Корифей
Ты опроверг отлично обвиненье,И клятвою ты истину венчал.
Тесей
Ну чем не волхв и не кудесник? РаньшеСрамил отца, а после гнев егоСмирением уступчивым и лживымПытается, как маг, заворожить.
Ипполит
Я одному, отец, теперь дивлюсь — Изгнанию.Зачем не смерти ищешь?Будь на твоем я месте, так обидчикКазнен бы был за честь моей жены.
Тесей
О, это слишком мягко, сын мой. КазниНемедленной от нас себе не жди.Преступнику конец поспешный — милость.Нет, ты, вдали от родины скитаясь,Вымаливая хлеб, но будешь жить.Вот должное преступнику возмездье.
Ипполит
О небо! Или срока оправдаться,Или угла покуда мне не дашь?
Тесей
За Понтом бы — когда бы: мог, за граньюАтлантовой. Ты мерзок мне, пойми.
Ипполит
Как? Без суда? Без клятвы? Без допроса?И даже без гаданий — приговор?
Тесей
Письмо — твоя улика, и не нужноТут жребия. А птицы в небесахНа этот раз меня не занимают.
Ипполит
О боги! Уст ужели и теперьНе разрешите мне? Ведь эта клятваМне стоит жизни… Нет… я не хочу…Ведь этот грех мне не вернул бы веры.
Тесей
О лицемер! Ты изведешь меня…Вон из дому без всяких промедлений!
Ипполит
Куда ж? О, горе! Кто ж откроет дверьИзгнаннику с таким ярмом позорным?
Тесей
А как узнать? И соблазнитель женИным мужьям бывает милым гостем.
Ипполит
Да кто же я?.. Сжимают горло слезы.Так низко пасть пред миром, пред тобой…
Тесей
Не поздно ль ты разнежился? ПокаПреступником ты не был — было плакать,
Ипполит
Вы, стены, камни, вы заговорите!Скажите же ему, что я невинен.
Тесей
Ссылаешься ты тонко на немыхСвидетелей,
(показывая труп)
вот и еще один.
Ипполит
Когда бы сам я встретился с собой,Над этою бы я заплакал мукой.
Тесей
Да, сам себе ты был всегда кумир;Родителей бы лучше почитал ты.
Ипполит
О, мать моя… О, горькое рожденье,Внебрачное! Не дай бог никому.
Тесей
(слугам)
Гей! Взять его. Вы не слыхали разве,Что приговор над ним произнесен?
Ипполит
Беда тому, кто до меня коснется.
(Тесею.)
Душа горит, так сам и изгоняй.
Тесей
И сделаю с ослушником. НималоЕго при том, поверь, не сожалея.
(Уходит.)
Ипполит
Да, решено, и крепко. Есть ли мукаСильнее той, когда ты знаешь всеИ ничего открыть другим не можешь?
(К статуе Артемиды.)
Тебя зову, Латоны дочь, милейДля сердца нет тебя, о дева, тыМоих охот и спутница и радость!Закрытый нам и славный город отчий,И земли Эрехтея, говорюИ вам прости последнее. И тыПрости, моя Трезенская равнина,Для юных сил твоя отрадна гладь —Ее глаза в последний раз ласкают…Вы, юности товарищи, приветСкажите мне и проводите друга…Что бы отец ни говорил, а вамУж не найти другого, чище сердцем.
(Уходит со свитой.)
СТАСИМ ТРЕТИЙ
Хор
Строфа 1Если я в сердце, как боги велики, помыслю,Муки смолкают и страх,Но и желание верить в могучую неба поддержкуТает, когда о делах и о муках раздумаюсь наших.Вечно — сегодня одно, а завтра другое…Жребии смертных, что спицыБыстрых колес, там мелькают.
Антистрофа 1Я у тебя, о судьба, благодатных даров бы молила,Чуждое сердце забот.Я не хотела бы видеть глубокую сущность творений,Но и в потемках коснеть но хотела бы я суеверных.Солнце хочу я встречать веселой надежды:Благословляя сегодняИ уповая на завтра.
Строфа 2Разум мутится, и нет у сердца крылатой улыбки.Эллады звезда золотаяС неба ее на чужие поля закатиласьГневною волей отца. ГладиТрезена родного, от вас,Дикие чащи, от вас,Где, золотою звездою венчанный,Царь с Артемидой за ланью гонялся.
Антистрофа 2Брызги с копыт и колес взметая, венетские кониБерегом мчаться не будут;Залы и портик чертога безмолвны, и струныЛиры, и песни молчат. ДереваДевы над сочной травойУж не украсит венок,Но по тебе не одна, что надеждуВ сердце лелеяла дева, вздыхает.
ЭподДни мои слезами мукаИпполитова наполнит,Жизнь не в жизнь нам больше будет.Мать, зачем его носила?Иль затем, чтоб сердце гневомПротив бога запылало?Вы ж, три сестры, три Хариты,[169] зачем из отчизныНашу безвинную радость из отчего дома берете?
ЭПИСОДИЙ ЧЕТВЕРТЫЙ
Приближается вестник.
Корифей
Но вижу я из свиты ИпполитаИдущего сюда. Как мрачен он!
Вестник
Где я царя найду Тесея, жены?Скажите мне — он во дворце теперь?
Корифей
Он из дворца сейчас сюда выходит.
Показывается Тесей.
Вестник
Тесей, тебе и гражданам твоим,И в Аттике, и из Трезена вести несу.Они должны вас потрясти.
Тесей
Какие же? Или одно несчастьеГотовится обоим городам?
Вестник
Нет Ипполита больше… Хоть и видитОн солнце, но минуты сочтены.
Тесей
Как умер он? От мести ли супруга,Чей дом он, как отцовский, осквернил?
Вестник
Его разбили собственные кони, —Проклятие разбило, что к отцуТы обратил, седых морей державцу.
Тесей
О небо! Да, я точно им рожден,Внимавшим мне из моря Посейдоном.Но как погиб, скажи мне, этот муж,Поправший честь и пораженный правдой?
Вестник
Близ берега, где волны набегаютИ плещутся морские, лошадейМы чистили и плакали — узналиМы от людей, что Ипполита, царь,В изгнанье ты отсюда усылаешьИ здесь уже не жить ему. ПришелИ сам он следом. С нашей песней грустнойОн и свои соединяет слезы.Без счета их, ровесников, тудаЗа ним пришло. Тогда, оставив плакать,Он нам сказал: «Не надо унывать,Словам отца повиноваться надо.Живей, рабы, живее запрягайте:Трезена нет уж боле для меня».И загорелось дело — приказатьОн не успел, — уж лошади готовы.Тут ловко он вскочил на передокИ с ободка схватил проворно вожжи,Но кобылиц сдержал и, к небесамВоздевши руки, стал тогда молиться:«О Зевс, с клеймом злодея жизни вовсеНе надо мне. Но дай когда-нибудь,Останусь я в живых иль не останусь,Чтобы отец мой понял, как он дурноСо мною поступил». Стрекало онЗатем приняв, кобыл поочередноКасается. Мы ж около вожжейУ самой побежали колесницы,Чтоб проводить его. А путь емуЛежал, Тесей, на Аргос, той дорогой,Которая ведет на Эпидавр.Но вот, когда мы выехали в полеПустынное, с которого холмыК Саровскому спускаются заливу,Какой-то гул подземный, точно гром,Послышался оттуда отдаленный,Вселяя страх, и кобылицы вмигНасторожились, вытянувши шеи,А мы вокруг пугливо озирались…И вот глаза открыли там, где берегПрибоем волн скалистый убелен,Огромную волну. Она вздымаласьГорою прямо дивной, постепенноЗастлав от нас Скирона побережье.И дальний Истм, и даже ЭпидавраОт глаз она закрыла скалы. ВотЕще она раздулась и, сверкая,Надвинулась и на берег метнулась.И из нее явилось, на манерБыка, чудовище. Ущелья следомОкрестные наполнил дикий рев…И снова, и ужасней даже будтоБык заревел. Как выдержать глаза,Не знаю я, то зрелище сумели?Мгновенно страх объемлет кобылиц…Тут опытный возничий, своемуИскусству верный, вожжи намотавши,Всем корпусом откинулся — гребецЗаносит так весло. Но кобылицы,Сталь закусив зубами, понесли…И ни рука возничего, ни дышлоИ ни ярмо их бешеных скачковОстановить уж не могли. ПопыткуПоследнюю он сделал на песокПрибрежный их направить. Но у самойЧудовище являлось колесницы,И четверня шарахалась в смятеньеНазад, к высоким скалам, — и тогдаБык молча следовал за колесницей,И надвигался он все ближе, ближе…Вот наконец отвесная стена…Прижата колесница. КолесоТрещит — и вдребезги… и опрокинутЦарь с колесницей. Тут смешалось все:Осей обломки и колес, а царьНесчастный в узах повлачился тесныхСвоих вожжей, — о камни головойОн бился, и от тела оставалисьНа остриях камней куски живые.Тут не своим он голосом кричит:«Постойте ж вы, постойте, кобылицы!Не я ли вас у яслей возрастил?Постойте же и не губите — этоПроклятие отца. О, неужельНевинному никто и не поможет?»Отказа бы и не было. Да былиМы далеко. Уж я но знаю, какОн путы сбил, но мы едва живогоЕго нашли на поле. А от зверяИ кобылиц давно простыл и след.В ущелиях ли, где ль они исчезли,Ума не приложу. Хоть я, конечно,В твоих чертогах царских только конюх,Но я бы не поверил никогдаПро сына твоего дурному слову,Пускай бы, сколько есть на свете жен,Хоть все повесились. И писем выше,Чем Ида, мне наоставляли гору.Я знаю только, царь, что ИпполитНевинен и хороший человек.
Корифей
