- Ева, мне очень жаль, - пришел на помощь Мартынову Петр Степанович, - но, к сожалению, это так. Увы, травмы от аварии были мало совместимы с беременностью на любом сроке. Особенно когда плод только-только зарождался, и малейшие потрясения могли иметь роковые последствия. Мне на самом деле очень жаль. Но вы еще молоды. Небольшой курс восстановления и реабилитации и у вас еще будут дети. Нужно лишь немножко подождать.
- Что вы несете? – переводя безжизненный стеклянный взгляд на врача, перебила Ева, и тут же повернувшись к отцу, умоляюще протянула, - папа, скажи им. Почему тогда ты молчал все это время? Я ведь спрашивала…
Но снова молчание. Еще бы, разве мог всегда всемогущий Белов в этот раз признать свое бессилие? То, что в этом случае даже его влияние не могло спасти дочь от болезненной потери.
И тогда девушка, снова повернувшись к мужу, с надеждой протянула:
- Лёшенька, это ведь не правда! Так ведь? Скажи, что это не правда, пожалуйста.
- Ева, все будет хорошо, - с трудом представляя, что вообще можно сказать в таком случае, обреченно пробормотал мужчина.
- Какое к черту хорошо? – резко дернувшись, взвыла Ева, - ты вообще понимаешь, что все это из-за тебя? – с силой, что непонятно откуда взялась у совсем недавно прикованной к постели девушки, она стукнула Алексея кулачками в грудь, с расстановкой отмечая, - это ты! Ты! И только ты! Убил нашего ребенка!
Еще один удар, реагировать на который хоть каким-то образом, Мартынов не считал нужным. Еве необходимо сейчас как-то избавиться от своей боли и переживаний. И если Лёша может ей в этом помочь хоть таким образом, то он готов стерпеть сотни подобных ударов. Только бы малость заглушить разрывающее изнутри чувство вины и боль… Искупить неискупимое…
- И ты мне говоришь что-то о том, что все будет хорошо? – продолжала девушка, - ты либо идиот, либо так ничего и не понял!
- Евочка, доченька, успокойся. Тише, - подскочив, Константин Игоревич попытался унять наступающую истерику дочери, при этом бросая гневные взгляды на безжизненно сидящего, словно каменно изваяние, зятя.
- Отстань, папа! – отмахнувшись от Белова, Ева продолжала сокрушать своё раздражение на Алексея, - я тебя ненавижу, Лёшенька! Ты искалечил мою жизнь! Ты убил нашего ребенка! И ты продолжаешь сидеть здесь, как ни в чем не бывало, и рассказывать мне, как все будет хорошо! Да ты… ты… ненавижу!
- Ева успокойся! – новая попытка тестя вмешаться.
- Ева, сейчас я дам тебе укольчик и тебе обязательно станет легче, - засуетился врач, мотаясь по палате, и пытаясь в спешке набрать в шприц какие-то лекарства из баночки, стоящей на прикроватной тумбочке.
- Засуньте себе свой укольчик знаете куда? – зло сверкнув глазами в сторону Петра Степановича, раздраженно фыркнула Ева, и, хватая мужа за руку, прошипела, - я тебя ненавижу! Лучше бы ты погиб в этой аварии, а не наш ребенок!
Последняя фраза прозвучала сродни хлысту по сердцу, напоминания в который раз Алексею о его ошибке и, давая отчетливо понять, что так действительно было бы лучше для всех. Его смерть могла бы многое решить… Но, увы, какие-то высшие силы решили иначе. Осознанием этого заставило Мартынова опомниться и он, перехватив запястья Евы, дернул жену на себя, выкрикнув:
- Да, Ева! Да! Лучше бы погиб я! Для всех это было бы наилучшим решением проблем! Нет человека, нет проблем! Так ведь удобнее? Но я жив, понимаешь! Жив! Ты уж прости меня за это недоразумение! В следующий раз попытаюсь как-то посодействовать этому!
- Отпусти меня! – словно и не слыша слов мужа, девушка замотала головой по сторонам. Из до этого стеклянных глаз брызнули слезы, и она, не контролируя себя, продолжала кричать, - отстань от меня! Если бы я только знала, что принесет мне жизнь от встречи с тобой! Если бы я знала! Я тебя ненавижу!
- Ева, умоляю тебя, успокойся! – пытаясь сдержать жену, что извивалась в его руках, как юла, умолял Мартынов, понимая, что сейчас до её разума вряд ли возможно достучаться.
- Успокойся, успокойся! – раздраженно взвыла, выдергивая из руки прозрачный провод, что крепился к капельнице и подавал в её организм какие-то важные и жизненно необходимые препараты. И спрашивая скорее сама у себя, чем у кого-то конкретно, - вот что это за хрень?! Эти проводочки! Эти машины. Который день уже… пи-пи-пи, - передразнила размеренно пикающие и отмеряющие ритм её сердца аппараты, - а это что такое вообще? – резко, не давая никому опомниться и остановить, дернула повязку, что полностью скрывала правую часть лица. И вместе с тем поморщилась от жуткой боли, глухо застонав, - черт!
- Что же Вы стоите! Сделайте что-нибудь! – вскричал Белов, ужаснувшись открывшейся ему картины, и неверяще застыв, глядя на Еву.
- Сейчас-сейчас, - нерасторопно замявшись, Петр Степанович бросился к девушке, пытаясь поймать её руку и ввести в нужное место укол.
- Что это такое? – не реагируя на суету вокруг неё, еле слышно протянула Ева, уставившись на мужа, и медленно проводя свободной ладонью по правой щеке.
- Евочка, милая, - осторожно отводя дрожащую руку от изуродованной части лица и стараясь не подать малейшего вида, что увиденное хоть малость его ошарашило или задело, пробормотал Алексей, успокаивающе поглаживая жену по спине.
Он не должен даже на мгновение дать ей возможность засомневаться, иначе… Господи, но он ведь даже представить не мог, насколько страшные последствия. Эти сочащиеся и рваные раны, на некогда красивом лице… Даже для него это было слишком. Что уж говорить о хрупкой девушке, с уже и так пошатнувшимися нервами…
- Тебе просто нужно отдохнуть, - стараясь скрыть свои истинные чувства, как можно спокойнее продолжал Лёша, - Сейчас ты многое воспринимаешь слишком болезненно и…
- Болезненно? – задрожав всем телом, переспросила Ева, доверчиво всматриваясь в глаза Мартынова, - я потеряла ребенка. А теперь еще и… это? – снова пытаясь приблизить руку к щеке. Но тут же отдернула её сама, с ужасом рассматривая ладонь, на которой застыли небольшие капельки крови, - дайте мне зеркало, сейчас же! Я должна увидеть, во что я превратилась!
- Ева, доченька, - кудахтал где-то в стороне Константин Игоревич, - мы все исправим. Есть масса способов вернуть все, как было раньше. Я найду лучших врачей и…
- Какое к черту исправить?
Вцепившись железной хваткой в ворот футболки Лёшки, девушка уткнулась носом в грудь мужа, больше не сдерживая рвавшихся наружу рыданий. Больше не пытаясь отмахнуться от Петра Степановича, которому таки удалось сделать несчастный укол, воспользовавшись её мимолетной озадаченностью. Просто рыдая навзрыд, показывая в этот миг как никогда собственную беспомощность…
