Поскольку Петрушка использовался в балаганном театре, естественно, что представление показывалось неоднократно и в разных местах.
Нынешнее имя пришло к Петрушке после появления среди многочисленных его бытовых сценок миниатюры «Петрушка и городовой». Когда по сюжету этой сценки городовой говорит Петрушке: «У тебя и пашпорта-то нет!», Петрушка гордо отвечает: «Есть! По пашпорту я Петр Иванович Уксусов!»
Внешность Петрушки подчеркнуто непрезентабельна — у него преувеличенно большие руки и голова, гипертрофированные черты лица. Вырезанная из дерева кукла обработана специальной растительной жидкостью, поэтому лицо выглядит более темным. Петрушка также узнаваем по большим миндалевидным глазам, огромному носу с горбинкой, по совершенно белым глазным яблокам с темной радужной оболочкой, из-за чего эти глаза кажутся черными. Многие утверждают, также ошибочно, что широко раскрытый рот Петрушки — улыбка. На самом деле, будучи отрицательным персонажем, Петрушка постоянно скалится.
Перчаточные куклы с их грубоватыми, резкими движениями для постановки бытовых сценок подходили намного больше утонченных марионеток.
Аналогичные Петрушке куклы были известны издавна, и почти во всех европейских странах. В Древнем Риме толпа развлекалась скабрезными шутками куклы Моккуса, веселой, задорной, с красным шутовским колпаком. В Италии эта кукла превратилась в Пульчинелло («петушок»), во Франции в знаменитого Полишинеля, на английских островах — в Панча («пинок»), в Голландии — в Пиккельхерринг («копченая селедка»). В Средние века разнообразные гистрионы и скоморохи всегда носили с собой этих кукол, отпуская их устами рискованные остроты в адрес богачей и властителей, но в случае чего говорили: «Это ведь не я, а кукла». Артистов оправдывали — настолько крепка была вера в самостоятельное бытие кукол.
Петрушка — по духу младший родственник этих кукол, хотя все они являются театральными куклами-марионетками и управляются с помощью нитей. Единственный аналог Петрушки по технике вождения — кукла-перчатка Гиньоль, появившаяся в Лионе в начале XIX века.
Собственно петрушки в России появились в XVII веке. По Далю, «Петрушка — кличка куклы балаганной, русского шута, потешника, остряка в красном кафтане и в красном колпаке; зовут Петрушкой также весь шутовской, кукольный вертеп».
Русские кукольники использовали марионеток (театр кукол на нитках) и петрушек (перчаточных кукол). До XIX века предпочтение отдавалось Петрушке, к концу века — марионеткам, поскольку петрушечники объединились с шарманщиками. Ширма петрушечника состояла из трех рам, скрепленных скобами и затянутых ситцем. Ширму устанавливали непосредственно на землю, и за ней не было видно кукольника. Шарманка собирала зрителей, а за ширмой актер посредством специального пищика, изменявшего голос, начинал общаться с публикой. По окончании представления выбегал он сам, в красном колпаке и с длинным носом. Шарманщик иногда помогал Петрушке, повторяя его фразы, когда из-за пищика речь его не была внятной.
Известно несколько основных сюжетов петрушечника — лечение Петрушки, обучение военному ремеслу, сцена с невестой, объезд лошади. Эти сюжеты передавались устно от актера к актеру, подобно древним былинам. Ни один другой персонаж русского театра не приобрел популярности, равной Петрушке.
Петрушке позволялись речи, запрещенные всем подданным. Он мог себе позволить критиковать начальство и духовенство в самой вульгарной форме, самыми резкими словами. Петрушке не запрещалось быть одновременно «поручиком Ржевским» и «вовочкой» — он сыпал пошловатыми солеными шуточками на тему секса, и женщины обычно уводили детей с последних сцен «женитьбы Петрушки». Эта многовековая безнаказанность Петрушки объяснялась именно древним отношением к куклам как к существам, живущим собственной, отдельной от людей жизнью.
В начале XX века Петрушка стал менее популярен. Кукольники стали появляться на детских праздниках и новогодних елках, текст сцен менялся, со временем потерял социальную остроту. Речь его перестала быть простонародной, а вместе с приобретением грамотности Петрушка утратил свою индивидуальность, неповторимый образ хулигана-балагура, на которого сбегался и стар и млад.
К нам вo двор шарманщик нынче по веснеПритащил актеров труппы на спине:Развернул он ширму посреди двора;Дворники, лакеи, прачки, кучераВозле ширм столпились, чтобы поглазеть,Как Петрушка будет представлять комедь.
Существует также предположение, что имя Петрушка за куклой утвердилось в связи с пребыванием при дворе Анны Иоанновны любимого шута, итальянца Пьетро-Мира Педрилло.
Педрилло родился в Неаполе. Приехал в Петербург в начале царствования императрицы Анны Иоанновны ко двору как музыкант (для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере). Его музыкальная карьера не сложилась, но благодаря фамилии и остроумию Педрилло сделал блестящую карьеру придворного шута. Итальянец стал любимым шутом императрицы, был ее неизменным карточным партнером и уехал из России с большим состоянием.
При дворе императрицы шут носил прозвища «Адам», «Адамка», «Антонио», «Антоний» и «Петрушка», стал героем множества исторических анекдотов и, как считается, послужил прототипом для популярного персонажа кукольных театров Петрушки в XVIII—XIX веках.
Глава 10
КИНО
«Важнейшим из искусств является кино», — было провозглашено советской идеологией. А поскольку кино пришло в русскую жизнь в советские времена, то так оно и повелось. Кино вошло в жизнь людей плотно и, наверное, в самом деле надолго. Наряду с персонажами незатейливых комедий Юрием Деточкиным из фильма «Берегись автомобиля», Горбунковым из «Брильянтовой руки» и Нестором Петровичем из телесериала «Большая перемена» вышли на экраны и заняли свое место в жизни герои в исполнении любимых всеми Владимира Высоцкого и Вячеслава Тихонова, такие как Глеб Жеглов и штандартенфюрер Штирлиц, успешно перекочевавшие потом в анекдоты. Яркие образы всегда запоминаются, но они еще и мастерски не только исполнены, но и написаны. Военная сага «Семнадцать мгновений войны» Татьяны Лиозновой заслуживает всяческих похвал.
Перестройка наделила кинематограф ищущими или мятущимися героями, среди которых и интердевочка Таня Зайцева с ее искренним чувством долга и привязанности к оставленной в одиночестве матери, и странноватый вестник перемен неприкаянный Бананан, к тому же еще и лицо альтернативной питерской рок-тусовки. А постперестроечные времена выдали «Брата» и «Брата-2», саркастически реагирующего на новые веяния жизни в постсоветской России стрельбой из обреза или автоматной очередью, что называется идеальный герой переродился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
