Через несколько дней газета «France Dimanche» опубликовала письмо-завещание, которое Пиаф якобы написала накануне смерти. В этом документе, чья достоверность до сих пор не доказана, певица подвела итог своей жизни: «Внезапно я ощутила потребность в чистоте, желание плакать, такое желание охватывало меня, когда я была маленькой девочкой. Ощутила желание положить голову на плечо подруги и наконец-то отдохнуть. Когда я думаю о своей жизни, обо всех этих разгулах, мне становится стыдно. Когда я снова вижу эту маленькую женщину, которая кутается в меховую накидку и несет в ночи свое одиночество и все свои печали, то думаю, что Пиаф именно ею и была. Я прошу простить меня. И когда вы будете читать это письмо, опубликованное лишь после моей смерти, не плачьте».
Воскрешенная в Голливуде
Она размахивала позолоченной статуэткой, тщетно подыскивая слова на английском языке, которым отлично владела. Такого не случалось уже полвека: француженка, увозящая на родину премию «Оскар» в номинации «Лучшая актриса Голливуда», к тому же актриса, сыгравшая в иностранной киноленте. В последний раз такое случилось в 1960 году, когда Симона Синьоре получила высшую награду за главную роль в фильме «Les Chemins de haute ville» (в английском варианте «Room at the Top»; русское название «Путь наверх») Джека Клейтона. И вот в 2008 году, во время восьмидесятой церемонии, Академия кинематографических искусств выбрала для вручения «Оскара» Марион Котийяр, которая исполнила главную роль в фильме «La Môme» («Малышка») режиссера Оливье Даана (в США этот фильм вышел в прокат под названием «La Vie en rose», причем название давалось именно на французском языке; в нашей стране фильм известен под названием «Жизнь в розовом цвете»). Французская актриса обошла Джули Кристи и Кейт Бланшетт, также выдвинутых на эту номинацию, и, заливаясь слезами, как и положено в подобных обстоятельствах, горячо благодарила режиссера за то, что он «изменил ее жизнь», и город Лос-Анджелес, «населенный настоящими ангелами». Под влиянием волнения Марион забыла поблагодарить ту, без которой тем вечером никогда бы не поднялась на эту сцену, – Эдит Пиаф. Марион Котийяр прекрасно знала, что, удостаивая ее высокой награды, Голливуд, несомненно, хотел почтить память певицы, которая умерла сорока пятью годами ранее. За свою карьеру Пиаф удалось выстроить с Америкой самые теплые отношения, жители этой страны никогда не забывали французскую звезду. Именно поэтому когда в 2007 году Боб Барни, президент компании «Picture House» увидел очень короткий отрывок из фильма, то, ни секунды не колеблясь, тут же купил права на показ этой ленты в США: «Я видел всего одну сцену из этого фильма, но тут же влюбился в него. Я понял, что должен заполучить его для Соединенных Штатов. Обычно, прежде чем решить, приобретать ли тот или иной фильм, мы смотрим его целиком, мы никогда не покупали фильм, из которого видели всего пять минут. Но что касается этой ленты, то стоило мне увидеть достижения Марион, и я был ошеломлен. Все будут плакать, это так волнующе, просто потрясающе. А ведь сцена длилась всего несколько минут. Вот почему год назад я решился на покупку».
Кинолента снималась зимой 2006 года в Праге, Лос-Анджелесе и Париже, но сама идея снять фильм «La Môme» зародилась у Оливье Даана двумя годами ранее. В январе 2004 года молодой кинематографист, режиссер, снявший в предыдущем году фильм «Багровые реки 2», в книжном магазине совершенно случайно пролистал биографию Пиаф. «Настоящим спусковым механизмом, – объясняет Даан, – оказалась фотография совсем молоденькой Эдит. Она была сфотографирована на улице вместе с подругой Момон. Мало кто видел ее снимки в этом возрасте. В основном все представляют себе Пиаф пятидесятых и шестидесятых годов – хрупкую фигурку в черном платье. А на этой фотографии я ощутил присутствие какой-то другой особы, которая еще не звалась Эдит Пиаф и которая заинтриговала меня. Я представил себе мост, соединяющий привычное изображение Пиаф и этот снимок, на котором певица выглядит еще совсем “необработанной”».
Не теряя времени, Оливье Даан высылает текст Алену Голдману (сопродюсеру Люка Бессона на съемках «Багровые реки 2»). В нескольких словах он описывает свою идею: «Музыкальный, популярный, трагический и романтический великий фильм о любви. Сюжет французский, фильм интернациональный, полнометражный фильм о Пиаф». Ответ не заставил себя ждать: после пятиминутного раздумья продюсер дал Даану принципиальное согласие.
Чисто интуитивно последний понял, что Пиаф относится к тем людям, которых любит весь мир: «Это один из тех редких персонажей, которых единодушно принимают как мужчины, так и женщины, как молодые люди, так и не очень. Она никогда не равнялась на “низы”, она всегда тянула нас вверх. Ее голос очаровывает, преодолевая все социальные и культурные барьеры. Каждый узнает в ней себя. Пиаф – это икона, это веха… Она была уникальна, ее искусство вышло за наши границы, и именно поэтому фильм о ней заинтересует жителей многих стран, и даже жителей стран англо-саксонских, которые часто просто не понимают французских фильмов».
Осталось лишь найти соответствующий формат. «Изображение чьей-то жизни на экране – это долгий процесс. Мой опыт подсказывал, что потребуется приблизительно год, чтобы раздобыть информацию, переварить ее, придумать интересную повествовательную форму. Сначала Оливье, человек ощущений и изображений, не хотел писать сценарий. Это я его убедил. Я хотел получить его “правду”, взгляд на существенные детали, я знал, что в этом фильме он хотел рассказать об очень личных вещах, – и лишь он один мог их выразить. Именно его особое видение жизни Пиаф и заинтересовало меня».
Эти кинематографисты были не первыми, кто захотел воссоздать образ Пиаф на экране. В 1983 году это уже рискнул сделать Клод Лелуш, снявший ленту «Эдит и Марсель» («Édith et Marcel»), в которой параллельно с историей любви певицы (ее сыграла Эвелин Буи) и боксера Марселя Сердана рассказывается история любви некой вымышленной пары. Часто критикуемый за излишнюю прихотливость сюжета и склонность к мелодраме, режиссер «Мужчины и женщины» позже признался, что в этом случае он не должен был переступать черту реальности и давать волю своему воображению. «В истории Пиаф и Сердана мне нравилась необыкновенная правдивость, достоверность чувств. Я бы никогда не осмелился выдумать некоторые сцены “Эдит и Марселя”. Но эти сцены были прожиты другими влюбленными, именно на этом строилась моя история. Я лишь снял ту историю, что придумали реальные персонажи. Потому что Эдит Пиаф придумывала свою жизнь каждое утро, сублимировала ее каждый вечер и каждую ночь разрушала».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
