пять минут до назначенного времени. Пунктуальность — это хорошо, люблю пунктуальных людей. Я искренне пыталась найти в Аэрто положительные качества, помимо крышесносного секса. Насчитаю еще два — пойду с ним на третье свидание. Он без интереса пролетел мимо аквариумов, не обратил внимания на подбежавшего к нему официанта, проигнорировал хмурые взгляды других посетителей и едва не сшиб стол. Казалось, в этой комнате Аэрто видит только один объект — меня.
— Наконец-то, — со вздохом облегчения изрек он и прижался к моим губам в долгом и страстном поцелуе. Всего моего самообладания едва хватало, что бы не начать раздеваться прямо здесь, отдаваясь горячим рукам. Поцелуй вышел голодный, томный, Аэрто потянул меня за волосы, обнажая шею.
— Оно на тебе! — торжествующе проговорил он, имея ввиду колье. Дарит красивые подарки — два.
— Мне понравилось. — не кривя душой, произнесла я в ответ. Рядом с Аэрто сапфиры играли совсем по другому, словно одно его присутствие вселяло в них жизнь. Телохранители уже незаметно растворились в зале. Аэрто сел подле меня так, чтобы касаться всей длинной тела и сокрушенно вздохнул.
— Лучше мне не стало. Ты — наркотик.
— Я чувствую нечто подобное, — влечение к этому мужчине било все мыслимые и немыслимые границы. Он взял меня за руку, переплел наши пальцы. На фоне его бледной руки моя кожа выглядела очень смуглой.
— Но ты смогла от меня уйти. — удивление перемешивалось в его голосе с какой-то другой эмоцией, угадать которую мне было не под силу. — Тем утром ты ушла от меня сама, а затем не пожелала возвращаться, даже когда я позвал.
Ах, уязвленное мужское самолюбие. Вот и вторая эмоция. Не приснись мне кошмар про змею, быть может и не ушла бы. Я не верю в мистику и тотемных животных, но огромная анаконда из моих снов словно смогла выдернуть меня из водоворота нездоровых чувств, которые создавала псевдо искра. А один раз развидев иллюзию, снова поверить в нее почти невозможно. Кажется это называется гештальт переключение — выдал мой бессистемно образованный разум.
— Великолепного секса мало, чтобы заставить меня остаться. — Аэрто улыбнулся, самолюбие было спасено. Он действительно считал себя прекрасным. Черт, он и был прекрасен. Но так красивы акулы или гепарды. Пока ты смотришь на это совершенство издали, можешь получить эстетическое наслаждение, а вблизи скорее всего просто обосрешься.
Принц принялся выводить на моей руке нехитрые узоры. Он проявлял нежность, словно пытаясь доказать самому себе, что способен не только на жесткость. Я почувствовала, как меня начинает пожирать разгорающееся желание. Закрыв глаза я положила голову ему на плечо. Запах этого мужчины, холодный и чуждый, нравился какой-то части моего подсознания.
Официант, который несколько минут назад приблизился к итхису с явным намерением вышвырнуть его за дверь, теперь едва ли не вилял хвостом, смотря на Аэрто. Не знаю, что сказали ему темнокожие телохранители, но это произвело на парня впечатление.
— Вы уже определились с заказом? — вежливо поинтересовался он. Аэрто отвлекся от своего занятия, пожал плечами.
— Хочу птицу. Чтобы много жира и хрустящая корочка. И луковые кольца тоже в жире. И бекон, жареный. И пива. Много.
Меня официант спросить забыл. Я, услышав заказ Аэрто прыснула от смеха.
— Не думала, что принцы питаются подобным.
— Чем только принцы не питаются — с улыбкой ответил он мне. Аэрто понравилось, что он смог вызвать мое удивление, — но салат меня есть не заставишь.
Я подумала о том, что Александр тоже не жалует салаты, и помрачнела. Не стоило думать о боссе.
— И не боишься потолстеть?
Аэрто покачал головой. Официант принес заказ в считанные минуты, бекон еще шкворчал, когда он нес его мимо удивленных посетителей. Сомневаюсь, что подобная пища есть в меню. Легкомысленно наследный принц бросил в рот кусок свинины и закрыл глаза от удовольствия.
— В Октавии я соблюдаю строгую диету. Потому что принц должен выглядеть привлекательно. — он указал на подтянутое тело. Аэрто не выглядел как кто-то, живущий в спорт зале. Такая мускулатура обычно присуща фехтовальщикам или профессиональным пловцам.
— Что еще не входит в меню принца? — я подцепила луковое колечко. Ну почему вредная еда самая вкусная? Я ела медленно, пообещав себе, что только попробую и не стану пробовать еще и курицу.
— Случайные связи с красивыми женщинами, — многозначительно посмотрел на меня принц, — Кира, я должен буду вернуться в Октавию через неделю, — продолжил Аэрто. Он смотрел мне в глаза, серебро его взгляда гипнотизировало. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
Мое молчание принц истолковал по своему:
— Кира, мы созданы друг для друга, даже если, по каким-то удивительным причинам, ты этого не понимаешь.
Луна и Солнце — так мы смотрелись вместе. Аэрто становился ярче, когда находился рядом со мной, его волосы переливались, кожа не выглядела болезненно бледной, а казалось искрящейся словно чистейший зимний снег ночью. Впрочем, подобные метаморфозы я уже неоднократно замечала, когда была рядом с другими итхисами. В частности, с Александром. Я покачала головой. Аэрто может говорить мне что угодно, в Октавию я не поеду.
— В каком качестве? Александр рассказывал про гаремы. Не хотелось бы стать одной из твоих наложниц — сказала я мужчине чуть более грубо, чем намеревалась. Нет, правда. Гарем — это же варварство. Я ожидала смущения, отрицания, но никак не улыбки, изменившей очертание тонких губ.
— Ах уж этот благородный Александр и его любовь обличать родной край. Поверь, все женщины, которые находятся там — идут на это добровольно.
— До или после того, как ты к ним прикасаешься?
Александр явно становится моим криптонитом. Раньше я так мгновенно выходила из себя, только когда речь шла о Викки, маме или Вере. Сейчас в список людей, которых не стоит оскорблять при Кире Белл, вошел еще и он. Аэрто не заметил моей вспышки гнева.
— До. Ты не представляешь, какими богатствами располагает моя семья. Нет, Кира. Отправляйся со мной в качестве моей подруги. Побудь со мной неделю, две, месяц — позволь себе узнать мою землю, меня самого. Позволь нити, связавшей нас вырасти в нечто большее.
— А если я откажусь?
— Ты готова отказаться от меня?
Он ответил вопросом на вопрос, но в его взгляде вдруг промелькнула неприкрытая жестокость. Я вспомнила, как он рассматривал фотографию Викки на моем столе. Что может сделать мужчина с уязвленной гордостью, которому до этого не приходилось слышать отказа?
— Нет, не готова — я ласково погладила его по лицу. Аэрто тут же успокоился, — но я буду решать, когда вернусь домой. И… есть кое-что, что мне можешь дать только
