– Нет Предназначения, – его собственный голос. – Нет. Его нет. Оно не существует. Единственное, что предназначено всем, – это смерть.
– Правда, – говорит женщина с пепельными волосами и загадочной улыбкой. – Это правда, Геральт.
На женщине серебристые латы, окровавленные, погнутые, продырявленные остриями пик или алебард. Кровь тонкой струйкой течет из уголка загадочно и некрасиво улыбающихся губ.
– Ты смеешься над Предназначением, – говорит она, не переставая улыбаться. – Насмехаешься над ним, играешь с ним. У Меча Предназначения два острия. Одно из них – ты. Другое – смерть? Но это умираем мы, умираем из-за тебя. Тебя смерть не может достать, поэтому довольствуется нами. Смерть следует за тобой по пятам, Белый Волк. Но умирают другие. Из-за тебя. Ты меня помнишь?
– Ка… Калантэ!
– Ты, Дитя Старшей Крови, можешь его спасти. – Голос Эитнэ из-за занавеса дыма. – Ты можешь его спасти. Прежде чем он погрузится в так полюбившееся ему небытие. В черный бесконечный лес.
Глаза зеленые, как весенняя трава. Прикосновение. Голоса, кричащие невнятным хором. Лица.
Он уже не видел ничего, летел в пропасть, в пустоту, во тьму. Последнее, что он услышал, был голос Эитнэ:
– Да будет так.
7– Геральт! Проснись! Пожалуйста, проснись! Геральт!
Он открыл глаза, увидел солнце, золотой дукат с четкими краями, наверху, над вершинами деревьев, за мутной завесой утреннего тумана. Он лежал на мокром губчатом мхе, твердый корень упирался в спину.
Цири – рядом, на коленях, дергала его за полу куртки.
– Дьявольщина… – Он откашлялся, осмотрелся. – Где я? Как сюда попал?
– Не знаю, – сказала девочка. – Я только что проснулась, здесь, рядом с тобой, я ужасненько замерзла. Не помню как… Знаешь что? Это чары!
– Вероятно, ты права. – Он сел, выгребая сосновые иглы из-за воротника. – Вероятно, ты права, Цири. Вода Брокилона, черт побери… Похоже, дриады недурно позабавились.
Он встал, поднял лежащий рядом меч, перекинул ремень через плечо.
– Цири?
– А?
– Ты тоже позабавилась?
– Я?
– Ты дочь Паветты, внучка Калантэ из Цинтры. Ты с самого начала знала, кто я такой?
– Нет, – покраснела она. – Не с самого. Ты расколдовал моего папу, правда?
– Неправда, – покрутил он головой. – Это сделала твоя мама. И твоя бабка. Я только помог.
– Но няня говорила… Говорила, что я предназначена. Что я – Неожиданность. Дитя-Неожиданность. Геральт?
– Цири. – Он поглядел на нее, вертя головой и улыбаясь. – Поверь, ты самая большая неожиданность, какая могла со мной приключиться.
– Ха! – Лицо девочки просветлело. – Это правда? Я предназначена! Няня говорила, что придет ведьмак, у которого белые волосы, и заберет меня. А бабушка шумела… Ах, да что там! Куда ты меня заберешь? Скажи?
– Домой. В Цинтру.
– А-а-а… А я-то думала…
– Додумаешь по дороге. Пошли, Цири, надо выйти из Брокилона. Здесь опасное место.
– Я не боюсь!
– А я боюсь.
– Бабушка говорила, что ведьмаки ничего не боятся.
– Бабушка сильно преувеличивает. Ну, в путь, Цири. Если б я еще знал, где мы…
Он взглянул на солнце.
– Ну, рискнем… Пойдем туда.
– Нет. – Цири сморщила нос и указала в противоположную сторону. – Туда.
– А ты-то откуда знаешь?
– Знаю, – пожала она плечами и взглянула на него беззащитными, удивленными, изумрудными глазами. – Как-то так… Ну, понимаешь… Не знаю…
«Дочь Паветты, – подумал он. – Ребенок… Дитя Старшей Крови? Возможно, унаследовала что-то от матери».
– Цири. – Он распахнул рубашку, вытянул медальон. – Дотронься до него.
– Ой! – Она раскрыла рот. – Какой страшный волк. И клыки… Ого-го!
– Прикоснись.
– Ой-ей!
Ведьмак улыбнулся. Он тоже почувствовал дрожание медальона, резкую волну, пробежавшую по серебряной цепочке.
– Он пошевелился, – вздохнула Цири. – Пошевелился!
– Знаю. Идем, Цири. Веди.
– Это чары, правда?
– Конечно.
Все было так, как он ожидал. Девочка чувствовала направление. Каким образом, неведомо. Но быстро, быстрее, чем он думал, они вышли на дорогу, на трехлучевой развилок. Здесь была граница Брокилона – во всяком случае, так считали люди. Эитнэ, насколько он помнил, этого не признавала.
Цири прикусила губы, сморщила нос, заколебалась, глядя на развилок, на песчаные разбитые дороги, изрытые копытами и колесами телег. Но Геральт уже знал, где находится, ему не надо было, да он и не хотел, доверяться ее сомнительным способностям. И направился по дороге, ведущей на восток, к Бругге. Цири, все еще морщась, оглянулась на западную дорогу.
– Она ведет к замку Настрог, – съехидничал он. – Тоскуешь по Кистрину?
Девочка пробурчала что-то в ответ и послушно пошла за ним. Но оглядывалась еще не раз.
– В чем дело, Цири?
– Не знаю, – шепнула она. – Но это скверная дорога, Геральт.
– Почему? Мы идем в Бругге к королю Вензлаву, который живет в прекрасном дворце. Отмоемся в баньке, выспимся на кровати с периной…
– Это скверная дорога, – повторила она. – Скверная. Плохая.
– Точно. Мне доводилось видывать и получше. Перестань крутить носом. Идем, быстро.
Они миновали закрытый кустами поворот. И оказалось, что Цири была права.
Их окружили быстро, со всех сторон. Люди в остроконечных шлемах, кольчугах и темно-синих накидках с черно-золотыми клеточками Вердэна на груди. Их окружили, но ни один не приблизился, не притронулся к оружию.
– Куда и откудова? – пролаял кряжистый тип в потертой зеленой одежде, встав перед Геральтом на широко расставленных тумбообразных ногах. Лицо у него было темное и изборожденное морщинами, словно высушенная слива. Лук и белоперистые стрелы торчали высоко над головой из-за спины.
– Из Выжиг, – гладко соврал ведьмак, стискивая ручку Цири. – Возвращаемся к себе в Бругге. А что?
– Королевская служба, – вежливо сказал темнолицый, словно только сейчас заметил меч на спине Геральта. – Мы…
– Давай его сюды, Йунгханс! – крикнул один из тех, что стояли на дороге дальше. Солдаты расступились.
– Не смотри, Цири, – быстро сказал Геральт. – Отвернись. Не смотри.
На дороге лежало поваленное дерево, перекрывающее проезд путаницей ветвей. Надрубленная и сломанная часть ствола белела в придорожных кустах длинными стрелами щепок. Перед деревом стояла телега, накрытая полотном, прикрывающим груз. Маленькие косматые лошадки лежали на земле, запутавшись в дышлах и вожжах, утыканные стрелами, щеря желтые зубы. Одна еще была жива, тяжело хрипела, дергалась.
Были там и люди, валяющиеся в темных пятнах впитавшейся в песок крови, свешивающиеся с края телеги, скорчившиеся у колес.
Из-за спин столпившихся вокруг воза вооруженных людей вышли двое, потом прибавился третий. Остальные – их было около десятка – стояли неподвижно, держа коней.
– Что тут произошло? – спросил ведьмак, вставая так, чтобы заслонить от Цири сцену бойни.
Косоглазый мужчина в короткой кольчуге и сапогах изучающе взглянул на него, потер щетинистый подбородок. На левом предплечье у него был вытертый и блестящий кожаный манжет, какими пользовались лучники.
– Нападение, – сказал он коротко. – Духобабы перебили. Мы тут следствие ведем.
– Дриады напали на купцов?
– Сам видишь, – указал рукой косоглазый. – Утыканы стрелами, словно ежи. На тракте! Эти лесные ведьмы становятся все наглее. Уже не только в лес не можно зайти, уж и дорогой вдоль леса нельзя.
– А вы, – прищурился ведьмак, – кто такие?
– Эрвиллова дружина. Из настрогских. У барона Фрейксенета служили. Но барон пал в Брокилоне.
Цири раскрыла было рот, но Геральт сильно сжал ей руку.
– Кровь за кровь, говорю! – загремел спутник косоглазого, гигант в украшенном латунью кафтане. – Кровь за кровь! Этого так оставить нельзя! Сначала Фрейксенет и похищенная княжна из Цинтры, теперь вот купцы. О боги, месть, месть – говорю! Потому как ежели нет, то увидите – завтра-послезавтра они начнут убивать людей на порогах собственных домов!
– Брик верно говорит, – сказал косоглазый. – Верно? А ты, брат, откуда?
– Из Бругге, – снова солгал ведьмак.
– А маленькая? Дочка?
– Дочка. – Геральт снова сжал ручку Цири.
– Из Бругге, – нахмурился Брик. – Ну так я тебе скажу, что энто твой король, Вензлав, потворствует чудищам. Не хотит с нашим Эрвиллом стакнуться и с Вираксасом из Керака. А ежели б с трех-то сторон да на Брокилон рушить, мы б вконец выбили энту мерзость…
– Почему случилась бойня? – медленно спросил Геральт. – Кто-нибудь знает? Выжил кто из купцов?
– Свидетелев нет, – сказал косоглазый. – Но мы-то знаем, что случилось. Йунгханс, лесничий, читает по следам как по книге. Скажи ему, Йунгханс.
