Вот и оно самое. То, что мне нужно. Эх, поросенок, поросенок…
— Старший поросенок пошел на базар… — пробормотал я.
— Что, простите?
— Да ничего. Это я так. Агата Кристи, пять поросят. Очень хорошая вещь для детей, не находите…
Каха Несторович посмотрел на меня каким то… сожалеющим взглядом.
— С вами…
— Все нормально — закончил я — даже более чем нормально. Многое проясняется.
— Что именно? Вы предлагаете предпринимать какие то действия на основе трехчасового серфинга во всемирной паутине?
— Их все равно надо предпринимать. Так или иначе.
Цакая улыбнулся
— Вы лучше меня знаете наследника престола. Как он отнесется к предложению окружить его стеной телохранителей?
— Не обрадуется…
— Вы правы князь. Не обрадуется. Ваше поколение другое…
Интересно, было ли на земле хоть одно поколение, которое не ругали его отцы и деды и не считали что оно испортилось…
— Чем же?
— Тем что вы считаете будто все познали. Что вам все подвластно. Вопль сердца у вас напрочь заглушает голос рассудка и шепот опыта…
— Опыт приобретается ошибками. Иногда нужен друг, чтобы не дать совершить их.
— Собственно говоря, на вас я и рассчитываю в этом вопросе. Его величество имел беседу с наследником, где настойчиво говорил об осторожности. К сожалению, взаимопонимания в разговоре они не нашли. Возможно…
— Увы, невозможно — подытожил я — Николай не слушает отца, не будет слушать и меня. Если он принял решение поехать — значит, поедет. Н с ним должен быть кто-то… кто бы смог защитить его в случае опасности.
— А Лондон?
— Я не говорю про себя. Под то, что они задумали, нужен высококлассный специалист. Исполнитель. Его уже подобрали. И я кажется, знаю, где…
Лейтенант Дориан Грей содержался на правах гражданского лица в одной из одноместных кают корабля. За ним присматривали — но именно присматривали, а не содержали под арестом. Ему выдали обычную матросскую повседневную одежду без знаков различия, дверь в его каюту была открыта, и у двери поста не было. Трижды в день ему приносили еду в каюту, с обычного матросского стола. Что с ним делать пока никто не знал…
Предстоящий разговор был для меня важным — критически важным, одним из самых важных в моей жизни. Я не был вербовщиком — этому учатся годами — и тем не менее, я должен был завербовать его. Не на деньгах, не на биографических рычагах — на понимании праведности предстоящего дела. Это — высший пилотаж разведывательной работы, самые лучшие агенты работают не столько за деньги, хотя и за деньги тоже — сколько по идеологическим мотивам. Выполняя свою работу, агент должен искренне верить, что находится на стороне сил добра, вербовщик должен нарисовать перед ним такую картину, в какую бы агент поверил сразу и безоговорочно. А все эти шантажи или дешевые психологические приемы типа нейролингвистического программирования — чушь собачья. Все равно, что пара гамбургеров против обеда в дорогом ресторане…
В моем случае усугублялось, причем серьезно тем, что объект вербовки принадлежал к военной аристократии. Завербовать аристократа намного сложнее, чем обычного человека, в аристократах с детства воспитывается понятие долга и чести. Предательство же делает человека бесчестным, бесчестие для аристократа хуже самой смерти. Лучшая вербовка идет тогда, когда ты не ломаешь человека, а помогаешь осознать ему новую правду… Даже не так… Озвучиваешь то, о чем он догадывался, но боялся осознать до конца.
Но было и кое-что, что играло в мою пользу. Если бы мне предложили завербовать Дориана Грея месяц назад — отказался бы без колебаний, шансов почти нет. Но сейчас… Сослуживец предал его и пытался убить — в то время как предатель и агент противника спас жизнь. Государство объявило его преступником и террористом — его, аристократа голубой крови, чьи предки отдали жизнь за свою страну. Рухнул весь мир, мир военного братства, мир долга перед родиной, все повернулось с ног на голову. И теперь мне предстояло помочь ему построить для себя новый мир и новую систему координат…
Перед схваткой — это была именно схватка, пусть интеллектуальная, я переоделся во все новое. Со вкусом, одну за одной, выпил три чашки самого крепкого черного чая, какой кок смог заварить…
Все. Пора…
Бесшумно отошел в сторону ведущий в каюту люк…
Знаете… В рукопашной схватке опытный боец обычно еще до начала боя — стоит только встретится с противником глазами, понимает — сможет он его одолеть, или быть ему битым. Только вошел в каюту и сразу понял — смогу. Этот день мой.
Посидели. Напротив друг друга, Грей смотрел в пол, молча и я смотрел тоже. Помолчали.
— Мы должны спасти человека. Верней не так — ты должен его спасти… — начал я
Грей молча смотрел в пол.
— Служить и защищать,[65] помнишь?
Только не молчать. Тот кто заговорил — уже стронулся с места. Только не молчать…
— Эй… — я встряхнул его за плечи, Грей не отреагировал — ты можешь думать обо мне любое дерьмо. И ты имеешь на это полное право. Но скажи — я честный коп? Я честно работал для того, чтобы людей не убивали на улице, не стреляли в них, не взрывались бомбы — и все из-за того, что несколько веков назад один феодал победил другого. Тебе не кажется, что я не зря отпахал четыре этих проклятых года и по крайней мере заслуживаю ответа?!
— Мой ответ что-то изменит?
Есть!
— Он изменит все. Или не изменит ничего. Но для меня он точно кое-что изменит. Скажи — я честный коп?
— Это что-то меняет?
— Для меня — да.
Дориан поднял на меня глаза
— Да. Коп ты — честный, Алекс… или как там тебя?
— Так и зови. Александр — мое настоящее имя, хочешь верь, хочешь нет.
— Вот как?
— Да. Ты помнишь клятву копа. Служить и защищать?
— Ты говоришь мне о клятве?
— Да. Я не клялся твоей монархии. Но я клялся твоему народу — служить и защищать его от безумцев с бомбами. Я четыре года делал это — меня могли замочить в любой день, но я продолжал это делать. За мной — одиннадцать трупов террористов и больше сотни арестов. Это не считая того что сделано в последнее время. Твою мать, что я нарушил?
В следующую секунду в голове ослепительно сверкнула вспышка — от второго удара я ушел и выдал ответный. Но и первый был неплох, классический джеб, от которого в глазах золотистые мушки запрыгали. Грей вскочил с кровати и попытался свалить меня борцовым захватом — ему почти удалось это сделать, но в последний момент я применил прием САМБО, вывел на болевой прием…
— Успокоился?! — надавив в последний раз я встал — может теперь поговорим как люди, вместо того чтобы бить морду друг другу?
Грей встал с пола.
— О чем разговаривать. Я не дурак. Ты действительно не клялся моей стране — ты клялся своей. Защищать ее всеми возможными способами. В том числе и таким. Ты ее защитил. Судить тебя — глупо, если судить тебя, то на одной скамье подсудимых с тобой надо посадить и много кого из наших, они тоже защищают свою страну. Если вы оставите меня в живых — возможно, мы встретимся в окопах. Там фортуна рассудит кто из нас прав. Не так?
— Не так. Тот человек, который приказал убить тебя, он из твоего двадцать второго полка — он тоже родину защищал?
— Я с ним разберусь… — немного неуверенно проговорил Грей, вступая на скользкую и опасную дорожку.
— Нет, ты все же дурак… Ты что думаешь — он решил тебя замочить, потому что ему не понравилась твоя рожа? Или потому что он не хочет отдавать одолженную у тебя десятку? А то, что тебя теперь разыскивают за убийства и терроризм — это, по-твоему, ошибка? И если ты придешь в Скотланд-Ярд и скажешь: "Эй, ребята, это ошибка, я же не виновен", они ответят: "Черт Грей ты прав, извини" и оставят тебя в покое? Так что ли?
Грей молчал
— Если ты такой дурак — то нам не о чем с тобой разговаривать. Сейчас спустят спасательную шлюпку, тебе дадут компас, карту, аварийный запас — и вперед. Берег милях в пятидесяти. Британский берег. Правь, Британия, твою мать! Проверь свою идиотскую теорию практикой.
Я повернулся, собираясь уходить…
— Что ты хочешь?
Есть!!!
Я вернулся на свое место напротив…
— Я хочу разобраться в том, что происходит. Служить и защищать — я поклялся, и дело надо довести до конца. Ты прекрасно знаешь о том, что я не Лондонский снайпер, так?
— Допустим…
— Но ведь кто-то же убивает людей. Лондонский снайпер существует, а полиция не хочет его найти. Она ищет меня — а Лондонский снайпер продолжает убивать. Если мы его не остановим — он уйдет безнаказанным, полиция не сможет его поймать. Это один из твоих сослуживцев, так? Возможно бывших, возможно и нынешних.
— С чего ты это взял?
— А кто еще? Ты думаешь, это гражданский псих с заказной винтовкой? Кто умеет убивать и уходить от преследования? В Скотланд-Ярде ведь тоже не дураки. Кто умеет так стрелять, где учат так стрелять?
