когда выгнал, и не сейчас. Это эгоизм, Женя! Не любовь!
– Да! – его бархатный голос обволакивал. – Я эгоист. Я всегда был таким. Я хотел, чтобы ты была моей. Чтобы ты была со мной всегда. И, чёрт возьми, – бархат стал похож на рык, – тогда мне казалось, что так будет лучше. Что ты успокоишься, и всё встанет на свои места.
– Успокоюсь?! На свои места?! Всё было на своих местах, пока ты не решил, что тебя это не устраивает! Думал, перекроишь меня – и всё? Нет, Женя! Нет!
– Я такой, какой есть. И решения принимаю такие, какие считаю правильными. Это уже не изменится. Тогда правильным я считал поступить так, как поступил. Я думал, что ты бросишь спорт, родишь ребёнка и…
Я высвободила руку. Отступила. Женя замолчал. Я отступила ещё на полшага, он не сводил с меня глаз. Ещё один шаг. До тех пор, пока до двери не осталось всего-ничего.
– Мы ещё поговорим, – отрезал он.
– Не о чем. Я всё тебе сказала.
Женя стиснул зубы. Я подождала ещё несколько секунд и вышла в коридор. Не дожидаясь Ивана, двинулась к входной двери. Охранник нагнал меня, когда я уже собиралась открыть её. Посмотрел на кабинет, ожидая, должно быть, увидеть хозяина. Но Жени не было.
– Отвези меня в парк, – попросила я.
– Анастасия Сергеевна, – начал он с упрёком.
– Отвези меня в парк, Иван. Я хочу пройтись. Просто купить мороженое и пройтись. Есть у меня на это право?
– Есть, – ответил он сухо и дал сигнал своим людям, что мы выходим.
Глава 23
Настя
Как ни уверяла Ника, что мы с Никиткой можем жить у них, сколько потребуется, с каждым днём я чувствовала себя всё более неуютно. Дело было не в подруге и даже не в её муже – во мне. Как ни крути, в их с Дмитрием квартире я была никем, да и пользоваться гостеприимством сверх меры мне не хотелось.
– И куда ты пойдёшь? – спросила Ника, когда я объяснила, почему не хочу и дальше жить у неё. – Снимешь какую-нибудь конуру на отшибе? Кому лучше будет?
– Как минимум, твоему мужу, – ответила я, выходя из подъезда. – Ник, серьёзно, – придержала дверь для Никитки, – если он молчит, это не значит, что его всё устраивает.
Вероника фыркнула. Она и сама понимала, что я права. Добежав до края тротуара, Никита остановился. Наклонился и, только я хотела сказать, чтобы не смел ничего подбирать, в руках его оказалась белая роза.
– Мам, смотри! – он показал розу мне. – Такие же дома стоят.
Я посмотрела. Сперва на сына, а потом на припаркованные вдалеке машины. Искала среди них чёрный внедорожник и не находила.
Никитка отдал мне розу. Я взяла её и, уколовшись о шип, опомнилась. Надо было бросить проклятый цветок там, где он и был, но я продолжала держать его.
За прошедшие со дня нашего с Женей разговора две недели он ни разу не позвонил мне. И не написал тоже ни разу. Первое время я спрашивала у Ивана, как он, а потом перестала. Что означало его молчание? Что он принял моё желание уйти? Учитывая, что у нас всё еще был общий сын, верилось в это с трудом. Что-то задумал? Это было вероятнее. Только к чему Жене с его возможностями было бы ходить козьими тропами?
Из вчерашнего выпуска новостей я узнала, что в кабинете правительства произошли существенные перестановки. Вслед за министром коммунального хозяйства в отставку неожиданно подали один из ближайших помощников главы государства и несколько чиновников помельче. Удивительное совпадение, учитывая, что помощник носил фамилию Шевченко. О том, что кто-то из них занял новую должность, речи не было. В момент, когда шёл репортаж, мы с Вероникой и Дмитрием как раз были на кухне. Я перехватила его взгляд и сделала вид, что ничего не происходит. Дмитрий почти незаметно хмыкнул и, проходя мимо, сказал так, что слышала только я: «Актриса из тебя никакая».
Что это значило, я так и не поняла. Возможно, он знал, что я всё-таки открыла конверт.
– Смотри, – Вероника кивком показала в сторону.
– Дядя Ваня! – тут же воскликнул Никита и собрался было бежать к охраннику, но резко остановился. – И дядя Женя!
По инерции я сделала несколько шагов и встала.
Появившийся из серебристого седана представительского класса Женя положил руку на дверцу. Рядом с ним стояло четверо в чёрном, среди них был и Иван.
– Как полагаю, сегодня на катке тебя не будет? – Ника подошла к нам.
– Я приеду, – ответила я, не сомневаясь, что так и будет. – Чуть позже. Начни без меня.
– Не приедешь. – Ника не сводила взгляда с мужчин. – Сто из ста – не приедешь. Давай поспорим.
– На что? – спросила я, глядя на так и стоявшего рядом с машиной Женю.
Ника задумалась.
– Если не приедешь, ещё неделю будешь жить у меня. Если да… Если да, с меня твои любимые муссовые пирожные. Но ты не приедешь.
– Договорились.
Не прощаясь, я решительно пошла к мужу. Никитка растерял ретивость и шёл рядом на удивление спокойно. Чем ближе я подходила, тем сильнее крепла во мне уверенность, что выжидал Женя не просто так. В этом был он весь: стратег, рассчитывающий каждый ход наперёд. Можно было бы списать всё на то, что он был занят делами, но, если бы он хотел, это бы его не остановило.
– Это твоё, – я протянула ему цветок.
Он посмотрел на него и лениво взял. Бросил на крышу машины.
– Зачем ты приехал?
– Дядя Женя, а где ты был? – встрял Никита.
– Много где, – опустив взгляд на сына, он улыбнулся уголками губ. – Миша тебе привет передаёт.
– Миша?! – Никита разве что не засиял. – Миша теперь здоровый? И мы можем играть?
– Не совсем здоровый, но ему уже лучше. Так что скоро вы сможете играть. Если мама разрешит, – он посмотрел на меня.
Женя снова пытался манипулировать мной. И я бы зарычала от злости, если бы не осознание: всё так, как он сказал. Он такой, какой есть, и другим не будет. Когда-то он пытался изменить меня. Не вышло. Так какой
