«Нива» ходчей бегает, чем УАЗ. Фора по времени есть, плюс фактор внезапности. Ходу, Леша, ходу!
С ходу загоняю машину на примеченную ранее низинку. Не видно с поворота, и то ладно. Теперь в засаду. Лежу на пузе, жду. Курю. Ладони потеют, вытираю о брюки. Послышался шум двигателя, привел в боевую готовность управление радиовзрывателей. Очень хочется верить, что все сработает именно так, как я хочу. Потому как работал я с ними лишь на учебных занятиях. Ну, Господи, помоги!
Ближе, ближе шум мотора. Я осторожно поднимаю голову. Тот «козел», тот! Теперь, главное не прозевать и раньше времени не рвануть! Помнить, что водилу надо кончать — он самый опасный! Еще ближе, еще! Вот так, ну, еще!
Я давно уже поднял защитный кожух на выключателе, но все равно еще раз бросаю на него взгляд. Кожух поднят, лампочка готовности горит. Метр, еще, и еще! Пора! Перевожу переключатель вверх. Одновременно раздается два взрыва. Бля! Вторая мина тоже рванула. Ну, теперь молись, Леха, чтобы пассажиры живы были! Духи в Грозном одной такой миной генерала Романова чуть на тот свет не отправили, он сейчас живет в своем мире.
Только прогремели взрывы, я рванул с места. Фу, а дыма-то сколько! Первая мина оторвала передний мост у машины к чертовой матери. Вторая же мина сработала вхолостую, зад машины целый, осколки ушли в сторону. Ну и слава богу!
Рву дверку со стороны водителя. Он почти вываливается, но уже хватается за автомат. Погоди, родной! Бью в висок стволом автомата, он валится на бок. Хватаю за ворот и вытаскиваю наружу. Этот мне не нужен, даже если и сдохнет — не велика потеря! В салоне меньше дыма, чем снаружи, но тоже хватает, вот пацан, смотрит на меня. У, ешь твою мать! Пацаненок вытаскивает пистолет ПСМ. Маленькая такая финтифлюшка, генералам стали недавно выдавать, по размерам как дамский. На ладони спокойно умещается, наверное, чтобы застрелиться, врагам в плен не попасть. Но с такого близкого расстояния даже этот сопляк сумеет во мне дырок наковырять. Опять же автоматом тычу ему в лицо, он инстинктивно закрывает лицо руками, второй рукой выдергиваю пистолет.
Обегаю машину, открываю дверцу пассажира, выдергиваю пацана, потом дергаю заднюю дверь. Мамаша, видимо, была без сознания, сейчас очухалась, увидела нас (сынок, кстати, извивался ужом, и все норовил меня ударить в пах и по ноге), закатила глаза и вознамерилась вновь грохнутся в обморок. А мне этого не надо, ни в коем случае.
Тут на сиденье водителя запищала радиостанция. А потом разорвалась чеченской речью. Можно и не сомневаться, что в деревне слышали двойной взрыв, поэтому и забеспокоились. Надо уходить. Может, кого-нибудь из этой семейки убить? Нет, не стоит, еще рано!
— Выходи, только не ори! — я наставил автомат на эмиршу.
Она медленно выходит, поднимает руки над головой, очень даже хорошо! Пока она вылезает из машины, хватаю радиостанцию, выключаю ее. Волна зафиксирована, это хорошо. Водила валяется на земле. Ну, да ладно, зато хлопот не доставляет.
Наконец-то женщина, путаясь в длинных черных одеждах, ступает на землю. Ремень автомата одеваю на шею. Бегом марш, сукины дети!
Женщину хватаю за шею, толкаю впереди себя, пацана держу подмышкой, он поначалу сопротивляется и что-то орет, автомат раскачивается в такт бегу и периодически бьет его по голове. Ничего, ничего, голова, сынок, тебе больше не понадобится. Ты же боевиком будешь, как твой папка, а воинам Аллаха башка нужна только для того, чтобы папаху носить! Снимают шкуру с одного барана и одевают на другого! Фас, вперед!
Вот и моя машина, с ходу швыряю пацана ближе к турели, потом поднимаю женщину и кидаю рядом. Сам туда же. С ремня рву украшение — змею. Длинный, тонкий и очень прочный трос. Отлично! Усаживаю их спинами друг к другу, будет вам чем заняться, будете сосредоточенно, срывая ногти, пытаться освободится. Но у вас фиг что получится! Я умею вязать самозатягивающиеся узлы. Чем сильнее будете дергаться, тем сильнее трос будет врезаться в нежную детскую и женскую кожу. Всяческих вам неуспехов! Как говорится: «Флаг вам в руки и электричку навстречу!». Плюс ко всему трос пропустил под основанием турели, а она крепко привинчена!
Так, а теперь, пока пленники развлекаются, надо уходить! Я погнал машину на восток. Через полчаса загнал ее в кусты. В любой машине полно всяких тряпок, из них я сделал хорошие кляпы, поглубже загнал во рты, поверху повязки. Ни языком вытолкнуть, ни о плечо вырвать. Это я тоже умею делать! Эх, были времена, были!
А теперь пешочком. С соблюдением всех мер предосторожности в сторону недавней засады. Полчаса ехал, почти час пешком добирался. О, народ суетится! Надо осторожным быть! Чуть в горочку, залег в кустах, они без собак, откуда у них в деревне обученным служебным собакам взяться. Нет, и слава богу!
Водила что-то объясняет. Оба-на! А правое предплечье-то у него перевязано, рука на перевязи. Это что-то новенькое. Значит, мужик испугался командирского гнева, и сам в себя выстрелил? Осколком его задеть не могло. Я бы заметил и пару раз пнул бы по ране обязательно. Это факт! Башка у него тоже забинтована. Ну, это моя работа, признаю!
Так, и что же они там решают? Водила, видимо уже в десятый раз объясняет командиру, как все было. Вот так они ехали, вдруг ба-бах! Ага, именно так он и показывает. Показывает, что его взрывом вырубило, на уши показывает. Точно, мне тоже ушки заложило. Все как в том анекдоте. Пятачок и Винни Пух нашли ружье, крутили его, крутили, потом Винни стреляет в Пятачка. Дым рассеивается. Пятачок на земле дергается в агонии, а Пух говорит, держась за голову: «Тебе смешно, свинья, а мне ушки заложило!» Вот так и здесь, ему ушки заложило, и он упал почти замертво, потом открылась дверца. Удар в висок и бах — выстрел в руку. Врешь, братец, не так все это было! Ну да Аллах тебе судья!
Вот командир повернулся лицом. Ну, что. Здравствуй Мовсар! Ты нисколько не изменился, только осанка стала более гордая. Ничего, мы эту спесь с тебя собьем! С дороги мою машину не было видно, и, похоже, шофер на самом деле был без сознания, не видел, куда я увел родственников главаря банды. Водитель часто показывал в сторону России. Ну что же, тем лучше! Через пятнадцать минут появилась машина со стороны российско-чеченской границы. Пять человек, которые вышли из нее, разводили руками и отрицательно покачивали головами, мол, не нашли. Сейчас главарь начнет психовать.
И точно, Мовсар начал орать, размахивать автоматом. Это хорошо. Значит он прогнозируемый, а следовательно — управляемый. Люблю управляемых людей. Сейчас он снова пошлет машину, а когда она вернется ни с чем, то поедет бить, а может, и убивать Андрея Ивановича.
Ну, что же, все идет, как я задумал и просчитал. Главное, чтобы и дальше так шло!
Действительно машина уехала, в это время командир расхаживал и думал, он пинал опавшую листву и думал, думал, думал. Выстраивал логические цепи, искал причинно-следственные связи. Потом подозвал снова водителя и еще одного боевика, его-то я раньше видел. И что-то сказал водителю. Водитель начал описывать меня. Рост вот такой — показывает. Волосы, стрижку на себе показывает длину волос. Врешь! У меня они короче! Второй боевик слушает, уточняет что-то. Потом второй показывает шрам на лбу. Тот кивает. Все сошлось. Это второй заложник-журналист, который не убежал как подлый гяур в Россию, а захватил ближайших родственников командира в плен!
По внешнему виду Мовсара можно предположить, что он готов растерзать своих подчиненных, но больше всего он хочет добраться до меня и разорвать. Ну, я как можно дольше отсрочу нашу «теплую» встречу. Мне это пока не нужно.
Вот снова появилась машина. Снова пусто. Ничего. Все по машинам. Три машины уезжают, четвертая, зацепив подорванный УАЗ, медленно едет в сторону деревни вслед за остальными. А вот теперь и мой выход!
Бегом назад, бегу так, что задыхаюсь. Духи не оставили никого на месте происшествия. Это хорошо, что они такие бестолочи. Любой мало-мальски соображающий военный оставил бы там секрет или засаду.
Периодически посматриваю на часы. Вот и моя машина. Сейчас Андрея начинают бить. Так что времени терять не будем! Мои пленники на месте. Вид у них измочаленный, но живые и ладно! У пацана мокрые штаны. Для кавказского мужчины это позор! Ничего, ничего, пацан! Если твой батя будет вести себя примерно, то ты будешь писать как надо.
Уф! Отдышаться немного. Включаю радиостанцию, что забрал вУАЗе. Тишина, только треск атмосферных помех.
— Мовсар, Мовсар Толбоев! На связь! — начинаю вызывать я.
Молчание.
Хреново, очень хреново! По моим подсчетам Андрея должны убить минут через двадцать, максимум через час.
Снова вызываю предводителя местных бандитов. Наконец станция взрывается голосом. Слава тебе, Господи!
— Я — Толбоев! Кто говорит?! — знакомый голос.
— Отойди в сторону подальше от своих приспешников. Нет, дальше отойди. Вот так! И дай команду, чтобы не мучили больше пленного, воды ему дали и переодеться, — я говорил уверенно, как будто видел, что они делают с Рабиновичем.
