Никогда в жизни я не орал так громко, расталкивая сгрудившихся передо мной воинов Скарадара, чтобы добраться до врага, пока он еще в секундном замешательстве. И молил только об одном, чтобы мои люди бросились за мной, бросились не раздумывая, потому что промедление есть наша смерть.
Выстрел с одной руки, с другой, теперь просто разжать руки, освобождая их от ставших уже бесполезными пистолетов. Теперь рвануть из ножен тесак, сходу сбивая устремленный в лицо выпад абордажной сабли табрисца. Рядом со мной возник Проухв, и мой собственный крик по сравнению с рыком Прошки показался мне тявканьем щенка.
Прошка, вооруженный двухлезвийным, больше похожим на секиру топором с короткой ручкой, ревел так, что передний ряд защитников отшатнулся. Ему вторил Сотнис, присоединившийся к нам, державший в каждой руке по тяжёлому палашу.
Вперед, и не оглядываться, чтобы узнать, поддержал ли кто-нибудь ещё нашу атаку, потому что для этого нет ни времени, ни смысла.
Ещё несколько шагов, ещё один табрисец отброшенный в сторону ударом клинка, и вот он трап, ведущий на кормовую надстройку, где расположен капитанский мостик. Трапов здесь два, это не катлас, но другой находится у противоположного борта, нам хватит и этого, туда не пробиться.
Понимая, что не успеваю уклониться от направленного в меня ствола пистолета, я рухнул на колени. Близким выстрелом опалило лицо, срывая шляпу, а сзади раздался чей-то вскрик. Теперь ткнуть снизу клинком тесака стрелку в колено, прикрытое длинным голенищем сапога, дальше не достану, и подниматься, подниматься на ноги, иначе затопчут свои же, бросившиеся за мной.
Меня обогнал Бронс, воющий на высокой ноте, в спину поддержал Оливер, помогая подняться на ноги, а впереди уже маячили широкие спины Прошки и Сотниса.
Вот и мостик, встретивший меня пистолетным выстрелом. Обожгло ногу, и я снова упал на колени. Затем вскочил, с ужасом ожидая, что сейчас подвернется нога из-за перебитой пулей кости, ведь боль в горячке боя приходит не сразу. Нет, этого не случилось, а рука уже рвала из-за спины двуствольный пистолет, мою надежду на крайний случай.
Грохнул близкий выстрел фальконета, но заряд ушел в небо, а успевший отклонить его ствол Гриттер, получил удар саблей в живот. Клинок сабли скользнул по кирасе, вонзаясь в бедро, и Гриттер рухнул на колени. Прямо через его голову я выстрелил в табрисца, целясь в лицо. И попал, черт побери, хотя в последний момент кто-то толкнул меня в лечо. Уже в падении я развернулся, ища стволом цель, и только в самый последний миг сумел удержать палец на спусковом крючке. Это Фред толкнул меня, он единственный из нас имел шлем с острым навершием, и для того чтобы толкнуть меня, у него имелась веская причина, выстрел другого табрисца прошел мимо. Фер Груенуа с ходу упал на колено, сжимая в каждой руке по пистолету. Два выстрела слились в один, затем Фред прыгнул прямо с этого положения, держа в вытянутой руке клинок, который до этого держал в зубах, целя им во врага.
Вот и капитан табриского корабля, в горящей золотом кирасе, со шпагой и пистолетом в руках, и с искажённым лицом, а у меня остался ещё один заряд. Вот только выстрелил я не в него, правее и за его спиной Сотнис бился сразу с двумя офицерами. И снова я не промахнулся, хотя и выстрел на этот раз оказался не слишком удачным: пуля попала в плечо. Но Сотнису хватило и такой помощи. Быстрым выпадом он атаковал раненого мною, целясь в горло поверх кирасы, и тут ударил по предплечью второго своего оппонента, оставив того с обрубком руки.
А это уже Иджин со своими парнями, красиво работают, черт бы их побрал, сразу видно выучку вместе прошедших не один абордаж людей.
Иджин и занялся капитаном, убив его, на что ему понадобилось всего пару финтов и единственный удар, пришедшийся на узкую полоску шеи между кирасой и шлемом.
Всё, мостик наш, только надолго ли он нам достался? Табрисцев по-прежнему в несколько раз больше, и им не понадобится много времени, чтобы собраться с мужеством, и атаковать.
Но большая часть дела сделана, и, даже если мы все погибнем, смерть наша уже не будет напрасной, корабль остался без старших офицеров.
Среди оставшихся табрисцев офицеров ещё немало, они где-то там, на палубе, но былой боеспособности корабль иметь уже не сможет.
Что там у меня с ногой? Пуля прошла по касательной, и, пробив одежду, обожгла кожу. Ничего страшного, кровотечения почти нет, как нет причин беспокоиться на этот счет. Тем более, сейчас.
Ко мне подошел Иджин, без шлёма, с залитой кровью левой половиной лица. Кровь сочилась, заливая глаз, и он тер его ладонью. Второй глаз блестел всё ещё не остывшим возбуждением, оставшимся после ненадолго прерванного боя.
Вот ему точно нужна перевязка. Вряд ли мы продержимся долго, но шансов с одним глазом продлить свою жизнь на несколько минут, у него значительно меньше. А жизнь – она такая замечательная штука, и сейчас это понимаешь как никогда хорошо.
– Мы сделали это, Артуа – Иджин провел вокруг себя рукой, указывая на валявшиеся на палубе мостика трупы офицеров, ещё недавно командовавших кораблем. – Нам бы продержаться еще немного, и тогда мы точно погибнем не напрасно.
Да ни черта мы ещё не сделали, если разобраться, мы только дали отсрочку 'Морскому Воителю'. Он остается практически в одиночку против двух кораблей Табриско, потому что оставшийся без главной мачты корабль не помощник, а тримура, потерявшая ветер, все ещё не может справиться со своими проблемами.
Пройдет немного времени, нас сомнут, и к ним присоединится этот, на чьей палубе мы сейчас находились.
Я извлек из кармана рулон тонкого полотна и начал обматывать им лоб дир Пьетроссо. На лбу у него было глубокое рассечение и по-хорошему сначала её необходимо заштопать. Ещё и продезинфицировать рану не мешало бы, хотя бы тем же уксусом, коль скоро других антисептиков нет. А вот уксуса достаточно, и где его только не применяют, начиная от того, что им охлаждают пушки и заканчивая тем, что пьют, хорошенько разбавляя водой.
Но и так сойдет, это всего лишь для того, чтобы подарить ему при удаче несколько лишних минут такой сладкой жизни.
– Столько проблем, Артуа, столько проблем. И все они из-за одного человека, ты знаешь о ком я.
После этих слов Иджин ткнул через плечо большим пальцем, указывая на 'Морской Воитель', что заходил в новую атаку на корабль, что уже успел пострадать от огня его пушек.
Какая разница, в ком причина, дир Пьетроссо. Ведь все мы, кто находится сейчас на мостике, ожидая атаку экипажа, добровольно сделали свою судьбу именно такой. И если мы полезли в эту заварушку, что может закончиться для всех одинаково, то должны держаться до конца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
