- Мальчики держитесь, осталось немного! – Заверещали Светка и Ольга Борисовна.
- Ивана выпускай Бобёр! Бросай в бой Тафгая! – Хором выкрикнули Данилыч и Казимир Петрович и это законное требование поддержали и молодые инженеры, и бывалые работяги.
А когда на лёд выехала четвёрка игроков во главе с Тафгаевым, Трофим Данилыч усмехнулся и заметил:
- Вот до чего телевизионная техника дошла, даже там нас слышно, о как! – Фрезеровщик многозначительно поднял указательный палец вверх.
- Да, - согласился Самсонов. – Придёт время, и мы ещё через телевизор разговаривать будем со всем Миром.
***
На пятьдесят шестой минуте, когда я уже катил на точку вбрасывания, у меня вдруг родилась неожиданная мысль. Я резко притормозил и поехал обратно к своей скамейке запасных.
- Михалыч, помнишь как с «Крыльями» бились? Может, рискнём? - Я кивнул в сторону Бори Александрова, намекая, что можно и в меньшинстве шайбы забрасывать.
Сева Бобров почесал затылок, примерно секунды две подумал и, махнув рукой, отозвал со льда Колю Свитухина и отправил в мою «бригаду меньшинства» резкого и быстрого «Малыша».
- Надо Коля, надо, - похлопал я по плечу Свистухина, который недоумённо покатил на смену.
- За котов что ли? – Искривился он.
- За премию и за тринадцатую зарплату, как в Горький приедем первым делом к директору пойду. – Улыбнулся я.
Объяснять куда бежать, кому и зачем, в таком привычном наигранном сочетании: защитники Фёдоров и Куликов, и нападающие я и Александров, было не нужно. Наставник гостей Владимир Костка против нас выпустил сегодня более удачливую пятёрку Ивана Глинки. «Хорошо, что нет интернета и видео сыгранных матчей, - зло подумал я, ставя клюшку на точку напротив чехословацкого тёзки. – Ну, товарищ Костка теперь смотри».
Шайба уже привычно, вылетела из-под моей клюшки на своего же защитника и я, сделав небольшой вираж, получил обратный пас. А дальше по высокой дуге навесом, точнёхонько по левому флангу в район красной линии полетела пущенная мной шайба. Боря Александров выдал, наверное, самый быстрый свой рывок, вложив в него всю злость на судейскую несправедливость, и на полных парах полетел на ворота прекрасного голкипера Дзуриллы. Где были чехословацкие защитники, теперь уже не имело никакого значения, ведь отыграть четыре метра форы у «Малыша» было нереально.
Народ на трибунах встал и заголосил: «Шайбу» Шайбу!», а Борька просто парил надо льдом. Вот она настоящая красота хоккея, стремительный рывок, хлёсткий с кистей бросок и шайба как бабочка, попавшая в сачок, заколыхалась в сетке ворот чехословацкого вратаря, 4 : 2.
- Гооол! – Загремели трибуны.
И вся наша сборная разом, как будто выиграв Олимпийские игры, высыпала на лёд поздравить ликующего Борю Александрова.
- Не раздави «Малыша»! – Смеялся я. – Не напирай, не на базаре!
***
- Вот это игра! – Ревел сосед слева от Эдика Беркутова.
А потом он внезапно вскочил, приподнял с места юного и пока хлипкого телом журналиста и, крепко обняв, заорал:
- Победа! Победа, б…ь!
***
- Молодцы! Молодцы! – Скандировали все, кто сегодня набился в тесный кабинет профкома, облепив телевизор физорга Самсонова.
- Наша игра - заводская! – Гаркнул под всеобщий радостный хохот Трофим Данилыч, который помирать уже передумал.
- Какие наши мальчики молодцы, - смахнула маленькую слезинку со щеки врачиха Ольга Борисовна и обнялась со Светкой.
***
Традиционное послематчевое рукопожатие, когда счастливые мы жали ладони расстроенных чехословаков, закончилось для меня неожиданно. Вацлав Недомански ехал последним в ряду, так же как и я, и когда мы поравнялись, он меня притормозил и тихо сказал на ломаном русском:
- Ты играть хорошо, но я вас проклятых комуняк ненавижу за танки в моей Праге.
- Вацлав, ответь, если ваш тренер Костка сам, без совета с лучшими игроками, волевым решением скажет, как действовать, и вы проиграете, виноват будет он? – Я дождался, пока Недомански мне кивнул и продолжил. - А если Костка посоветуется с лучшими хоккеистами, и вы всё равно проиграете, то виноваты будут уже все? – Чех снова кивнул головой. – Я танки в Прагу не вводил, своего согласия на это не давал и писем поддержки спецоперации не подписывал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ты не протестовать, - упрямо повторил чехословацкий центральный нападающий.
- А то, что ты бьёшь исподтишка своих коллег хоккеистов – это смелый протест? – Я посмотрел по сторонам, вокруг напряжённо застыли игроки и нашей сборной, и чехословаки, и оба главных тренера таращились на нас во все глаза. Поэтому я, грустно усмехнувшись, покатил в раздевалку, чтобы дело не закончилось международным скандалом.
***
В среду 22 декабря в здании Спортивного комитета на Лужнецкой набережной состоялось уже второе в этом месяце заседание Федерации хоккея СССР. Я и Сева Бобров, как и в первый раз, заняли скромное место не за общим длинным столом, а на стульях поближе к выходу вместе с представителями всесоюзной прессы. Первым спортивные чиновники заслушали отчёт о выступлении второй сборной команды Анатолия Владимировича Тарасова. Мятежный тренер целых два дня отказывался руководить второй командой, но после разговора с Аркадием Чернышёвым в Финляндию и Швеция соблаговоли поехать.
Но результаты в заграничном турне сборной СССР-2, честно говоря, не впечатляли. Сначала наши заслуженные мастера, среди которых было много олимпийских чемпионов, дважды обыграли молодёжную сборную Финляндии 5 : 1 и 7 : 0, а вот затем дважды проиграли основной сборной Швеции, оба раза по 3 : 5. Завтра в Финляндии предстоял ещё один товарищеский матч команде руководимой Чернышёвым и Тарасовым, поэтому сегодня на заседание приехал лишь Анатолий Владимирович. Выслушав его доклад, сколько шайб забросили, сколько пропустили, сколько часов тяжелейших тренировок провели, чиновники решили поставить за проведённую работу оценку хорошо.
Затем, встав с места, зачитал свой отчёт и Всеволод Михайлович Бобров. И оказалось, что тренировались мы гораздо меньше, зато отыграли гораздо лучше против более сильного и мотивированного соперника.
- Кончено, отдали всех лучших Севке, вот и результат, - небрежно бросил Анатолий Тарасов, когда Всеволод Михалыч свой доклад закончил.
- Толя, - не выдержал нахальства Бобров. - У тебя в сборной под рукой были Фирсов, Викулов, Мишаков, Старшинов, Зимин, Кузькин, Давыдов, Ромишевский, восемь олимпийских чемпионов! Лучший вратарь прошлого года – Третьяк. Самая перспективная тройка нападения из «Крыльев» Лебедев, Анисин, Бодунов. Неужели нельзя было хотя бы один раз вничью со шведами сыграть?
- А вы что лучше? – Вскочил со стула Тарасов. – Вчера еле-еле от «никаких» чехов отскочили!
- Вы на чемпионате мира весной этого года, этим как ты выразился «никаким» чехам проиграли титул чемпионов Европы! – Вспылил Сева Бобров.
- Двенадцатого января встретимся на льду, и там посмотрим кто кого! – Погрозил кулаком Анатолий Тарасов. – Разговор ещё не окончен!
- Три раза вас обули и ещё раз обуем! – Гаркнул Бобров.
- Прекратите балаган! – Осадил спорщиков глава советского спорта Сергей Павлов. – Предлагаю поставить за работу Всеволода Михалыча оценку – отлично, кто «за» прошу голосовать. Единогласно, - удовлетворённо сказал Павлов, быстро пробежав взглядом по всем своим подчинённым. – Есть ещё желающие выступить?
Я поднял руку и встал, и хоть Сева усиленно меня тыкал кулаком в ногу, дескать, не лезь на рожон, я всё равно полез.
- Что у тебя Иван? – Откинувшись на стуле, как барин перед холопами, снисходительно спросил Павлов.
- У меня поздравительное обращение от имени всей команды для руководителей нашего спорта, - улыбнулся я тупо, как деревенский дурачок. – Можно своими словами, а то я текст где-то посеял?
- Давай, Ваня, а то нам уже закругляться пора, - хмыкнул заместитель Павлова горластый Виталий Смирнов.
- Мы хоккеисты, - начал я как пионер отличник в школе, - все как один готовимся встретить пятьдесят лет нашему Союзу Советских и Социалистических республик.
