прогретых за день бордюров, отправляясь вниз по улице.
Я же никуда не спешил, изучая город, прислушиваясь к жителям и расставляя пазлы бобруйской жизни по местам.
Столовая оказалась... Столовой. С одним небольшим изменением. Её расширили раз в десять за счёт производственных помещений, натаскав отовсюду столов и стульев. Безжизненные и бесполезные механизмы откручивались и разбирались, переходя, по большей части, на временные склады, откуда их в дальнейшем ждала переработка. Самые же крупные и тяжёлые части, при помощи гидравлических тележек, которые, на удивление, фурычили, отправлялись на сортировочный пункт, больше напоминавший свалку.
Но даже так места для приёма пищи не хватало и все ели где придётся. Да и готовили тоже. В основном прямо на улицах, используя бочки и кирпичи в качестве жаровен. Для доступа в столовую нужно было иметь либо деньги, либо статус. Первое у ребят в достаточном количестве водилось, а второго пока не хватало. Статусом здесь обладали очень немногие... Откровенно говоря, лишь избранные, которых в лицо знали все местные работники.
Охрана пропустила нас, предупредив, что мест нет.
— Не проблема, мы займём освободившиеся. Ждём только босса... Ну, вы и так его знаете. Мы ж каждый вечер у вас ужинаем.
Охранник не ответил, лишь молча кивнул, пропуская внутрь. Стиль оформления отдавал увлечениями советского психопата. Сразу видно, налепили и притащили первое, что под руку попалось. Тем не менее было приятно видеть отблески цивилизации, а не шкрябать дно походной посуды примотанной к палке ложкой. Не отшкребёшь жратву — всё подгорит к чертям. Короче говоря, я был счастлив.
Но был бы счастливее ещё, если бы меня в моём обвесе и с рюкзаком не толкали снующие туда-сюда люди. Плотность любителей пожрать просто зашкаливала, а спрятаться от них совершенно не представлялось возможным. Сохранность собственных вещей тоже вызывала серьёзные опасения.
— Мужики, тут всегда так многочисленно?
— Да, почти круглые сутки. Сейчас вообще час пик.
— А нет мест, где людей поменьше? Если что, я плачу.
— Дорого это. Да забей, вон Лёха уже добазарился, занял нам парочку столов.
И вправду, мы заняли выжидательную позицию возле чумазых горожан, вдесятером приговаривающих одну единственную бутылку водки и с вожделением на неё смотрящих.
— Это добытчики. Ходят по разведанным местам, ищут добычу, разгребают завалы и прочее. Вот, видать бутылку водки откопали. Красавцы! Сами тяпнуть решили, а не в общак сдавать. А ведь бутылка за двадцать серебра уходит. Одна из самых дорогих вещей среди находок, — не успел задать вопрос, потянув за рукав Сёму, как тот автоматически принялся объяснять.
Умный малый.
— А что ещё ценится? Я в общем-то, догадываюсь, но мало ли, упустил чего из виду. Может, я и сам миллионер ходячий, только об этом не знаю, — решил выяснить у мужиков, и многие включились в беседу, наперебой называя самые дорогие из всевозможных находок.
Мы дождались столик и уселись, разбившись на пары. Один шёл заказывать еду, другой сторожил вещи.
— Такое время... хлебалом лучше не щёлкать. Сопрут всё, что криво лежит, и глазом не моргнут. Так что ты это, вещи посторожи, а сам скажи, чего жрать будешь, — помог мне Вячеслав, пробуждая дремавшую до этого силу.
Силу великого Голода.
Я прислушался к своему желудку, и тот клятвенно пообещал сожрать целого быка, если такой шанс только выпадет, и приказал нести всё. Если не доем — поделюсь с мужиками. Вытянул из кошеля три серебряные монеты и протянул.
— Хватит?
— Да этого на всех хватит...
— Короче, бери не стесняйся. Пожрём хоть от души.
Ждать пришлось долго. Жратву принесли одновременно с приходом довольного Коляна.
— Ну что, соколы мои, договорился я на завтра! Квест нам дадут на разведку охотничьих угодий. Работам в паре с «Волкодавами». Они на первичной зачистке, мы в помощь и огонь с дистанции. Вместо эквипа все докупаем луки. Шесть штук нужно. И надо бы хороших стрел. Так что, как поедим, идём к Шпарому, он нам должен за тот говёный, трухлявый лук, — лидер обрадовал публику, которая не понаслышке знала, какие богатства приносят из первых зачисток другие группы.
В этот раз судьба широко улыбнулась рейнджерам, и они очень хотели не только не обосраться, но и хорошенько подзаработать.
— УРА! Отлично! — радостно загалдели артельщики, но их счастливый ор утонул в творящемся вокруг гомоне.
— Так, я не понял, яйца перепелиные, что ли? Это кто тут у нас так зажрался? Я по шее настучу мажору! — Колян увидел принесённые блюда и ошалел.
— Дык это Димон. За его бабки...
— А? Да? Слушай, вот ты настоящий мужик. Уважаю. Давай, может, к нам в артель? Сразу замом обещать не буду, но с твоим подходом на свою бригаду тянешь. Ну это, как расширимся...
— Спасибо, я подумаю. Сейчас мне важно пожрать, город изучить, глянуть задания ваши от начальства и нормально поспать. Считайте за встречу и занудство проставляюсь. Всё, давайте жрать, пока слюной не захлебнулся.
Повар был великолепен. Из простых блюд и консервов сварить такое... Моё почтение. Смаковал каждую ложку, пока пузо не было набито до предела. А потом начал пропихивать оставшееся, радуясь каждому кусочку.
И тут гастрономическую феерию крайне наглым образом прервали. Удар стального носка ботинка по моему стулу чуть не сломал его, а ложка с подливой неприятно двинулась мимо рта, запачкав любимый балахон странника-аскета.
— Это ты у нас любитель мечом помахать, да?! Встал! Живо!
Глава 17
— Это ты у нас любитель мечом помахать, да?! Встал! Живо! — стул в очередной раз пихнули, и я с сожалением посмотрел на пустую ложку.
Чужая ладонь тяжело опустилась на плечо, тогда как неожиданный, грубый и незваный гость продолжал вещать:
— А я, главное, думаю, чего это Серый с отчётом не спешит и почему выручка с данными на посту не сходится. Стоило найти этого трусливого болвана и вытряхнуть из него правду, как оказалось, что у нас здесь великий мечник объявился, осмелившийся меня грабить! Ты в курсе, на чей кошелёк глаз положил?
В нос удал запах немытого тела вперемешку с перегаром, сводя на нет приятное послевкусие ужина. Не знаю, кто именно решил меня расстроить, но по вони понято: кто-то из «Саблезубых». Что же, кажись, незнакомец явно не осознаёт всю серьёзность последствий своего безрассудства.
Я положил ложку, пальцами подхватил вилку и сходу вогнал её в лапу, которую этот
