степени.
— Извиняться придётся? — с убитым видом спросила Алёнка.
— Ни в коем случае! — горячо возразила Даша, — Мы пойдём другим путём!
— Кофе с печеньками? — нацелила Светка на неё палец.
— Кофе, коньяк и бутики с копчёной севрюгой. И мы, белые и пушистые кошечки, с ликёром, круассанами и обнимашками. Ляо, ты тоже участвуешь, — прикинула Дарья оптимальный рецепт примирения.
— Должно сработать, — уважительно кивнула Светлана.
— Так, за работу! Вы, марш переодеваться, а ты иди умойся, — уже на бегу раздала Дашка ценные указания.
Минут через пятнадцать процессия из пяти девушек тихонько подобралась к дверям кабинета. Но сюрприза не получилось. Кабинет был пуст. А там и в спальне никого не оказалось. И, лишь когда Алёна догадалась заглянуть в детскую, потеря нашлась.
Олег спал на полу, между манежем и детской кроваткой. Он неловко привалился головой к стене и иногда чуть слышно всхрапывал. Любая из жён готова была поклясться, что никогда раньше она не видела на лице мужа такого довольства жизнью и безмятежного счастья.
Глава 135
Что столица умеет делать хорошо — так это промывать мозги приезжим.
Ещё вчера мне казалось, что я — первый парень на деревне, и весь мир крутится вокруг меня, но несколько дней в столице изрядно понизили градус эгоцентризма. Слишком много в Империи событий происходит каждый день. А для москвичей новость об открытии второй трамвайной линии, с северо-запада на юго-восток, может запросто переплюнуть вести недельной давности из далёкой Японии.
Можно было представить себе, что к моей очередной свадьбе будет проявлен значительный интерес, но нет. С свадьбой всё непросто. В столичных газетах информация подана скупо, а моя невеста отчего-то обозвана Великой Маньчжурской княжной. Список приглашённых на свадьбу крайне мал, но при этом в нём присутствуют все послы, включая китайского. Вот с этим-то, Чрезвычайным и Полномочным Цуй Хуаньхуэем мне сегодня предстоит встреча. Как несложно догадаться, по его инициативе.
Цуй и до этого был довольно настойчив, посетив пару приёмов, от которых мне пришлось отказаться в самый последний момент. Политика, чёрт бы её подрал. У него своя игра, а у нас другая. К счастью, жёны всё правильно поняли, хотя к тем приёмам по полдня готовились. Короче, послу я не завидую. В моей семье его точно не любят.
В результате, пришлось полномочному бедолаге через Императора о встрече со мной договариваться.
Накоротке, вчера после ужина, мы с государем тезисы предстоящей беседы накидали. Они просты, честны и бесхитростны. Вроде того, что я не я, и лошадь не моя. Заодно обговорили, что все расходы, по итогам разговора с Хуаньхуэем, делим пополам. Китай, знаете ли… Обычаи у них такие.
Государь будет открещиваться от любых притязаний к Китаю и клясться, что делов не знает. Я стану изображать феодала и туповатого жениха, при всём том почти искренне почитающего китайскую Императрицу, как одно из самых прекрасных явлений в мире. Однако, мне предстоит чётко донести послу, что за своё — я глотку порву. А раз невесту достойным приданным мне не обеспечили, то приду и сам его заберу. К слову сказать, своё забирать буду!
Как Рюмин говорит — главное не дать себя запутать в словесных кружевах. Китайцы это умеют. Могут по пять раз возвращаться к одному и тому же, чтобы услышать желаемый ответ, а потом уже плясать от него.
Посмотрим, сумеет ли наша беспросветная прямолинейность преодолеть азиатскую витиеватость.
— Я правильно догадываюсь, что после свадьбы князя Бережкова и девушки, выдающей себя за маньчжурскую принцессу, нам стоит ожидать территориальных претензий, а то и вовсе захвата северных земель Китая? — на одном дыхании выдал Хуаньхуэй, когда мы закончили процедуру приветствий и перешли к делу.
— Напомните нам причины и дату объявления войны между Китаем и Маньчжурией, а то мои дипломаты не нашли об этом событии никаких упоминаний, — равнодушным тоном осведомился Рюмин.
— Какое это имеет значение? — едва сдержал себя пухлый китаец, чтобы не взмахнуть руками.
— На мой взгляд — самое непосредственное. Я пытаюсь выяснить, на каком основании вы считаете Маньчжурию территорией Китая, — не меняя тона вымолвил государь.
— Там работают чиновники, присланные из Пекина. Они полностью контролируют северные земли и умело управляют населением, — поднатужился Цуй, подбирая подходящий довод.
— Даже не смешно. Я хоть завтра могу послать своих чиновников в Японию, но от этого Япония не станет частью России, а останется самостоятельной Империей, — легко парировал его довод Рюмин.
— Но наша блистательная Императрица никогда не признает самозванку законной правительницей!
— Что-то я не припоминаю, чтобы вашу несравненную волновало моё, или ещё чьё-то признание, когда она восходила на престол, — ухмыльнулся государь, — Правителям достаточно признания своего народа и армии. Как мне докладывали, армия у Маньчжурии есть.
— Да какая там армия! — возопил посол, — Если потребуется, мы уничтожим этих голодранцев в считанные дни.
— Армия у Маньчжурии есть. Буквально на днях маньчжурцы захватили ещё две провинции, изгнав оттуда захватчиков, — вступил я в разговор, который перешёл к той фазе, где государю говорить нежелательно, — Но мне другое интересно. Неужели Китай решится послать на территорию соседней страны регулярные войска?
На самом деле китайская армия уже воевала в Маньчжурии. Именно ей маньчжурцы проиграли три главных сражения, потерпев сокрушительный разгром. После этого армия ушла, а добивали остатки маньчжурских отрядов уже дружины китайских Кланов.
Всё дело в том, что сейчас ни нам, ни китайцам невыгодно признавать эти факты. Китайская армия де-факто в соседней стране была, а де-юре, её там никогда не было.
— Не вижу никаких препятствий, — Цуй Хуаньхуэй решительно выдвинул вперёд свой круглый подбородок, обозначив решимость.
— Напрасно. Как минимум, на два момента я бы обратил ваше внимание. Во-первых, Маньчжурия может обратиться за помощью к соседям. К примеру, к той же России или Японии. За Россию говорить я не вправе, но вот с моей женой, японской Императрицей Аюко, моя невеста находится в очень даже дружеских отношениях. А во-вторых — военные преступления. Многочисленные казни, ограничение на рождаемость, постоянные грабежи и изнасилования — достаточные основания для Международного суда, чтобы признать факт геноцида маньчжурцев.
— Какие изнасилования, если у них в традициях оказывать гостеприимство, подкладывая своих девок гостям!? — чуть ли не завопил Цуй, сдерживаясь из последних сил.
— Раз против всего остального из сказанного вы возражений не имеете, то поговорим об изнасилованиях. Одно дело, когда девушка, вошедшая в возраст, идёт к гостю добровольно, и совсем другое — когда пьяные вооружённые китайцы рыщут по домам, и набрав девочек по восемь — десять лет пускают их по кругу. Таких случаев не
