симпатичнее, а рыжая боевая, но слабенькая. Вон, уже в обмороке, – вынесла вердикт она.
– Рыжих мне и так хватает! – рыкнул ректор, как мне показалось, смущенно.
– Ну так чего ждешь? – удивилась Кассандра и указала в мою сторону. – Доставай ее оттуда! Забираем – и домой, а то я проголодалась.
– Вот и в кого ты такая умная-то пошла? – рыкнул ректор и отвернулся. – Знать бы еще как… – тихо добавил он, но рыжая уже, похоже, не слушала.
– Иногда думаю, что не в тебя, – заявила она, сунула Васика блондину, который стоял рядом с ней, и, шепнув пару слов, сделала толкающее движение руками под переходящий в ультразвук вопль ректора:
– Не-э-эт!
Я не поняла, что случилось, потому что верх поменялся с низом несколько раз, скобы, к которым меня привязала Като, с треском выскочили из пола, и одна из них чувствительно припечатала мне по ноге. Контур разлетелся вдребезги, словно кто-то разбил стекло, я даже почувствовала жалящие удары на лице и плечах. В комнате закрутился дикий вихрь, в котором оказались все. Пожалуй, было даже страшнее, чем на импровизированном алтаре.
Голова кружилась, мимо меня пролетали какие-то вещи, а один раз промелькнул даже ректор, схватиться за которого я не успела. Кляп выскочил сразу же, и я наконец-то от души заорала.
Через какое-то время все закончилось. Смерч, организованный Кассандрой, сошел на нет, и я, больно ударившись об пол плечом, замерла, боясь даже пошевелиться.
В оглушающей тишине раздалось одновременно два возгласа: «Ы-ы-ы… упс…» и «Кассандра!»
– Но я же нечаянно! – ответила рыжая, выползая из-под мятой простыни. Волосы закрывали ей лицо, и вид она имела жутковатый. Извинялась Кассандра привычно, даже не задумываясь. Видимо, не впервой. И тут я в полной мере поняла ректора. Они с дочкой действительно друг друга стоили.
Где-то в углу простонал блондин и постарался принять вертикальное положение. Надо отдать ему должное, во время всей этой катавасии он так и не выпустил горшок с Васиком. Цветочек обвил спасителя, словно лиана, и мелко дрожал. Испугался, бедненький.
Кассандра безуспешно пыталась убрать с лица лохматые рыжие пряди. Я вообще лежала и не шевелилась, стараясь прийти в себя после произошедшего. Где-то над головой противно поскрипывали остатки старой люстры. Я подняла глаза и заметила шушеля, качающегося на изогнутой железяке. Твареныш был на удивление тих. Он молчал, не пакостил и только тихонечко попискивал.
Като пришла в себя первая и, отшвырнув нож, на четвереньках, но удивительно резво помчалась в сторону выхода. Видимо, решила, что не стоит меня трогать, раз на помощь примчалась такая мощная группа спасения.
Следом за ней метнулся только шушель с люстры, и почему-то я была уверена, что он сумеет ее задержать. Арион, отдышавшись, бросился ко мне, а я даже отреагировать нормально не могла, потому что обозревала разруху, которую учинила дочка ректора.
– Она всегда такая? – шепотом поинтересовалась я.
– Обычно еще хуже, – отозвался ректор и без слов прижал меня к себе, целуя в макушку.
Блондин, как я понимаю, будущий зять, деловито отковыривал длинные отростки Васика от стены и от своей шеи. Получалось у него аккуратно и быстро, поэтому я не стала вмешиваться.
Кассандра снова меня удивила. Она тащила под мышкой голову лича к отброшенному в угол все еще шевелящемуся телу. Мне стало плохо, и я сглотнула, но даже вопрос задать не успела.
– Все будет хорошо, – опережая его, пообещал ректор, и я поверила. А Кассандра, рассыпаясь в извинениях, пыталась приладить голову обратно. Смотреть на это я не могла, поэтому отвернулась.
– Сударыня, я из-за вас потерял голову. – Язвительный шепот лича заставил меня застонать. Как он может в этой ситуации еще и иронизировать?
Впрочем, смущало это, видимо, только меня, так как Кассандра ворчливо отозвалась:
– Не могу ответить вам взаимностью, у меня жених есть!
А ректор на эту шутливую перепалку даже не прореагировал.
– Ну папа-а-а, – простонала рыжая спустя несколько минут. – Помоги, что ли? Спасли мы твою златовласую принцессу, давай теперь соберем моего научного руководителя, а то ведь к тебе напрошусь! Сам рад не будешь!
– Упаси боже!
Ректор отчетливо вздрогнул и, шепнув мне на ухо что-то ободряющее, отправился на помощь своему чаду. А я прислонилась спиной к стене и почувствовала, что медленно уползаю в беспамятство. Последнее, что я услышала, – это вопль ректора: «Мира!» и язвительное замечание его дочки: «Вот, папочка, все же ты у меня мужчина хоть куда. Не выдержав твоей любви, юные девы падают в обморок. Как думаешь, это от счастья?»
Глава 20. Здравствуйте, я ваша мама
Мне не хотелось открывать глаза. Вот совсем не хотелось. А все потому, что физически я чувствовала себя нездоровой. Болела голова и ныли ребра, саднила скула, и я не представляла, где окажусь, когда проснусь окончательно. Вдруг все там же, на холодном алтаре, рядом с сумасшедшей Като, которая готовится проткнуть меня кривым кинжалом для жертвоприношений? Нет уж. Лучше и дальше плавать в спасительном небытии.
Правда, я не чувствовала холода и лежала вроде бы на чем-то мягком, а еще ресницы щекотали солнечные лучики, а нос улавливал едва заметный запах родного парфюма. Мне, несмотря на физические неудобства, было хорошо. Так хорошо, как не могло бы быть в холодном подвале.
Я еще немного полежала, собираясь с силами, и медленно открыла глаза, чтобы тут же их захлопнуть. У моей кровати сидел ректор. И не просто сидел, он низко наклонился над моим лицом и внимательного изучал. У меня даже перед глазами все поплыло. Нельзя же так пугать!
– Мира, – нежно и хрипло позвал он, опалив мою щеку горячим дыханием. – Я знаю, ты уже не спишь. Открой глазки и больше не пугай меня так сильно. Я думал, что с ума сойду, когда в академию вместо тебя явились шушель с Васиком.
– А ты не будешь наклоняться так близко? – с подозрением поинтересовалась я. – А то у меня перед глазами двоится, и начинает кружиться голова.
– Не буду, – услышала я тихий смех и осторожно открыла глаза снова.
Я находилась в своей комнате, которую уже успела полюбить. Здесь я чувствовала себя уютно и в безопасности. На подоконнике стоял Васик, довольный, тянущий листочки к солнышку, и, судя по ярко-зеленому толстому стеблю, сытый. Соседнего цветка на подоконнике не было. Значит, за моим питомцем не уследили и он сожрал конкурента. Ну этого и следовало ожидать. Я собиралась отдать цветочный горшок с растением герре Сибилле, но забыла. С себе подобными Васик не уживался принципиально.
На прикроватной тумбочке я заметила огромный букет белых роз, а рядом со мной на кровати сидел уставший и слегка помятый ректор в домашней, расстегнутой на груди рубашке с коротким рукавом. Я сразу же почувствовала себя безгранично счастливой, а потом вспомнила, что он ушел и даже не сказал, куда и
