удерживающих человека «в заключении». Важно сделать все возможное, чтобы ускорить процесс возвращения к реальности, так как чем дольше человек остается в группе, тем больший ущерб наносится структуре его личности. Чем больше здоровых контактов такой человек поддерживает с семьей, друзьями и людьми, не состоящими в подобных группах, тем больше шансов освободиться.
«Мы потеряли надежду»
Люди приходят в уныние, когда думают, что испробовали все: пытались говорить с человеком, и это ничего не дало; неудачно пытались спасти его и т. д. Семья и друзья должны найти способ обрести новую веру и надежду для поддержания и направления стараний на всех этапах процесса спасения. Выстраивайте систему поддержки и позаботьтесь о подключении других людей, которые успешно помогли своим близким после долгосрочного участия в деструктивной организации.
Перечисленные выше ошибочные заблуждения составлены с использованием книги Стивена Хассена, который сам пострадал от деятельности деструктивной организации. После «освобождения» он активно пропагандирует методы и алгоритмы семейной помощи в ситуации, когда кто-то из родственников попал под разрушительное влияние той или иной организации. Приводимая далее памятка оценки ситуации возможного вовлечения в деструктивную группу близкого человека тоже составлена с использованием материалов его книги[31].
Памятка для оценки ситуации→ Какие изменения произошли во внешних социальных связях человека: учеба, карьера, важные взаимоотношения.
Резкое появление безразличия к учебе, которая прежде вызывала интерес, изменение карьерных ориентиров или вовсе отказ от профессиональной самореализации; неожиданный и резкий разрыв отношений с потенциальным или реальным мужем/женой — это наиболее явные тревожные сигналы, подталкивающие родных и близких обратить более пристальное внимание на происходящее.
Не менее тревожным обстоятельством является изменение отношения к деньгам (от желания их постоянно зарабатывать до полного отказа и игнорирования), к собственному здоровью (в некоторых группах не поощряется обращение к услугам медиков).
→ Каковы радикальные изменения в личности самого человека?
Возможно, заметно изменилась его внешность за счет перемен в одежде, прическе, весе, диете. При этом выражение лица, точно у одурманенного наркотиками — безжизненный пристальный взгляд, либо наоборот «сияющая счастьем» блуждающая улыбка.
→ Есть ли изменения в построении речи, мимике или манерах? О внешнем воздействии могут свидетельствовать:
Пониженное чувство юмора.
Скрытное, уклончивое или оборонительное поведение.
Осуждающее отношение к членам семьи.
Фанатичность — всегда стремится обращать в свою веру.
Превращение из экстраверта в интроверта или наоборот.
Подмена аналитического мышления магическим.
Превращение ленивого в трудолюбивого.
Изменения представлений о честности.
Отсутствие интереса к прежним хобби.
→ Изменились ли личные привычки?
Превращение безответственного в ответственного; неряшливого в опрятного; несобранного в пунктуального.
→ Остался ли прежним стиль общения?
Уклончивость, оборонительная позиция, трудности в общении. Использование жаргона «для посвященных», механическое повторение заученных постулатов механическим же голосом (как монотонный дикторский текст в магнитофонной записи).
