раскаленной металлической коробке?
Вместо ответа женщина опять что-то заворковала. Тимофей смотрел на нее и думал о том, что вот ей – вообще наплевать, что он говорит. Ей важно выполнить свою работу. Принять его в машине скорой помощи, осмотреть, измерить давление, температуру.
Выходит, можно и так? Можно просто наплевать на других людей и делать свое дело? И вот так вот, как она, спокойно улыбаться. Твердо зная, что поступаешь правильно, даже если на самом деле это не так.
Он очутился внутри скорой. Вопреки ожиданиям, здесь было даже прохладно – наверное, работал кондиционер. На руке Тимофея затянулась манжета тонометра, женщина быстро заработала «грушей».
– Я в полном порядке, – сказал Тимофей.
– Тс! – отозвалась женщина.
– Мой организм в превосходной форме, я способен выдерживать куда более серьезные нагрузки, чем такая жара.
– Давление в норме. – Женщина избавила его от манжеты. – За пальчиком глазками следите…
Тимофей смотрел ей в глаза, игнорируя болтающийся перед лицом палец.
– Была обычная паническая атака. Я прекрасно знаю, что со мной. Я подпишу отказ от госпитализации. Подскажите, пожалуйста, который час?
– Надо же, у всех нынче медицинское образование, – внезапно рассердилась женщина. – А если это микроинсульт?
– Четыре симптома из восьми, – согласился Тимофей. – Но у меня нет времени.
– На что?
– На микроинсульт. – Он сел, не отпуская взглядом женщину. Повторил: – Который час?
Ну же. Если она так может, то, значит, и у него получится. Просто настаивать на своем. Делать свое дело.
Тимофей не поверил глазам, когда женщина опустила руку в карман и достала телефон. Бросила на него взгляд.
– Половина одиннадцатого.
– Хорошо, – похвалил ее Тимофей, хотя ничего хорошего не было в том, что четыре с лишним часа оказались вычеркнуты из жизни в такой важный день. – Мне нужно позвонить. Прошу вас. Это недолго.
– Пожалуйста. – Женщина, поколебавшись, протянула ему телефон.
Тимофей взял его, опустил взгляд. Отметил заставку – лысеющий мужчина в синей футболке – наверное, муж, – держит на руках ребенка лет трех – очевидно, сына. Нажал на иконку с телефонной трубкой и набрал номер.
Номера́ Вероники, Вована и еще нескольких важных людей Тимофей знал наизусть. Проблем с запоминанием информации у него никогда не было.
Гудки, гудки…
– Да! – рявкнул мужской голос.
– Кто это? – спросил Тимофей.
– Полиция, уголовный розыск. Назовите вашу фамилию и имя.
– Не уверен, что вы имеете право требовать от меня подобной информации при разговоре по телефону. Я не вижу вашего удостоверения. Мне нужно поговорить с Вероникой Калининой, это ее номер.
На том конце сердито попыхтели и сказали:
– Калинина госпитализирована.
– Куда? По какой причине?
– Значит, так… – Говорящий отвлекся, чтобы на кого-то неразборчиво крикнуть. – Я вам настоятельно рекомендую связаться с нами в официальном порядке, то есть – приехать в отделение для дачи показаний. Больше никакой информации вы по телефону не получите.
Связь оборвалась.
– Нельзя недооценивать телефоны, – пробормотал Тимофей и набрал другой номер. – Не в наше время.
Вован отозвался после третьего гудка.
– Алло?
– Обзвони все больницы неподалеку от Нескучного сада.
– Эм… Сорян, шеф, это не моя работа.
– Ищи Веронику Калинину.
– Веро… Чего?!
– Вов. Нужно просто набирать номера и задавать вопросы взволнованным голосом. У тебя получится.
– А с Вероникой-то что?!
– Как только выяснишь – сразу мне расскажешь. Я буду на связи через… – Тимофей посмотрел на фельдшерицу. – Какая это станция?
– «Сокольники»… – растерянно ответила та.
– Через час, – твердо сказал Тимофей и нажал на сброс. Протянул телефон владелице. – Благодарю. Простите за беспокойство. Я должен что-то подписать?
•••
Медбрат и водитель курили возле машины. Анна Сергеевна остановилась рядом с ними, провожая взглядом пациента.
– Ожил? – спросил медбрат.
– Угу, – сказала Анна Сергеевна и прислонилась к борту машины. Скрестила на груди руки.
– А ты-то чего?
– Я… – Анна Сергеевна хмыкнула. – У меня, знаешь, такое чувство, как будто меня только что загипнотизировали. Жуткий парень… Не удивлюсь, если маньяк какой-нибудь.
56
– Молодой человек, говорите громче! Фамилия больного? Имя, отчество?
– Калинина Вероника Витальевна, – повторил Тимофей.
– Калинина? – Пожилая женщина в белом халате, сидящая за информационной стойкой, вдруг нахмурилась. Посмотрела на Тимофея так, будто только что увидела. Смерила взглядом от затылка до пояса – дальше из-за стойки не получилось бы. – Поступила вчера?
– Да.
– Подождите.
Женщина с неожиданной для своего возраста резвостью поднялась и скрылась в глубине помещения, за шкафами с открытыми полками.
Тимофей остался ждать у стойки. В голове стучали два слова: «стабильно тяжелое».
«Состояние стабильно тяжелое» – так ему сказали о Веронике в справочной больницы, когда он наконец сумел пробиться сквозь бесконечное «занято».
«Могу я ее навестить?»
Тимофей был готов к категорическому отказу. Если Вероника в реанимации, туда, как правило, не пускают никого, кроме близких родственников. Тимофей заготовил целую речь о том, что как адвокат имеет право навещать клиентку в любое время суток, независимо от ее состояния. Собирался угрожать судом. Но его всего лишь попросили представиться.
«Бурлаков Тимофей Геннадьевич», – он терпеть не мог это имя.
«Кем вы приходитесь больной?»
«Я ее адвокат».
«Ясно. Приезжайте».
В трубке загудели гудки. А Тимофей бросился в больницу. Быстрее – пока не разобрались, не запретили, пока не произошло еще что-нибудь.
– Паспорт, – сказала женщина в белом халате, вернувшись за стойку. И протянула руку.
Тимофей подал ей паспорт. Женщина сняла с него копию, заполнила какой-то формуляр и положила на стойку белую пластиковую карточку.
– Вход в реанимационное отделение – только в халате и бахилах. У вас есть халат?
Тимофей развел руки в стороны, демонстрируя как отсутствие халата, так и вместилища, где он мог бы находиться:
– Нет. Я могу здесь его купить?
– Можете взять на время посещения, потом вернуть. Но это тоже платно.
Тимофей кивнул.
– Тогда по коридору до конца, там увидите. А реанимационное отделение – на третьем этаже. Пятая палата.
– Спасибо. – Тимофей взял карточку.
В конце коридора обменял две купюры на упакованный в прозрачный пакет безразмерный халат. С грехом пополам натянул его поверх одежды.
Вызывать лифт не стал, поднялся по лестнице. Поколебавшись, нужно ли стучать, и решив, что не нужно, толкнул дверь, ведущую с лестницы в коридор реанимационного отделения.
Вошел, принялся оглядываться по сторонам, пытаясь определить, где здесь пятая палата. И в ту же секунду дверь за спиной захлопнулась.
– Руки, – приказали ему. – Мордой в стену!
Быстро.
Человек, который это произнес, был абсолютно убежден, что имеет право так говорить. То есть, по логике, никем, кроме полицейского, оказаться не мог.
Тимофей медленно повернулся к нему.
– Мордой в стену, я сказал! – прикрикнул парень в полицейской форме.
Тимофею он показался знакомым. Лично не встречались,
