г-ну Клемансо,
ул. Франклина, Париж
Господин Председатель!
Не откажите служивому, который просит у вас справедливости.
Будучи до войны пилотом, я 4 августа 1914 года записался добровольцем в армию и честно исполнял свой долг на фронте в отношении Франции, которая предоставила мне убежище как эмигранту и позволила мне учиться в Сорбонне.
Будучи тяжело раненным на действительной службе в конце 1916 года и уволенный в запас по 1-й категории, я отказался от увольнения, желая до конца служить Франции рядом с моими товарищами. Военные власти передали меня в распоряжение 2-го бюро.
Я выполнял секретные задания в Швейцарии и Испании. Во время одной из моих поездок снова был тяжело ранен в результате автомобильной катастрофы, находясь в компании с резидентом разведки бошей бароном фон Кроном (по согласованию со 2-м бюро я готовил его похищение).
Французские газеты, особенно «Аксьон франсез», узнали об этом происшествии и измарали в грязи мое имя, изображая меня германским агентом, к полному изумлению моих родителей и друзей во Франции.
Теперь я остался калекой на всю жизнь. Я возвращаюсь к гражданской жизни и долго буду хранить воспоминания об этом задании, которое оказало мне честь. Я добровольно отдал Франции мою кровь и мою честь и готов отдать ей все, что у меня осталось. Но я хочу иметь право, господин Председатель, возвратиться домой с высоко поднятой головой и доказать, что я сделал эту «работу» для святого дела. Несмотря на все обещания, я остаюсь единственным довоенным пилотом, не имеющим ни военного креста, ни медали.
Так что же, исполнять секретные задания во время войны — это бесчестие?
Смею надеяться, господин Председатель, что Вы соизволите обратить внимание на мой случай, и моя преданность Франции будет вознаграждена.
Примите, господин Председатель, уверения в моих чувствах преданности к Вам и Франции.
Сержант-пилот в отставке Ж. де Давришеви 11-бис, ул. Лористона, Париж.
Постскриптум: прилагаю свидетельство об увольнении в запас, подтверждающее мои слова, и прошу Вас вернуть его мне[107].
Премьер-министр Франции Ж. Клемансо переправил письмо И. Давришвили в Военное министерство с просьбой перепроверить изложенные в нем факты и высказать мнение о целесообразности наградить его. Письмо поступило во 2-е бюро, которое в тот период не имело полных сведений на Зозо, и 27 ноября 1919 года решило запросить свою резидентуру в Мадриде. Спросить майора Ж. Ладу о личности Давришвили оно почему-то не захотело. 16 декабря 1919 года из Испании поступил следующий ответ:
«Русский пилот Давришеви никогда не являлся сотрудником резидентуры нашей разведки в Испании.
Он был, и это точно, в 1917 году напрямую заслан в Мадрид 2-м бюро ГШ армии для совместной работы с Мартой Рише (Жаворонок), получив инструкции, о которых мы ничего не знаем, по делу Жаворонок — фон Крон.
Дело в том, что 2-е бюро зарезервировало непосредственно за собой главную кандидатуру этого дела (Жаворонок), которая получала инструкции напрямую и зачастую в устной форме непосредственно от Парижа. Резидентура в Испании служила только в качестве агента-связника и вспомогательного агента для выполнения предписанных мер.
Архивы Мадридской резидентуры, следовательно, содержат только редкие заметки о Давришеви (дата прибытия, адрес, автокатастрофа и т. д.), контакт с которым не устанавливался. В них нет ничего или почти ничего о его работе, (которую, поверьте нам, автокатастрофа не позволила полностью завершить), и поэтому на основе этих документов невозможно составить о нем какое-либо мнение.
С другой стороны, эта часть дела предшествовала прибытию в Мадрид нынешних сотрудников резидентуры нашей разведки в Испании. Бывший резидент французской разведки в Испании г-н Жильбер де Нефвиль мог бы, основываясь на личных воспоминаниях, дать некоторые оценки деятельности г-на Давришеви. Думаем, что 2-му бюро было бы нетрудно пригласить его к себе, поскольку он проживает в Париже по ул. Грево, неподалеку от “Лесной армии”»[108].
В конце декабря 1919 года 2-е бюро (секция централизации разведданных) направило служебное донесение на имя военного министра, в котором подтвердило факт сотрудничества Зозо с французской военной разведкой, однако не высказало своего мнения о целесообразности его награждения. В нем, в частности, пишется:
«… Давришеви действительно использовался 2-м бюро вместе с Мартой Рише (Жаворонок), и бывший резидент французской разведки в Испании г-н де Нефвиль может сообщить свое мнение об услугах, оказанных Давришеви.
Прилагаем досье на капитана Ладу и некоторые документы, которые могут относиться к его делу (телеграммы из Мадрида от 3 июля и 2 мая 1917 года).
Прилагаем также проект письма господину Жильберу де Нефвилю…»[109]
Причин столь осторожного отношения руководства 2-го бюро к делу Зозо было несколько. С окончанием войны его состав был значительно сокращен, пришли новые люди, которые ничего не знали о деятельности разведки в годы войны и тем более о Зозо. Кроме того, хотя капитан Ладу был оправдан по суду, он во 2-м бюро был в положении «парии», несмотря на его славное прошлое. Зная об «опале» бывшего руководителя французской разведки, новое руководство не желало подвергать себя риску, выжидая, чем закончится его дело. Такая линия поведения понятна читателю: у руля страны стоит премьер-министр «тигр» Клемансо, отправивший за решетку своего предшественника по обвинению в «предательстве». В этих условиях лучше не высовываться со своим мнением и действовать строго по инструкции. Кроме того, в случае успеха этого ходатайства зачем, спрашивается, добавлять новую веточку к лаврам майора Ладу?
Однако в конце концов медлительная бюрократическая машина сработала. Иосиф Давришвили был награжден французским Военным крестом. Зозо мог теперь ходить с высоко поднятой головой. Это было престижно, но денег не давало, а он был женат и еще до войны имел сына Дато. Нужно было кормить его и жену Анюту (или Анетт на французский манер). Потом с течением времени последовала военная медаль, но это не удовлетворяло честолюбивого грузина. В августе 1921 года Зозо обратился с письмом на имя Президента Республики, в котором просил в знак признания его бывших заслуг наградить его Крестом ордена Почетного легиона, что позволяло ему рассчитывать на повышенную военную пенсию. Эти хлопоты, однако, успехом не увен-мались: Зозо по-прежнему оставался не гражданином Франции, а натурализовавшимся русским.
Чтобы как-то заработать на жизнь, Зозо пытается заинтересовать собой французскую военную разведку. В начале 1922 года он совершает поездку в Константинополь, как в ту пору назывался Стамбул, возможно, по заданию того же 2-го бюро, которое интересовалось положением в его родной Грузии. После возвращения из Константинополя он направляет во 2-е бюро следующее письмо:
«По понятным причинам, я позволю себе не упоминать в письме имя моего информатора.
Член грузинского Учредительного собрания, уполномоченный руководитель в Европе Грузинской национал-демократической партии, он пользуется полным доверием Советов Кавказа, которые поручают ему экономические миссии.
Будучи патриотом, как почти все население Грузии, выступающий против русского господства, он ведет двойную игру.
Это именно тот человек, который в Генуе разоблачил контракт, подписанный между британской компанией “Шелл” и Советами, (подготовленный мистером Бойлем в Тифлисе), передав его копию одному из редакторов газеты “Тан”.
Грузинским Советом ему поручено вести переговоры о:
1. Сдаче в концессию месторождений угля в Ткварчели (одно из самых богатых в мире), на что у него имеется официальный мандат.
Эти угольные копи желают приобрести три компании:
а). Представители мистера Бойля;
б). Мистер Стодерс (нефтяное акционерное общество в Грузии). В настоящее время он находится в Грузии, имея при себе сумму в 50 миллионов фунтов стерлингов.
в). Электромеханическая компания Германии.
г). Мингрельское акционерное общество в Христиании (представитель — Саломон Хаде).
2. Ему поручено найти французских концессионеров для месторождений нефти в Грузии, и он располагает проектом контракта, согласно которому можно получить концессию.
Вышеупомянутые компании прилагают большие усилия, чтобы приобрести эти месторождения нефти в Грузии, которые находятся в Кахетии и Нотанеби.
По причинам, которые вам объяснит это лицо, ни одна концессия на эти месторождения в Грузии не будет выдана до получения вашего ответа.
Если большая часть нефти, добываемой в Баку, будет закуплена “Шеллом”, ни одна цистерна с ней не поступит в Батум на экспорт (этому воспротивится грузинское население и организация, о которой я вам говорил). Этим частично объясняются усилия вышеупомянутых компаний по достижению соглашения с Грузией о передаче в их пользование грузинских нефтяных месторождений, которые являются более богатыми, нежели месторождения в Баку.
