14 / 04
Иногда, когда есть страх будущего, цепляешься за далекое болезненное прошлое. Или не такое далекое. Но вызвано это только тем, что скорость так сильно набирается, что становится страшно. Ноги крутят педали, а ум боится скорости. Закрыть главу, и принять то, что будущее неизбежно, оставь трупы догнивать, с ними не пустят.
15 / 04
И хочется прошептать: «Крушите всех их.
Нет правды на
той земле». Но не праведен этот шепот. Нельзя. Никак, никак нельзя. Нужно молитву произнести. Помилуй. Их. Всех. А я все пью и представляю, как Твое лицо, руками богомазов Украденное с лиц на образах, Напротив моего.
Три дня бутылочек получилось. И сходила, наконец, на спорт: бег и сайкл.
Времени нет, но есть. Со след. недели – бегать. И слушать TV Liberté[401]. И вообще, йогу не пропускать. 10 минут утром. И дома убраться, хотя бы в комнате своей.
16 / 04
«Я просыпаюсь – и рядом женщина, которая не знает, что спецоперация началась». В моем мире нет таких женщин. Я вообще не понимаю этих людей. Я вообще не знаю, кто они. Пустые тела. Их нет. Государство, дай нам ярлык на опричнину!
▪ ▪ ▪
5 часов сна. Ссылки нет. Я катаюсь по Кольцевой, случайно заплутав по городам метрополитена. И тут я поняла, что перепутала «Комсомольскую» с «Парком культуры». Стояла на такой незнакомой станции метро, замерзая. Чтобы ты открыл дверь в какой-то дом. Но дома в Москве мне нет.
И в Петрограде нет дома, и куда бы ни пришла – нет дома. Внимание! Я впервые заблудилась в метро. Настолько, как я даже не предполагала в нем заблудиться! Возмутительное заблуждение!
▪ ▪ ▪
Хочу на пляж и какое-нибудь пиршество, чтобы танцевать, плача.
▪ ▪ ▪
With your kiss my life begins[402]. Я добралась и искала пути постепенно.
▪ ▪ ▪
Будет совершенно новая весна и лето. Весна уже есть – скоро май. К нему надо собраться.
17 / 04
Последняя неделя Поста. Грядет. Сложная. С испытаниями. Главное: выдержать, выстоять.
▪ ▪ ▪
Хочу хороший и удобный конвертер для чернил в ручку Parker – у меня неудобный.
▪ ▪ ▪
00:55
Нам недостаточно иметь чистоту сердца – нам нужно его наполнить чем-то. – отец Андрей Ткачев. – Общество потребления нуждается в человеке потребления.
18 / 04
Эта неделя – неделя молчания.
19 / 04
Так. Это – странная цель, но мне следует изучить и полюбить Москву.
Я так долго от нее отстранялась, переваливала горизонт на Петроград, учила себя мыслить Петроградским закатом и в нем находить бесконечное успокоение. Такое мышление замыкает меня в каком-то несбывшемся прошлом. Мне следует стать москвичкой вновь. По факту сердца, а не рождения. Странная задача. Ничего удивительного – только работа с расстановками.
В тот самый момент в метро. Добрый русский человек. «Простите, а Александр Дугин не ваш отец?» – «Да». – «Передавайте ему большой привет от тезки, Александра!» Добрый взгляд.
На всякий случай быстро умчалась. Но… В тот самый момент, когда я заговорила про расстановки…. И любовь к Москве!
Когда людям советским в их мирном сне Все хорошее, доброе снится, Я хочу говорить об одной тишине, О глубокой, полночной, большой тишине, Что стоит на советской границе. Пусть граница песками, горами идет, По лесам, по полям и по льдинам, — Пограничник дозор неустанно ведет, Милый край охраняя родимый. В этой звонкой тиши тебе слышать дано, Если ты остановишься с хода, Как спокойно и радостно бьется оно — Сердце родины, сердце народа. Ты поставлен на строгий, священнейший пост — Оглянись – и над леса резьбою Ты увидишь сиянье струящихся звезд, — То Кремлевские звезды с тобою. А над рощей, где лунные льются лучи, Тень легла на утес исполинский, Будто в первой седой пограничной ночи Проверяет заставы Дзержинский. И, наследье чекистское свято храня, Ты идешь в тишине необычной, Чтоб ни лязгом винтовки, ни стуком коня Не смутить тишины пограничной. И, глядя в зарубежный, сгустившийся мрак, Ты стоишь замирая, не дышишь, Каждый вражеский шорох и вражеский шаг Точным ухом ты сразу услышишь. Точным выстрелом сразу сожжешь эту тьму, Потому что в стрельбе ты отличник, И спокойно, товарищ, мы спим потому, Что границу хранит пограничник. Я хочу говорить о большой тишине, Полной громкой, торжественной славы, Этой песней, подобной неслышной волне, Верным стражам Советской Державы! [403] ▪ ▪ ▪
Не плачьте о мертвой России Живая Россия встает, — Ее не увидят слепые, И жалкий ее не поймет. О ней горевали иначе, Была ли та горесть чиста? Она возродится не в плаче, Не в сладостной ласке кнута. Не к морю пойдет за варягом, Не к княжей броне припадет, — По нивам, лесам и оврагам Весенняя сила пройдет. Не будет пропита в кружале, Как прежде, святая душа Под песни, что цепи слагали На белых камнях Иртыша. От Каспия к Мурману строго Поднимется вешний народ, Не скованный именем бога, Не схваченный ложью тенет. Умрет горевая Россия Под камнем, седым горюном, Где каркали вороны злые О хищников пире ночном. Мы радости снова добудем, Как пчелы – меды по весне, Поверим и солнцу, и людям, И песням, рожденным в огне. [404]
Но мертвые, прежде чем упасть, Делают шаг вперед — Не гранате, не пуле сегодня власть, И не нам отступать черед. [405]
