Меня мутит от мысли о том, что все эти люди скоро умрут, потому что доверились мне. Мне, внушившей им не прятаться, а бороться.
ГЛАВА 56
Солнце играет на темной воде залива. Еще не вечер, но небо уже пламенеет, к нему подбирается тьма. Вдалеке, на южной оконечности полуострова, горизонт заволокло дымом.
Нет, это не зловещее зарево преисподней, но она все равно приходит на ум. Забавно, но вместо того чтобы быть удушливо-красным, наш тлеющий мир просто великолепен. Небо цветет пламенными тонами: желтым, оранжевым, алым, малиновым и пунцовым. По нему плывут чумазые облака, они растворяются в красках, то оттеняя, то приглушая нюансы.
Здесь, на бетонном островке, который некогда был частью моста между Оклендом и Сан-Франциско, волнение можно потрогать. Каждый в этой толпе – а теперь мы уже толпа – комок оголенных нервов. Все бродят туда-сюда по разрушенной переправе, помогая по мере своих сил.
Члены банд поскидывали рубашки, оголив татуировки. Они поигрывают мышцами, карабкаясь на верхние тросы подвесного моста, чтобы развесить прожектора и усилители звука, и делают это на скорость. Близнецы объявили награду: нечто, ради чего стоит рискнуть шеей, вкупе с авторитетом.
Пока конкурсанты репетируют номера, из сколоченных вместе деревянных ящиков на островке вырастает сцена. Благодаря ступенчатой структуре с нее можно быстро спуститься – маневренность нам важна.
Мимо проходят парни в сером камуфляже: с большими наушниками на шеях – такие мне тоже выдали – и приборами ночного видения на головах – а этого мне не досталось. У ребят за плечами винтовки, а у меня в карманах лишь пара ножей. Огнестрельного оружия всем хватает, но пули лучше доверить экспертам.
Несколько бойцов облачились в какие-то лохматые палатки, в которых похожи на чудищ болотных.
- Что это на них? – спрашиваю я.
- Маскхалат, - бросает Тра-Тру на ходу, таким тоном, как будто бы все объяснил.
- Ясно, - киваю я, хотя ничего не ясно.
Я оглядываюсь по сторонам, проверяя, не нужна ли кому помощь. Все чем-то заняты: Тру – организацией шоу, Тра репетирует эвакуацию с теми, кто не планирует драться; Полковник и та женщина, которую я про себя называю тыло-снабженкой, на мосту раздают народу задания и следят, чтобы все были при деле.
Док открыл импровизированный медпункт, однако все обходят его десятой дорогой, пока совсем не прижмет. Должна признаться, меня впечатляет его преданность людям, но в моих глазах он останется монстром за все, что успел натворить.
Там, где мост обрывается, на торчащей из бетона арматуре присела моя сестра и болтает ногами в воздухе. Рядом с ней свернулись калачиком две саранчи, а третья хвостатая тварь летает кругами напротив. И, похоже, она ловит рыбу. Вблизи четверки совсем никого нет – люди решили держаться от них подальше.
Присутствие сестры немного меня пугает. Это опасное место. Но как бы я ни старалась, ни мама, ни Пейдж уходить не хотят. Они собрались бороться, а я – умирать от беспокойства. С другой стороны, Нашествие всем преподало хороший урок: разлучишься с близкими и родными хотя бы на миг, и возможно больше их не увидишь.
В голове в тысячный раз за день всплывает лицо Раффи. У него лукавые глаза, и он смеется над моим нарядом – воспоминание о пляжном домике. Я задвигаю его подальше. Сомневаюсь, что резать людей Раффи станет с таким же лукавым взглядом.
Мама где-то поблизости в компании завернутых в простыни сектантов. На каждой из бритых голов красуется знак прощения.
По словам мамы, они обязаны искупить свой грех, но я бы предпочла, чтобы их здесь не было вовсе. С другой стороны, если этим ребятам так хочется очистить совесть – они на верном пути. Моя мать не позволит им путаться у других под ногами, а затем заставит платить по счетам. В этом я просто уверена.
Похоже, помощь моя пригодится только команде, трудящейся над сценой. Я беру молоток и опускаюсь на колени, готовая работать наравне со всеми. Парень, сидящий рядом, с грустной улыбкой подает мне гвозди.
Незавидная участь лидера. Не знаю, чем думают жаждущие власти, вроде Уриила. Насколько я поняла, на плечи власть имущих ложится колоссальная ответственность, при этом от грязной работы и промежуточных дел их никто не освобождает.
Я забиваю гвозди, пытаясь собраться с мыслями и не психовать.
Солнце садится за горизонт, разливая золото по воде. Над заливом собирается туман. От этой, казалось бы, умиротворяющей картины, у меня застывает кровь.
Ладони леденеют, руки не слушаются, и я все жду, что вот-вот начну выдыхать пар. Из тела будто выкачали кровь, и я ощущаю, как бледнеет мое лицо.
Мне страшно.
До этой минуты я правда считала, что все получится. В теории план был обалденным. Но теперь, на закате дня, когда все потихоньку идет к финалу, я боюсь за этих людей. Я попросила – они пришли. Я сказала – они поверили. Кого они слушают?! Ту, у которой в графе «адекватный план» стоит жирный-прежирный прочерк?
Людей собралось больше, чем было нужно. И поток не иссякает: к мосту прибывают лодки. Чтобы отвлечь ангелов от Золотых Ворот толпа была ни к чему – только ее видимость. Феноменальная явка – наша вина: надо было ограничить количество диверсантов. Но мы-то думали, никто не придет. Три человека сверх – и мы бы поверили в чудо. А тут…
Они же знают, что нам грозит. Знают, что это последний рубеж. Что большинство из них будет жестоко убито.
И все равно продолжают идти. Десятками, даже сотнями.
Без разбору: раненые и больные, дети и старики – все они здесь, толпятся на островке из бетона и стали. Слишком. Много. Людей.
Они угодили в смертельную западню. У меня дурное предчувствие… Шум, свет, Шоу Талантов черт подери – во время Конца Времен? О чем я вообще думала?!
Несмотря на толчею, все держатся на почтительном расстоянии от шторок и ширм, расставленных рядом с подмостками.
Тру хватается за край сцены и запрыгивает наверх.
- Постарались на славу, ребята! Пару-тройку часов она простоит. А больше нам и не надо. – Он прикладывает ладони ко рту на манер рупора и кричит: - Народ, шоу начнется в десять!
Странно, что он обратился не к тем, кто сейчас в «гримерках», а сразу ко всем собравшимся. Хотя, пожалуй, он прав. Сегодня мы все артисты.
Я прокладываю путь к Тру, борясь с подступающей паникой. В последний раз на таких подмостках я стояла во время вечеринки безумных ангелов, решивших уничтожить каждого человека в обители, ведь это так весело и справедливо. На их взгляд.
А сегодня передо мной столь же многочисленная толпа людей. Но от них исходит совсем другая эмоция – страх на грани истерики. Ничего общего с ангельской кровожадностью.
