Рейтинговые книги
Читем онлайн Кто и как изобрёл еврейский народ - Шломо Занд

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 123

Политика насильственного обращения в иудаизм и ассимиляции, проводившаяся Хасмонейским режимом, издавна доставляла еврейской историографии серьезнейший дискомфорт. Грец осуждал действия Гиркана и утверждал, что они стали причиной бедствий для «еврейского народа». Деликатный Дубнов в своей обычной манере пытался смягчить исторические реалии, заявляя, что идумеяне «сами склонялись к культурному смешению с иудеями». Барон изложил эту чувствительную и «проблематичную» тему крайне лаконично[271]. В сионистской и израильской историографии существовали два взаимоисключающих подхода. Для гордого националиста Клознера завоевание Идумеи и последующее обращение в иудаизм ее жителей было позитивным актом, исправляющим давнюю историческую несправедливость, ибо в эпоху Первого храма Негев находился под властью Иудеи[272]. Со своей стороны, Арье Кашер, один из более поздних исследователей Хасмонейского царства, изо всех сил пытался доказать, что обращение идумеян в иудаизм не было принудительным; напротив, оно представляло собой совершенно добровольный акт. Он писал, что идумеяне практиковали обрезание еще до того, как сменили религию, и, кроме того, всем известно, что еврейская традиция неизменно противилась насильственному обращению в иудаизм[273].

Жители идумейских городов были в этот период сильно эллинизированы и почти наверняка необрезаны. Кроме того, хотя раввинистическая традиция действительно считала неприемлемым насильственное обращение в иудаизм, она сформировалась существенно позже, уже после восстания зелотов в I веке н. э., когда принудить к этому кого-либо было абсолютно невозможно. Следует помнить, что в период Хасмонейского правления, в конце II века до н. э. принудительное обращение в иудаизм являлось имманентной частью иудейской политики, и Гиркан был далеко не единственным, кто ее практиковал. В 104 году до н. э. его сын, Иехуда Аристобул, присоединил к Иудейскому царству Галилею и заставил населявших весь север страны итурейцев принять иудаизм. Флавий пишет: «(Аристобул) именовал себя "другом греков" (филоэллином), но оказал и большие услуги своему отечеству. Он воевал с итурейцами, присоединил значительную часть этой страны к Иудее и принудил тех из них, которые захотели остаться на своей земле, сделать обрезание по законам иудейским». Дабы придать больший вес своим словам, Флавий цитирует Страбона: «Этот человек был честен и принес иудеям большую пользу, потому что расширил область иудейскую и присоединил к народу часть итурейцев, привязав их обрядом обрезания»[274].

По-видимому, иудеи жили в Галилее и до завоеваний Аристобула, однако в основном эта область была населена итурейцами, властвовавшими над ней. Центром их царства являлся город Халкис, находящийся в Ливанской долине. Их происхождение неизвестно. Вероятно, часть итурейцев имела финикийские корни, другие же предположительно происходили от аравийских племен. Захваченная Аристобулом территория простиралась от Бейт-Шеана (Скитополиса) на юге и до города Гуш-Халав (Гисхала) и далее на севере, то есть охватывала большую часть современной Галилеи, за исключением прибрежной полосы. Итурейцы, коренные жители Галилеи, в массе своей также ассимилировались в растущем иудейском государстве, и многие из них стали убежденными иудеями. Известно, что одним из приближенных царя Ирода был Соем-итуреец[275]. Неизвестно, был ли Йоханан из Гуш-Халава, предводитель галилейских зелотов, так же как его соратник-соперник Шимон бар Гиора, потомком недавних прозелитов.

Александр Яннай, брат и наследник Аристобула, тоже пытался обратить в иудаизм жителей захваченных им территорий. Однако он воевал в основном с эллинистическими приморскими торговыми городами, расположенными вдоль границ Иудейского царства. Поэтому его успехи в деле насаждения иудаизма были не столь велики. Приверженцы эллинизма, гордившиеся своей культурой, могли принять иудаизм по собственной воле, как поступили многие жители Средиземноморья, однако резко противились насильственной смене религии в духе Хасмонеев, в частности потому, что это означало бы утрату политических и экономических привилегий, предоставленных им греческими полисами. Флавий сообщает, что город Пелла «Александр разрушил до основания, так как жители не согласились заменить обычаи своих отцов иудейскими обычаями»[276]. Известно, что он разрушил и другие эллинистические города — Самарию, Газу и Гадару.

Уже его отцу Гиркану пришлось столкнуться с нестандартной проблемой обращения в иудаизм. Захватив в 111 (или в 108) году до н. э. территорию Самарии, он не сумел насильно обратить в иудаизм самаритян, многие из которых, как известно, являлись потомками древних израильтян. К тому времени самаритяне были ярыми монотеистами: они избегали любых проявлений идолопоклонства, соблюдали святость субботы и совершали обрезание. Но, к великому сожалению, с ними было запрещено вступать в брак, их молитвы несколько отличались от иудейских, и к тому же они упорно хотели осуществлять богослужения в своем собственном храме. Поэтому Гиркан решил разрушить Шхем (Сихем), центральный самарийский город, а храм, расположенный неподалеку, на горе Гризим, стер с лица земли[277].

Так 21 Кислева, день разрушения Самарийского храма, стал в древней еврейской традиции праздничной датой. Как указывает Трактат о постах (Таанит), в этот день запрещено поститься и оплакивать мертвых. Еврейское национальное сознание бережно хранит память о еврейском «Тите», разрушителе Самарийского храма: во многих нынешних израильских городах есть улицы, гордо носящие имя Йоханана Гиркана, победоносного священника из дома Хасмонеев.

VI. От эллинистического мира до Месопотамии

Не будет преувеличением отметить, что если бы не плодотворный симбиоз между иудаизмом и эллинизмом, более чем что-либо другое способствовавший превращению еврейского монотеизма в динамичную религию, на протяжении более трехсот лет привлекавшую к себе массы прозелитов, число евреев в мире оставалось бы примерно равным числу нынешних самаритян. Эллинизм изменил и оплодотворил «высокую культуру» Иудейского царства. Воспользовавшись этим историческим процессом, иудаизм уселся на греческого орла и отправился вместе с ним в долгое путешествие по всему Средиземноморью.

Массовые обращения в иудаизм в Хасмонейском государстве были лишь частным случаем гораздо более значительного явления, начавшегося в II веке до н. э. Миссионерский иудейский монотеизм стремительно ворвался в языческий мир, находившийся на ранней стадии переоценки своих верований и ценностей, и стал одним из главных факторов, подготовивших почву для будущей великой христианской революции. Хотя иудаизм на тот момент еще не имел профессионального миссионерского механизма (вроде созданного в недалеком будущем христианским младшим братом), его встреча с такими философскими школами, как стоицизм или эпикурейство, породила бурную и многообразную литературу, ясно свидетельствующую о стремлении привлечь новых адептов.

Александрия, как известно, была одним из важнейших, если не самым важным культурным центром эллинистического мира. Не случайно именно здесь возникла идея перевести Библию на «койне» — господствующий в регионе греческий диалект. Вавилонский Талмуд и так называемое «Послание Аристея» (Aristeas) приписывают инициативу создания «перевода семидесяти» Птолемею II Филадельфу. Вряд ли Септуагинта (Septuaginta) и в самом деле была написана по указанию египетского царя, и, конечно же, работа над ней не представляла собой короткое единоразовое мероприятие. Резонно предположить, что полная версия Библии создавалась на протяжении долгих лет многочисленными еврейскими учеными. Однако самый факт осуществления столь масштабного проекта говорит о зарождении сущностного симбиоза между иудаизмом и эллинизмом и о превращении первого в ярко выраженную многоязычную религию.

Естественно спросить, не был ли этот перевод сделан ради распространения монотеизма среди иноплеменников? Израильские исследователи отвергают это предположение и утверждают, что поскольку тогдашние евреи владели греческим, но не знали иврита, перевод предназначался для них. Но отчего верующие иудеи на столь раннем этапе «изгнания» забыли свой «национальный» язык? Быть может, потому, что они не говорили на нем и на «родине»? Или просто потому, что большинство из них были прозелитами-эллинистами, не знавшими даже арамейского, родного языка основной части жителей Иудеи.

Хотя у нас нет окончательного ответа на эти вопросы, не приходится сомневаться в том, что перевод Библии и его многочисленные копии были в догутенберговскую эпоху мощным орудием распространения иудаизма среди культурных элит средиземноморского общества. Его значение иллюстрируется следующими словами Филона Александрийского, возможно, первого философа, сумевшего талантливо и органично вплести в иудейскую традицию платонические и стоические мотивы: «Поэтому по сей день ежегодно устраиваются праздник и торжественное собрание на острове Фарос [где, согласно традиции, была создана Септуагинта], куда приплывают во множестве не только иудеи, но и иноверцы, чтобы почтить место, где впервые воссиял перевод, и возблагодарить Бога за это вечно возобновляющееся благодеяние... Настолько любезны наши законы всем без исключения, простым людям вместе с правителями... Всякий, по моему мнению, оставит прежний образ жизни, отбросит обычаи предков и будет следовать одним этим законам, прославляя их, ибо, когда они воссияют заодно с процветанием народа (ethnos), они затмят все остальные законы, как восходящее солнце затмевает звезды»[278].

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 123
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кто и как изобрёл еврейский народ - Шломо Занд бесплатно.
Похожие на Кто и как изобрёл еврейский народ - Шломо Занд книги

Оставить комментарий