— Я застал тебя врасплох, — отрезал Марк. — Ты должна работать технично, а не изображать манекен.
Дженна посмотрела на других учеников, выстроившихся в ряд позади них. Марк прав. Она задолжала им больше, чем возвращала сегодня. За вандализм в кабинете, за малолетних преступников, отдельно за Брэда и Стивена Тэтчеров.
— Все поняла. — Она стала в стойку. — Теперь я готова.
Марк покачал головой, его хмурое раздраженное лицо стало встревоженным.
— Нет, не готова. Мы позже попробуем. — Он махнул мальчику в конце строя. — Билл, твоя очередь. Джен, отдохни пять минут.
Наказанная, Дженна подошла к холодильнику с водой и бесцельно наблюдала в окно за проезжающими мимо машинами, пока одна из них не свернула на стоянку. Внутри все сжалось. Машина Лукаса. Нет! Что бы это ни было — нет!
Ужас сковал Дженну. Она могла только стоять и смотреть, как Лукас пересекает стоянку. Его обычно смуглое лицо сейчас было белее, чем ее кимоно. Он открыл дверь, молча остановился перед ней, в горле его стоял ком.
— Кейси, — прошептал он, и Дженна почувствовала, как накренились стены комнаты.
Она, не глядя, опустилась на стул.
Лукас откашлялся.
— Она потеряла управление и вылетела с дороги.
К горлу подступила удушающая тошнота.
— Она… жива?
Лукас кивнул.
— В тяжелом состоянии. Поехали со мной.
Четверг, 6 октября, 20.45
Визит Стивена и Дэвиса к Рахрухам не принес ничего нового. Архив телефонных звонков показал, что вчера в девять вечера им кто-то звонил. Мистер Рахрух вспомнил, что брал трубку. Слезы катились по его лицу, когда он рассказывал, что почти отказал парню — слишком позднее время для разговоров с его дочерью. В их семье так поздно по телефону не беседуют. Но дочка так хотела поговорить!
— Такая красавица, — всхлипнул он, совершенно сломленный.
Тэтчеру с Дэвисом пришлось уйти.
Стивен сел в машину и пристегнулся.
— На сегодня довольно, — сказал он, измотанный до предела.
Дэвис смотрел куда-то вдаль.
— Согласен. Подвезешь меня в мотель? Твои ребята все еще держат мою машину на штраф-стоянке. — Эти двое еще раньше решили перейти на «ты».
Стивен засмеялся. Очень устало.
— Прости.
— По крайней мере, теперь я знаю, каково это — сидеть по другую сторону зеркала. Наверное, я даже рад, что соседка Паркера добросовестно выполняет свой гражданский долг. Жаль только, что за Паркерами она так пристально не следит.
Стивен поехал по направлению к мотелю, где остановился Дэвис.
— Кстати о слежке… Как Руди вчера удалось выскользнуть из дому, чтобы встретиться с Алев? Она была в кровати, когда в одиннадцать мать заглядывала к ней в комнату. Когда ты следил за домом Лютцев?
— Вчера, оставив место поисков, я вернулся в мотель, чтобы пару часиков вздремнуть. Приехал к дому Паркеров часов в одиннадцать. Приятели привезли Уильяма в половине двенадцатого — поэтому я уверен, что он был дома, когда Алев еще спала у себя в постели. Я ненадолго отъехал от дома в районе часа ночи, чтобы налить в термос кофе и купить буррито в круглосуточном магазинчике. Вернулся на место где-то в половине второго.
— Значит, у него было полчаса, чтобы покинуть дом.
— Да, так мне кажется. Чертово пристрастие к кофе, — горько заметил Дэвис. — Если бы я не покинул свой пост, возможно, эта девочка так и осталась бы в своей кровати, а не оказалась там, куда отвез ее Паркер.
— Возможно, и Адольф не родился бы, если бы миссис Гитлер пожаловалась на головную боль в нужную ночь, — ответил Стивен. — Уже ничего не изменишь.
— Да, наверное, ты прав, — пробормотал Дэвис. — Хотя от этого не легче.
— Да уж, не легче.
Двигатель работал тихо, и Стивен размышлял о прошедшем дне. Сейчас Ники время ложиться спать. Он набрал на мобильном телефоне номер, улыбнулся — ответил Ники.
— Привет, пап.
— Привет, малыш. Как дела?
— Отлично. — Секундное молчание, потом радостный возглас: — Тетя Хелен на десерт приготовила пудинг!
— Шоколадный?
— Из тапиоки.
— Ум-м-м. Ты мне оставил кусочек?
Ники негромко засмеялся.
— Нет, чтобы ты не потолстел.
Стивен улыбнулся. Если Ники хочет развить эту шутку, он ему подыграет. Лишь бы слышать его звонкий смех.
— Я не толстею.
— Да? А тетя Хелен говорит, что мы должны следить за тем, чтобы ты оставался сильным и здоровым, чтобы не упустить Дженну.
Стивен закашлялся.
— Она так сказала?
— Да, сэр. Пап, а когда ты будешь ее ловить?
Стивен потерял дар речи.
— Милый, я еще не знаю, хочу ли этого. — Он мастерски перевел разговор на другую тему: — Но я точно знаю, что люблю тебя и жалею, что меня нет дома, чтобы поцеловать тебя на ночь.
— Папа, а ты сегодня вечером увидишь Дженну?
Да уж, мастерски, ничего не скажешь. Он вспомнил, как они расстались последние два раза. Ему очень повезет, если она вообще захочет его видеть.
— Скорее всего, нет, милый. Спокойной ночи, малыш.
— Спокойной ночи, папа.
Стивен нажал «отбой» и закатил глаза. Придется заклеить Хелен рот липкой лентой. Но она и тогда найдет способ вмешаться в его личную жизнь. Языком жестов, или еще что-нибудь придумает. Он опустил телефон в карман, но тут же раздался звонок.
— Тэтчер, — ответил он.
— Тэтчер, это Эл Пуллман из отдела расследований. Помните меня?
Стивен расправил плечи.
— Да, конечно. Вы принимали у доктора Маршалл заявление, когда ей порезали колеса. Вы поймали тех, кто это сделал? — Если бы! У них появилась бы возможность взять у Руди образец ДНК, если бы его арестовали.
Эй! Он опережает события.
— Нет, — сказал Пуллман, возвращая его с небес на землю. — Но с машиной доктора Маршалл произошел еще один несчастный случай. Я подумал, что вы должны знать, поскольку… поскольку мне показалось, что вы… как-то с ней связаны.
Волосы на затылке Стивена зашевелились.
— Что произошло?
— Ей опять испортили машину, на этот раз перерезали тормозные шланги.
Сердце Стивена дрогнуло, как будто в него угодила молния. Потом учащенно забилось.
— Она не пострадала?
— Нет, но пострадала ее подруга. Дженна дала машину на выходные подруге. Та потеряла на повороте управление и вылетела с дороги. Сейчас она в критическом состоянии.
Стивен с трудом заставил себя думать. Говорить. Вести машину.
Думай. С ней все в порядке. С Дженной все в порядке. Она жива.
— Где сейчас ее подруга?
— В медицинском центре Уэйка, — ответил Пуллман. — Доктор Маршалл там, рядом с ней. Я пока ничего не говорил ей о тормозах. Решил, что вы захотите сами рассказать.
— Спасибо, Эл. Я расскажу. У меня неожиданно изменились планы, — сказал он Дэвису. — Я отвезу тебя в мотель, но прежде мне нужно заехать в больницу.
Глава 20
Четверг, 6 октября, 21.10
Лукас сидел, откинувшись на спинку дивана, в комнате ожидания хирургического отделения.
— Я чувствую себя таким беспомощным, — пробормотал он. — А когда приедут ее родители?
Дженна взглянула в противоположный угол помещения на приятеля Кейси, Неда, который стоял перед телевизором с абсолютно безжизненным лицом.
— Нед сказал, что они прилетят часов в одиннадцать. Я предложила встретить их в аэропорту, но он настоял на том, что сделает это сам.
Дженна вглядывалась в лицо человека, которого раньше считала слишком юным и толстокожим. Может быть, таким он и был когда-то, но только не сегодня. Нед взял на себя ответственность в сложившейся ситуации, подписывал формуляры, делал все, что было нужно для Кейси. Однако сейчас лицо Неда ничего не выражало.
— По-моему, он вошел в режим ожидания, — пробормотала она. Вновь нахлынули воспоминания об Адаме. О долгих часах ожидания в больницах — совсем как сейчас. Иногда мозг отказывался работать из-за стресса. — Я сама была там.
Лукас взял ее за руку, их пальцы переплелись.
— Я верю, милая.
Волна действительности неожиданно накрыла ее, она задрожала. Сморгнула слезы, положила голову Лукасу на плечо.
— Лукас, она может умереть.
Тот обнял ее.
— Тс-с. Не думай об этом, Джен.
— Не могу, — прошептала она. «Кейси — все, что у меня осталось». — Я не могу и ее потерять.
Лукас промолчал, только обнял ее крепче, прижался щекой к ее макушке.
В дверях появилась женщина в зеленой униформе.
— Родные Кейси Райен? Я доктор Нейсс.
Дженна и Лукас вскочили с дивана. Нед медленно отвернулся от телевизора, и Дженна тут же узнала этот взгляд. «Он по-настоящему ее любит, — подумала она. — И думает, что она умрет».
Вперед вышел Лукас.
— Мы ее друзья. Ее родители летят из другого штата.
Нед нетвердой походкой приблизился к ним, выглядел он ужасно.
