Стивена Девениша дома не оказалось. Он в брайтонском офисе «Морских авиалиний», сказала Фэй таким тоном, словно не сомневалась, что Вексфорд хочет видеть именно мужа, а не ее.
— Я рад, что застал вас одну, миссис Девениш.
— Скоро вернутся мои сыновья.
Неужели она его боится?
— Мне нужно поговорить с вами. Наедине, без сыновей. Я хочу вам кое-что сказать.
Она догадалась, что. Прочла это по его лицу и побелела как полотно. Вексфорду показалось, что она сейчас упадет в обморок, и он пожалел, что не взял с собой Линн или Венди Бродрик. Но она быстро взяла себя в руки, даже сумела изобразить подобие жалкой улыбки. Вексфорд подумал, что всю жизнь она только и делает, что справляется с болью и приходит в себя после очередного удара.
Он было направился в знакомый кабинет, где однажды разговаривал с ней, когда она лежала на кожаном диване (тогда еще показалось, что вид у нее нездоровый, и ей трудно говорить), но Фэй тронула его руку своими хрупкими прозрачными пальцами.
— Нет, не туда. Пожалуйста, пройдемте в другую комнату.
И он вспомнил слова Джейн Эндрюс о том, что этот истинно мужской кабинет, обитый темными панелями, с кожаной мебелью, шпагами и кинжалами на стенах, для Фэй нечто вроде пыточной. Он проследовал за ней на кухню, вотчину хозяйки дома.
На столе, том самом, за которым рыдал Девениш, стояла огромная деревянная чаша, до краев наполненная бледно-желтыми яблоками, темно-зелеными грушами, огромными апельсинами, золотыми бананами и гроздьями винограда, похожего на нефритовые бусы. Все фрукты отборные, без единого пятнышка. Оба окна распахнуты, ветер развевал белоснежные занавеси и трепал листья базилика, шалфея, чабреца и майорана, которые росли в глиняных горшках на подоконнике. Расписные дверцы часов с кукушкой закрыты.
Он предложил ей сесть и сам сел напротив. С огромным облегчением он отметил, что на ее лице нет синяков, ссадин или шрамов, и все, быть может, не так плохо, а Джейн, возможно, все же преувеличивает. Фэй посмотрела на него и тут же отвела взгляд. Вексфорд сказал, что Санчию нашли, что девочка цела и невредима, находится в доме Луизы Шарп, и что, однако, похитила ее не миссис Шарп.
— Это сделали вы, миссис Девениш. — Это был не вопрос, а утверждение. — Можете не объяснять, почему. Я знаю.
Она уже не бледнела и в обморок не падала, лишь вздохнула.
— Ее кто-то привезет?
— Примерно через полчаса.
Фэй замялась. И с трудом выдавила из себя слова, которые так боялась произнести:
— Как мне сказать об этом мужу?
Можно было ответить жестко, мол, надо было раньше думать, но Вексфорду даже в голову такое не пришло.
— Мы к этому скоро вернемся. Ваша подруга мисс Эндрюс многое рассказала о вас и мистере Девенише. Думаю, вы догадываетесь, что именно. Если все это правда, и вы… как бы это сказать, являетесь жертвой повторяющегося насилия…
Она остановила его жестом, и теперь слова хлынули из нее.
— Вы хотите сказать, что я могла вам позвонить, то есть позвонить в полицию, обвинить его, отдать под суд и уйти от него… но куда? И все это не прекратилось бы, не прекратилось, он бы только злее стал, и куда бы я ни ушла, он бы меня нашел, я уверена. Это его слова: «я тебя найду, куда бы ты ни сбежала». Так что бежать мне некуда, некуда, пока он жив или пока жива я — выхода нет.
Фэй прижала кончики пальцев к векам, потерла виски, словно пыталась сосредоточиться, и взгляд ее был полон жалкой отваги, отчаянной надежды:
— Если только он не изменится. Год назад показалось, что он меняется, когда… в общем, когда он целых четыре недели меня не трогал. Недолго, конечно, но на какое-то время все стало не так ужасно. Потом началось опять. У него что-то не ладилось на работе, а я… я не всегда бываю такой, какой он желает меня видеть, женой, которой — если хотите — он заслуживает. Как, по-вашему, он может измениться?
Не слишком веря своим словам, Вексфорд ответил:
— Пропажа дочери могла изменить его, все-таки для любого отца это шок. — «Но разве может леопард изменить свой пятна?» — подумал он. — Миссис Девениш, только вы напрасно терпите такое обращение. Действия вашего мужа — то же самое, что уличная драка.
— Да, я понимаю. Но он не понимает. Говорит, что любит меня, что я единственная женщина, которую он любил в своей жизни. И его обязанность… ну, наказывать меня. Если бы он этого не делал, я бы, по его словам, пропала. Он в этом уверен. — Ее голос, поначалу как всегда тихий, вдруг сорвался на крик: — Что будет, когда он узнает, что это я вывезла Санчию? Что он сделает?
— Постарайтесь успокоиться. Я все понимаю. Понимаю, сколь непроста ваша ситуация. Но я буду с вами, я сам ему скажу. А затем появятся другие полицейские, они приведут Санчию. Вы не будете одна. — Он понимал всю слабость своих аргументов, и постарался произнести твердо: — Пожалуйста, запомните мои слова. Вы не обязаны сносить такое. В следующий раз, когда он поднимет на вас руку, садитесь в машину и езжайте прямо в полицейский участок. Договорились?
Она зарыдала безудержно, как никогда прежде, даже когда считалось, что ее дочь похищена. Вексфорд поднес ей стакан воды. Она отпила, отнесла стакан в раковину, ополоснула, вытерла насухо и поставила на место. В этот момент открылась задняя дверь — мальчики пришли из школы. Увидев их, она преобразилась — выпрямилась, собрала волю в кулак, надела улыбку. Но сыновья ни слова не сказали матери, она тоже промолчала. Достала из холодильника две бутылки «кока-колы», поставила на стол тарелку бисквитов и два пакета чипсов. Не желает ли старший инспектор чаю? Вексфорд отрицательно покачал головой. От внезапного звонка в дверь и он, и она подскочили, а Фэй невольно вскрикнула от страха.
— Да ладно, мам, — сказал Эдвард, — возьми себя в руки.
Роберт открыл дверь и вернулся вместе с Барри Вайном, Карен Малэхайд, юной сотрудницей Управления опеки и попечительства и Санчией. Мальчики притихли, потрясенные.
— Санчия! — воскликнула Фэй Девениш, но не от радости, а от отчаяния.
Девочка взглянула на нее, поднесла кулачки к глазам, отвернулась от матери и уткнулась в юбку Карен.
— Не приготовите ли чай? — спросил Вексфорд у всей компании, не смея обратиться к молодым женщинам.
Однако вызвалась сотрудница органа опеки.
— Где она была? — спросил Эдвард у матери.
— Не спрашивай.
— Вы с отцом оба сумасшедшие, — сказал Роберт.
Подхватив пакет чипсов, он вышел. Барри разнес чашки с чаем. Санчия медленно развернулась, посмотрела на мать, сунула большой палец в рот и крепко зажмурилась. Разговор не клеился, лишь Карен сказала нечто вроде «вот уже несколько дней нет дождя», а вторая девушка профессионально-бодрым тоном социального работника заметила, что ей очень нравятся часы с кукушкой, и спросила, не из Швейцарии ли они. В этот момент дверца отворилась, выскочила птица и прокуковала пять раз.
Прошло еще полчаса, все выпили еще по две чашки чая, когда, наконец, прибыл Стивен Девениш. Фэй первая услышала его машину, казалось, она уловила шум мотора за много миль от дома. Из-за постоянной тревоги и страха у нее будто до предела обострился слух. Она оцепенела, выпрямилась и заметно задрожала.
— Что ж, — Вексфорд поднялся. — Оставайтесь здесь. И предоставьте все мне.
Он напомнил себе, что Девениш не знает о дочери. Он при всех своих садистских наклонностях Санчию, несомненно, любил. Люди все-таки непонятные существа. Вексфорд не стал дожидаться, пока Девениш откроет дверь своим ключом, и сам вышел во двор. Отец Санчии стоял у своего черного «ягуара» и, увидев инспектора, широко улыбнулся.
— У меня для вас хорошая новость, мистер Девениш, — сказал Вексфорд тихим и ровным тоном. — Ваша дочь нашлась. Санчия уже дома, с матерью.
Девениш искренне обрадовался. Он издал ликующий возглас и ударил кулаками в воздух, как забивший гол футболист или теннисист, выигравший сет, затем крепко сжал руку Вексфорда и встряхнул ее, радостно смеясь.
— Где она? Что с ней случилось? — тут ему в голову пришла менее радостная мысль. — С ней все нормально?
— Она выглядит хорошо. Пройдемте в дом?
— Но что с ней произошло?
— Я вам все сейчас расскажу. И прошу вас быть терпеливым и внимательным. Пройдемте в ваш кабинет. Мне нужно поговорить с вами наедине. Думаю, встречу с Санчией можно отложить на десять минут.
Девениш слушал Вексфорда, глядя в окно. В конце концов, не выдержав, старший инспектор попросил:
— Мистер Девениш, пожалуйста, сядьте.
Тот развернулся, и Вексфорд увидел его багровое лицо и вздувшиеся на лбу вены.
— Она ненормальная, — глухо произнес он, присев на кожаный диван. — Просто сумасшедшая. До свадьбы я этого не знал, все выяснилось уже потом. Ей повезло встретить меня, иначе бы она пропала. Она ведь нимфоманка. Причем, заметьте, не со мной, с другими. Впрочем, чего ожидать от сумасшедшей.
