правительство присоединиться к войне на стороне Гитлера. Это прибавит Германии почти 700 тысяч солдат.
То же самое произойдет с Финляндией, сравнительно небольшая, но сильная армия которой в 1941 году перейдет в наступление, что чрезвычайно усложнит и без того тяжелую ситуацию, в которой окажется Советский Союз.
Но самым роковым следствием военной активности СССР стало решение Гитлера безотлагательно напасть на временного союзника, не дожидаясь окончания боевых действий против Британии, изолированной на ее островах. Причиной, по которой фюрер ускорил события, была финская война, продемонстрировавшая, что Красная Армия слабее, чем казалась, и не готова к серьезным испытаниям.
В ноябре 1940 года Гитлер предложил Москве присоединиться к только что созданной «оси» Берлин — Рим — Токио в качестве четвертого партнера, но условия были неравноправными. В частности, во время норвежской кампании Германия разместила в Финляндии свои войска (что нарушало условия Пакта) и теперь не стала их выводить. Весьма твердо было объявлено, что СССР должен отказаться от видов на Балканы и не претендовать на свободный проход через турецкие проливы. Вместо этого Москве предлагалось «повернуть свои интересы в южном направлении» — в сторону Ирана и Персидского залива, то есть против британцев. По сути дела это был диалог старшего партнера с младшим. Когда же Сталин неприемлемые условия не принял, Гитлер отдал приказ готовить план «Барбаросса».
Таким образом «мудрая сталинская мирная политика», сделав в конце тридцатых резкий зигзаг и перестав быть как мудрой, так и мирной, стала одной из главных причин катастрофы 1941 года.
СССР ГОТОВИТСЯ К ИСПЫТАНИЯМ
Если внешняя политика Советского Союза тридцатых годов была устремлена на то, чтобы избежать войны, то все усилия государства во внутренней политике направлялись на то, чтобы к войне подготовиться. Для этого требовалось полностью перестроить промышленность и максимально увеличить мощь Красной Армии. Второе было невозможно без первого. Правительство выказывало решимость выполнить обе задачи любой ценой, и цена получилась очень дорогой. Были сломаны судьбы миллионов людей, разрушен уклад жизни большинства населения, травматизировано и запугано всё общество, но о цене, в которую обошлись индустриализация и наращивание военного потенциала, мы поговорим позже. Сначала — о том, как государство выполняло свою главную задачу.
— На первых порах казалось, что грандиозные планы индустриализации неосуществимы.
— При помощи крайних мер правительству удалось переломить ситуацию.
— За десять лет Красная Армия десятикратно выросла и полностью перевооружилась.
Грандиозные планы кажутся неосуществимыми
Партия сформулировала генеральную государственную задачу в 1928 году, после «военной тревоги». Основные стратегические решения, кардинально изменившие жизнь страны, были приняты именно тогда. Отказ от НЭПа и крестьянского хозяйства, курс на полную экономическую самодостаточность, отход от идеи мировой революции, укрепление партийного и общественного единомыслия (вернее запрет на малейшее разномыслие) — все эти шаги казались Сталину и его соратникам обязательными для ускоренной индустриализации.
Однако даже самые жесткие адепты этого курса, в том числе сам Вождь, в то время еще не сознавали, что для достижения поставленной цели придется пойти на куда более радикальные меры.
Марксистские иллюзии касательно преимуществ социалистической экономики и сознательности пролетариата еще не развеялись. Большевикам казалось, что достаточно разработать хороший план, идеологически воодушевить массы, всех как следует объединить под руководством партии, приструнить колеблющихся — и дело задвигается. Именно этим в 1928 году, как мы помним, занялись Сталин и его команда: отправились по регионам приструнивать и воодушевлять.
После того, как в декабре 1927 года на XV съезде ВКП(б) было принято решение о срочной индустриализации под лозунгом «догнать и перегнать передовые страны экономически», Госплан и Всесоюзный Совет Народного Хозяйства разработали пятилетнюю программу ускоренного промышленного развития. Она существовала в двух вариантах: «отправном» (трудном, но более или менее реалистичном) и «оптимальном», совершенно шапкозакидательском. Несмотря на возражения «правых уклонистов», Рыкова и Бухарина, ЦК взял на вооружение «оптимальный» вариант, впоследствии утвержденный декоративным «парламентом», съездом Советов.
К 1933 году национальный доход (в современной терминологии ВНП) следовало увеличить вдвое; объем промышленной продукции — почти втрое, причем машиностроения на 230 %, для чего предполагалось построить 1200 заводов. Предписывалось добыть 75 миллионов тонн угля (вдвое больше), выплавить 10 миллионов тонн чугуна (втрое), выработать 22 миллиарда киловатт электроэнергии (в три с половиной раза).
Но торопившему индустриализацию Сталину и этого казалось недостаточно. Во время пятилетки план еще несколько раз корректировался — в сторону увеличения, расширения и ускорения.
В 1930 году задание по выплавке чугуна подняли с десяти миллионов тонн до семнадцати. Вместо 55 тысяч тракторов приказали произвести 170 тысяч, вдвое увеличили план по цветным металлам и так далее.
Тогда же было принято решение о создании в дополнение к Донбассу новой угольно-металлургической базы на востоке, в Зауралье. Решение было стратегически оправданным (во время войны оно окажется спасительным), однако это накладывало на пятилетний план, и без того утопический, еще большую нагрузку.
Плюс к тому партия выдвинула лозунг, что пятилетку следует завершить в четыре года.
Взрыв оптимизма объяснялся тем, что фантастическому проекту неожиданно помог грянувший в это время кризис капиталистической экономики.
Главные мировые производители машин, станков, моторов не знали, где сбывать свою продукцию — а тут образовался новый, почти ненасытный рынок. По хорошим «кризисным» ценам в СССР стало поступать самое передовое оборудование, что существенно ускорило темпы индустриализации. В 1932 году, на пике депрессии, Советский Союз импортировал 50 % всей мировой машиностроительной продукции, а США вывозили в СССР три четверти всех производимых станков. Кроме того, на волне безработицы, работать на социалистическое государство приехало множество первоклассных иностранных инженеров.
Но этот «подарок судьбы» решил лишь одну из трех основных проблем индустриализации — технологическую. Две других никуда не делись. Во-первых, скудость финансовых ресурсов; во-вторых (и это главное), дефицит трудовой силы в отдаленных, малообжитых регионах, где находились основные стройки. Обе
