– Нет, – согласилась она.
– Как вы думаете, что будет с вами, если я навсегда выгоню вас из дворца за то, что вы делаете из меня идиота? У вас нет ни гроша, и я клянусь вам, что ваша мать, какой бы хорошей матерью она ни была, предпочла бы видеть вас под моей защитой, чем брошенной на произвол судьбы и лишенной моего покровительства! О, она будет рыдать и ломать руки, будет клясться, что все произошло без ее участия, но она сразу же успокоится, как только узнает, что вы хорошо устроены. Если бы вы были богатой наследницей тогда, конечно, другое дело…
– У меня всегда есть возможность уйти в монастырь, – ответила Фрэнсис.
– Вы не впервые пускаете в ход эту угрозу. Насколько же она реальна?
– Почти нереальна, – честно ответила Фрэнсис. – Это мой последний шанс. Только на самый крайний случай.
– И это вас больше устраивает, чем принадлежать мне? При том, что вам известно, какое положение вы можете занять? И при том, что вам принадлежит вся моя любовь?
– Нет, не вся. Существует королева… Карл тяжело вздохнул.
– Даже ради вас я не намерен жертвовать ею, несчастным, преданным мне созданием. И даже если бы я поступил так низко, вы, Фрэнсис, не простили бы мне этого. Чувства, которые я испытываю к королеве, моя привязанность к ней, – это совсем другое. Да простит меня Бог, разве я единственный мужчина, который считает возможным любить двух женщин?
– Нет, конечно, не вы один, но… Если бы только я не была так привязана к ней!
– Снова и снова вы вынуждаете меня повторять, что это не принесет ей вреда. Это будет означать конец царствования Барбары. Если я до сих пор не порвал с нею, то только из-за вас, по вашей вине, потому что вы терзаете и отвергаете меня. Если я и бываю у нее иногда, то только для того, чтобы забыть вас, Прекрасная Стюарт! Любой мужчина понял бы это, хотя вам, наверное, это понять трудно. А теперь слушайте: я заключаю с вами последнюю сделку. Я буду терпеливо ждать еще несколько месяцев, пусть вам исполнится девятнадцать.
– Но ведь это совсем скоро! Всего три месяца! – воскликнула Фрэнсис.
– И целая вечность для меня. Решайте. Либо вы сами придете ко мне, даже и не любя, если не дано другого, или я вас больше не увижу. В вашем распоряжении три месяца, чтобы принять решение.
– Вы так жестоки со мной! – вспыхнула Фрэнсис.
– Напротив, я добр.
Карл поднялся. Было видно, что к нему вернулось хорошее настроение, и он успокоился. Хоть Фрэнсис и была высокого роста, он был значительно выше и смотрел на нее сверху вниз, взгляд его был нежным, но и достаточно твердым.
Фрэнсис была бледна, и ее била дрожь. У Карла мелькнула мысль, что он уже давно должен был поговорить с ней именно так, но проявлять жестокость к женщине, которую он любил, – это было не в его правилах.
После его ухода оказалось, что новенькая золотая монета, с которой он играл и которую так внимательно рассматривал, валяется на полу. Фрэнсис подняла ее и еще раз посмотрела на свое изображение. Британия с трезубцем и пальмовой ветвью. Она была владычицей морей, но утратила власть над влюбленным в нее королем.
Глава 17
– Не верю, чтобы Фрэнсис Стюарт, какой бы легкомысленной и безрассудной она ни была, могла сделать это, – говорила Мэри Бойтон, не скрывая своего удивления.
– Однако именно это она и сделала, – настаивала Джоан Уэллс. – Позавчера, на приеме, который устраивала леди Каслмейн.
– Вы там были? Вообще-то она никогда не приглашает никого из нас, только Фрэнсис.
Мэри, которая уже год была замужем, гостила в Лондоне вместе с мужем и пришла в Уайтхолл навестить старых друзей. Она невероятно гордилась своим новым положением и постоянно выставляла напоказ то соболью шапку, то обручальное кольцо. К этому времени и Джоан Уэллс тоже должна была бы быть замужем, но ее свадьба была отложена из-за тяжелой утраты, которую пришлось пережить семье, и не могла состояться раньше, чем под Новый год.
Очень забавно наблюдать за Мэри, думала Джоан, она так покровительственно относится ко всем, этакая матрона, которая снисходительно смотрит на тех, кому еще не удалось так удачно устроиться. За время отсутствия Мэри Бойтон при Дворе произошло так много событий, что она едва успевала переваривать тот поток новостей, который обрушился на нее.
– Сейчас все по-другому, – с важным видом говорила ей Джоан. – Фрэнсис пользуется таким успехом, что наша дорогая Барбара стала гораздо менее заносчивой. Порой она даже очень мила. Во всяком случае на том приеме мы все были. И две новенькие, которых вы не знаете, – Джулия Ла Гарде и Сесили Эйнджелс.
Джоан сделала жест в сторону названных девушек.
Позднее Мэри предстоит побывать у королевы, которой она непременно хотела засвидетельствовать свое почтение, но сейчас они все собрались в комнате Джоан, которая служила одновременно и спальней, и гостиной и к которой примыкала маленькая комнатушка для горничной.
Мэри молча смотрела в сторону этой комнатушки, и в ее высоко поднятых бровях явно читался вопрос.
– Дверь закрыта, а Патти ушла, – успокоила ее Джоан. – Мне нужна лента, и я послала ее поискать. Цвет не совсем обычный, так что она вряд ли скоро вернется.
– Как хозяйка дома, могу заверить вас в том, что осторожность со слугами никогда не бывает чрезмерной. Даже лучшие из них подслушивают и подглядывают.
В голосе Мэри была непоколебимая уверенность в собственной правоте.
– Во всяком случае, здесь, в Уайтхолле, они гораздо лучше осведомлены обо всем, чем мы, – сказала Джулия Ла Гарде.
– У Барбары была и жена Букингема, хотя его самого так и не дождались. Зато было много других гостей. Мистер Ропер, который так прекрасно пел, что растрогал абсолютно всех. И мистер Одли, который овдовел несколько месяцев назад, и Ричард Гранджар.
– И Фрэнсис так открыто и сказала, что выйдет замуж за любого? – с нетерпением и испугом спросила Мэри.
– Именно так она и сказала. Ведь правда, Джулия?
– Она слишком много выпила, – высказала свое мнение Сесили Эйнджелс прежде, чем Джулия смогла ответить Мэри, – хоть вообще она пьет очень редко. В крайнем случае, бокал вина, разбавленного водой. Но в тот вечер она была какая-то странная. Слишком веселая. Она смеялась по каждому поводу, даже когда было совершенно не смешно.
– Она сказала, и все это слышали, – Джулия поспешила воспользоваться паузой, – что скоро ее день рождения, ей исполнится девятнадцать лет, и она намерена устроить большой прием, на который приглашает всех нас. Ну, и многих других, конечно…
– Потом кто-то что-то сказал про замужество, я не помню, что именно, – перебила ее Джоан. – Мне кажется, что это была Барбара, да, вспомнила, именно Барбара. Она сказала, что к тому времени, когда ей исполнилось девятнадцать лет, она уже два года была замужем. Фрэнсис рассмеялась, залпом выпила бокал вина, а потом сказала, что с радостью выйдет замуж за любого, чей доход – не менее полутора тысяч в год и кто женится на ней, как порядочный человек, и будет относиться к ней с уважением. Как вы, наверное, догадались, все были ошеломлены. Стало так тихо, что, если бы упала булавка, все бы услышали. Однако Фрэнсис, откинувшись в кресле, ждала, что кто-нибудь заговорит, но поскольку все молчали, она рассмеялась и смеялась до тех пор, пока не разрыдалась…
