менее, возможно, она любила меня — часто повторяя с задорной улыбкой, что «между нами, увы, не может быть ни-че-го!» — слишком-де велик наш возрастной разрыв. Я улыбался, говорил с ней, часто днем ложился подремать на ее кровать и слышал с улыбкой, как она шепотом, не желая будить меня, кратко отвечает на телефонные звонки. В комнате у меня был ее красивый портрет с надписью: «Милый Марк! Вы — это последнее чудо в моей жизни! Анель».
Что интересно: как-то я стал рассказывать ей про Ханжонкова, о котором она почти ничего не знала. Она даже бросила что-то готовить, осталась стоять и слушать. Потом сказала, когда я приостановился: «Напишите про все это! Напишите сейчас — потом забудете». Я пообещал. И замотался, конечно. Не забыл ее слов и что-то даже набросал, но оставил весь этот сюжет на будущее (cвинство, конечно!). Она умерла, а я только сейчас стал писать про все это. Отчасти в память о ней.
…Я сознавал и ее популярность, и то нежное зрительское внимание, которое все еще окружало ее. Конечно, ее знали и помнили только представители старшего поколения — при том что она никогда не отрекалась от кино, помнила и любила его и охотно соглашалась изредка тряхнуть стариной. Ведь кроме классики двадцатых годов — «Кто ты такой», «Победа женщины», «Поцелуй Мэри Пикфорд», «Потомок Чингис-хана», «Торговцы славой», «Земля в плену» и др. — у нее были эпизоды в более новых лентах: «Хождение по мукам», «Агония», «Маленькие трагедии» и т. д. И она чертовски хорошо там смотрелась!
Спасибо тебе за все, Анель!
А теперь еще одно незабвенное имя — Ольга Жизнева (настоящая фамилия Жизневская). Она родилась в Петербурге в 1899 году, а драматическую школу при театре бывшего Корфа окончила в 1920-м. Работала в далекой Нахичевани, затем в театрах Москвы, Ленинграда, Харькова, Киева, Казани. С 1946 года в Театре-студии киноактера. Но театральной карьеры после 1925-го у нее фактически не было: все время занимали съемки.
Неожиданно в театр Корша на спектакль «Комедианты», где Жизнева играла главную роль, пришел знаменитый кинорежиссер Яков Протазанов. Подойдя к юной актрисе, он предложил ей небольшую роль в своем новом фильме под названием «Его призыв». Фильм был приключенческий — отчасти озорной, отчасти драматичный и отчасти (совсем малой) политический. Затем от того же Протазанова пришло предложение другой роли, почти комедийной — в ленте «Закройщик из Торжка». Дальше — больше — он же, Протазанов, дарит ей хоть и снова не главную, но заметную роль в фильме «Процесс о трех миллионах». Фильм имеет сногсшибательный успех, и актриса становится настоящей звездой. За пять лет работы в немом кино эта красивая полунемка сыграла в восьми кинофильмах, где «застряла» в комедийном амплуа — но мечтала о большем.
Вдруг, наконец, ее судьба стала резко меняться. Известный молодой режиссер Абрам Роом предложил ей роль простой девушки в своем фильме по новелле Анри Барбюса — «Привидение, которое не возвращается». Ольга была счастлива, и не только потому, что ей удалось сменить амплуа. По ее словам, наконец-то она обрела человека, понимавшего ее, как говорится, с полувзгляда. И то же ощущение испытал, как он сам рассказывал, Абрам Роом.
Личная жизнь актрисы после этого фильма была определена на долгие годы: она впервые снималась у своего будущего мужа. К моменту их встречи Жизнева успела овдоветь, а Роом — развестись. Им было суждено прожить вместе больше сорока лет.
«Строгий юноша» — 1934 год. Этот фильм, снятый по сценарию Юрия Олеши, изначально был странным, не совсем советским. Герои из тогдашней действительности перенеслись в чудной, дерзновенный, фантазийный мир. Действие фильма происходит в неопределенном, хотя и недалеком будущем. Новое поколение людей, свободное и чистое сердцем, уже громогласно доминирует, но все еще сильны отголоски прошлого, которые пытаются утянуть всех на дно — на дно низменных чувств.
В основу образов этого фильма, молодых людей, были положены идеальные черты. Почти волшебный комсомолец, тот самый «строгий юноша» Гриша, создает Третий комплекс ГТО: самый важный — Комплекс Моральных Качеств. Его недоступная любимая женщина Мария Степанова, «славянская Венера», сыграна Ольгой Жизневой как воплощение вечной поэтической женственности — природной как музыка, как дыхание…
Но я доскажу об этом фильме позже (кстати, за него Роом был на пять лет отлучен от кинематографа).
…Не знаю, кем, когда и с какой целью был написан тот портрет, который я сейчас хочу процитировать, но он очень точен, по-моему. И очень красив: «У Ольги Жизневой зеленые глаза, темный от природы цвет волос, светлая кожа и средние губы. Форма лица овальная, лоб средний, волосы вьющиеся, густые. Ольга Жизнева не меняла цвет волос, отдавая предпочтение натуральному. У актрисы прямой нос и чуть заостренный подбородок. Рост актрисы 165–6 см, татуировок нет».
Несколько строк вдогонку. Знаю, что мой взгляд кому-то покажется субъективным, но… Наиболее эффектно — самоэффектно — из русских актрис начальной эпохи на экране выглядели Наталья Лисенко, Зоя Баранцевич, Мария Горичева, Наталья Кованько, Ольга Гзовская, Ольга Жизнева и еще, пожалуй, Ольга Преображенская… И конечно, Вера Холодная, которая обрела за свою недолгую трагическую карьеру почти мистическую популярность. О ней я буду еще вспоминать отдельно.
Добавлю, что я коснулся именно тех женщин-кинозвезд послереволюционных лет, что были, на мой взгляд, прямым продолжением дореволюционного кинематографа.
А теперь мужчины
Еще раз предупреждаю моих читателей, что я выбираю лишь тех артистов немого кино, кто, по моим ощущениям, наиболее своеобразен и памятен.
Итак, среди актеров-мужчин первым номером для меня является Никандр Васильевич Туркин, родившийся в старинной казачьей семье, в Новочеркасске в 1863 году — раньше всех его будущих московских коллег и друзей. В конце 1893 года он был приглашен в новочеркасскую газету «Донская речь» для руководства отделом театральных заметок. Надо сказать, что «Донская речь» того времени была газетой яркой, либеральной и смелой. Она истово проповедовала непротивление злу насилием, что было совсем нетипично для столицы казачьего края.
В 1902 году крупнейший российский книгоиздатель Иван Сытин переманил Туркина в Москву для работы в первой русской ежедневной газете европейского образца — «Русском слове». Главным редактором газеты был Влас Дорошевич, но он часто бывал за границей и в такие периоды всю редакторскую работу делал Туркин, выказывая
