— Ближайший левый тоннель заканчивает тупиком, — под нос себе пробормотал парень, не отрывая взгляда от планшета. — Ещё десяток шагов, поворот и должны быть два тоннеля справа. Второй нам бесполезен, он уходит на восток, зато первый… что такое? — Изображение на планшете замерцало, и Кай недовольно забарабанил пальцем по сенсорной панели. Планшет не отреагировал. — Что за ерунда?! Ну давай же, проклятая развалина…
У Ястеро было своё мнение по поводу гваньерского способа наладки тонкой электроники, но он привык держать его при себе после случая, когда вместо ответа ему в ухо прилетел кулак. Кай для очистки совести хорошенько встряхнул планшет, но убедившись, что его верный помощник никак не реагирует, грустно вздохнул.
— Полагаю, цветовые отметки означали область неглубокого залегания, — резюмировал он, не обращаясь ни к кому конкретно. Впрочем, только Ястеро находился достаточно близко, чтобы выхватывать осмысленные фразы из его невнятного бормотания. — Значит, мы уже рядом с цоколем; либо влияние дарнита, либо опять нгарт-поле включилось… причем не в обычный режим, если помехи идут… а это не есть хорошо. 'Или твой планшет наконец-то выработал свой ресурс', — мог бы сказать Ястеро, но именно сейчас ему как никогда хотелось промолчать. К тому же ардражди не был уверен, что голос не подведет его.
— То, что обмотано синей изолентой, держится вечно, — словно подслушав его слова, парировал Кай и сфокусировал взгляд на чем-то, находившемся рядом с правым ухом Ястеро. И тут же, без видимого перехода, спросил: — Носки запасные одолжишь?
— Что? — Голос, как и ожидалось, едва не сорвался, но Ястеро вовремя успел его выровнять.
— Носки запасные одолжишь? — терпеливо повторил Кай, рассеянно поправляя очки. — Я ботинком воды зачерпнул, хлюпает теперь. Воду я вылью, но носки все равно будут мокрые… Одолжишь?… Хорошо, понял. Сказал бы сразу, что нет.
Ястеро несколько раз моргнул. Уследить за ходом мыслей Кая не каждому было под силу. Парнишка, такое впечатление, обитал в каком-то своём, доступном только ему мире, выглядывая в 'общий' лишь при крайней необходимости. Честный почти до бестактности, откровенный почти до бесстыдства, юнец с отчетливой безуминкой в глазах был такой же неотъемлемой частью Детей Света, как Зелгарис, Эрна, Вита… и тот. Он, как никто другой, умел молчать и задавать 'неудобные' вопросы. Находить скрытый смысл чужих поступков и делать совершенно иррациональные выводы из любой ситуации. Моментально замечать наблюдение и подрубать 'хвосты' — и отказываться носить какую-либо одежду кроме ядовито-зеленой, опасаясь нападения кныхчей-радоедов ('Радость они едят, понимаешь, Тейрран? ). И при полном отсутствии ментального дара отличалась почти инквизиторской интуицией, порой переходящей чуть ли не в ясновидение.
Все это в совокупности давало личность загадочную, неординарную — и крайне сложную в общении. Кличка 'Психо' приклеилась к Каю намертво. К нему относились с настороженным уважением ли, брезгливостью ли — и старались держаться подальше. Все, за исключением ментатов — те по каким-то непонятным причинам Кая обожали. Ведь не считать же зелгарисово 'Он всегда настоящий' подходящим объяснением?…
— Иногда я ненавижу нас, — тем же ровным, доброжелательным голосом неожиданно поведал Ястеро Кай, и прежде, чем юноша сообразил, как реагировать на подобное заявление, продолжил: — Мы все предатели, Ярк. Мятежники. Изменники родины. А Никс — молодец, долг выполнил… Жаль только, что он выполнил его так хорошо.
— Что?! — сквозь зубы прошипел Ястеро, которому в его нынешнем состоянии любое напоминание о проклятом Никсе было всё равно, что сунуть голову в работающий шуруповёрт. — Долг? Это долг?! Он предатель! Предатель!
Голос всё-таки сорвался, и Ястеро судорожно сглотнул, к яростной своей досаде отметив прекратившиеся шепотки. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что к их разговору прислушиваются все.
— Это как посмотреть, — легко отмахнулся Кай, которому до наблюдателей, как всегда, не было никакого дела. — В идеальном мире, конечно, Никс должен был искренне разделять наши убеждения, потому что они правильны и справедливы, и всем сердцем верить Зелгарису. Как ты, например.
'Как ты, например' по силе и красоте исполнения ничем не отличалось от эрниной затрещины. Ястеро сбился с шага, неловко переступил, балансируя на краю очередной ямы с водой и задел плечом стенку тоннеля, украсив рукав куртки противным склизким пятном. Выругался, отпрянул и почти по колено провалился в только что избегнутую яму, кишащую крошечными, безглазыми уродцами — единственными обитателями здешних тоннелей, кроме вездесущих шнорков и крыс. Позади кто-то нервно и очень тихо хихикнул. Ястеро, как и все ардражди, отличался чрезвычайно острым слухом и смешок расслышал вполне отчетливо.
— Но там, где мы сейчас, люди, попадая в плен, обычно не принимают сразу же чужую философию, лишь потому что враг её считает правильной и убедительно обосновывает, — с обезоруживающей прямотой продолжил Кай, протягивая руку, которую Ястеро, конечно же, проигнорировал. — А если принимает, уместнее всего выстрелить ему в затылок и бросить на свалку, на поживу «сборщикам». Что, не так?
Чувствуя себя в этот момент больше ардражди, когда бы то ни было, Ястеро промолчал, полностью сосредоточившись на выливании воды из ботинка. Ардражди трудно было заставить поверить — и вдвойне труднее отказаться от своих убеждений. Если они приходили к какой-то идее, то оставались верными ей до конца.
— И, как ни посмотри, Никс свой памятник заслужил, — подытожил Кай, кидая ещё один камень на крышку саркофага Ястеро. — Или даже фонтан. Будет преступлением, если имп отделается каким-нибудь завалящим орденом или военным парадом. А нам, поскольку выпало быть на другой стороне, остается с мужеством принять свою неудачу и двигаться дальше, потому что обвинять другого в своих собственных ошибках — есть признак слабого ума. Впрочем, почему бы нет? Мы-то не ардражди. Кай бросил мимолетный взгляд на планшет и, недовольно скривившись, снова забарабанил по нему пальцами.
— Шак'ханова задница, сейчас-то почему моргаешь? Что тебе не нравится? — едва не плача, вопросил он, полностью утратив интерес к дальнейшему разговору. Ястеро, выливавший воду из ботинка, ничуть не удивился: Кай был физически не способен долго концентрироваться на какой-то теме.
К тому же, все, что хотел, он уже сказал. И услышать такие слова Ястеро было куда важнее, чем он сам готов был признаться.
Он сверился с собственной картой. Старый голохрон, как и планшет Кая, едва-едва мерцал, изображение то шло рябью, то пропадало вовсе. В обычном режиме нгарт-поле не создавало помех для работы приборов, следовательно, Кай был прав: генераторы работали в усиленном режиме. Об использовании бластеров и импульсников можно было забыть и сосредоточиться на том, как пройти мимо закованной в броню охраны, имея в руках только пулеметатели и игольники. А решать вопрос следовало немедленно: согласно выводам того же Кая, проходы на цокольный этаж находились значительно ближе, чем утверждала карта. Тоннель, по которому двигались сейчас 'Мстители', был обозначен зеленым: 'старый, проходимый, уровень опасности — средняя' согласно диггерской классификации. Но в западной его части зеленый цвет сменялся бурым — уровень опасности повышался, и стояло множество одинаковых отметок — паучья сетка в круге. Описания этого участка отсутствовали, прикрепленные файлы были сильно повреждены, и о том, что означают отметки, оставалось только гадать. Что, разумеется, не добавляло хорошего настроения командиру 'Мстителей', который предпочитал всё знать наверняка. И ненавидел слова 'возможно', 'кажется' и 'вероятно'.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
